Легенда о Граале — страница 37 из 68

стии таких, как случай в Фекампе, ранее упомянутый, где хлеб и вино, как сообщается, были преобразованы в реальные плоть и кровь в руках священника.

Вполне возможно, что истории о Граале также содержат отголоски этого затянувшегося спора. Переход, упомянутый выше, ясно указывает на это, в нём, с одной стороны Грааль — это прекрасный, магически действующий предмет (каменный сосуд), дающий любую пищу по желанию, в то время как в других версиях это символический объект, из которого исходит не материальная пища, но духовно-психическое воздействие.

Обращение Парсифаля к христианскому отшельнику можно рассматривать как шаг в сторону от эгоистического рыцарства, в направлении большей духовности, и, таким образом, как первый шаг на пути к новому пониманию того, что было увидено в Замке Грааля. Также и исторически сложилось, что мистицизм высокого средневековья с его интенсификацией и анимацией христианским символом развивался главным образом из духовных движений, возникших во второй половине эона рыбы, в течение всего 1000 года. Этот мистицизм выжил в различных формах протестантизма в противовес светским представлениям религиозных контентов. Результатом последовательного прихода этой тенденции к своему пределу стала, по словам Юнга, полная «духовная нищета», отказ от всех видимых символов и неконтролируемый уход в себя, в глубины собственной души, в бессознательное. Современный человек достиг этой точки, всегда думая, что он не принял демонический путь материализма, тоталитаризма и других «-измов», выбрав таким образом состояние стагнации, застоя, в котором Парсифаль потерял Бога и бессмысленно боролся с тенью, внешне проецируемую на некого «противника». Также оказалось, что отшельник является братом матери Парсифаля и отца богатого Рыбака. В обществе с матриархальным порядком брату матери предоставляется статус крестного отца. Психологически он является представителем анимуса матери, и, таким образом, изображает ту духовную судьбу, которую Парсифаль получил от своей матери, и которая предопределяет ему стать хранителем Грааля.

Итак, после того, как Парсифаль, главным образом по причине провала этого задания, вернулся к наивным рыцарский идеалам Круглого Стола Артура — возвращение, которое, как уже указывалось выше, должно толковаться как регрессия — он снова находит связь с активной духовной традицией в христианстве, с тем духом, который оживил Иохима из Флориды или Франциска Ассизского. В этом смысле можно различить определенную связь с современной психологией бессознательного, в той мере, что в одном случае максимальное значение присваивается спонтанной жизни души, с ее снами и видениями, а в другом случае значение имеет опыт индивидуума (в отличие от коллективизма религиозных орденов). Вопрос о происхождении и реальности зла и темной стороны Бога, проблема, с которой наше поколение неумолимо сталкивается, еще не решена таким способом. Так, когда отшельник подчеркивает, что Грааль не содержит рыбу, но только гостию, имеет смысл для Парсифаля, но мы сегодня знаем, что именно рыбу жаждал Король, и что его духовное питание от Грааля не способствовало заживлению раны. Парсифаль, символически демонстрирующий путь индивидуации современного человека, не является на данном этапе своего путешествия в состоянии задать решающий вопрос. Но он по крайней мере снова приобрел надежду.


Глава 13Приключения Гавейна

Теперь история возвращается к Гавейну, пришедшему в ходе своих приключений к замку, перед которым сидит девушка под деревом, любуясь на себя в зеркало. Она умоляет его привести ее коня из соседнего сада и предупреждает, что некий рыцарь постарается помешать ему сделать это. Это не беспокоит Гавейна. Он приводит коня, чья голова белая с одной стороны и черная с другой. Красавица ведет себя высокомерно, как амазонка, однако она согласна отправиться с Гавейном. После нескольких неприятных, опасных приключений и сражений, в которых молодая женщина принимала участие, они приходят к реке, на противоположном берегу которой можно увидеть великолепный замок с 500 окнами. В каждом окне видна женщина или девушка в красивых, ярких, цветных одеждах.

Пока Гавейн сражается с рыцарем, который преследует его, молодая женщина, которая на этот раз проявила себя вредоносным образом, внезапно исчезает. Лодка пересекает ров от замка, и перевозчик говорит Гавейну, что молодая женщина злее, чем сам Сатана, и что в ней причина смерти многих рыцарей. Воздух несколько жуток на берегу реки, потому что это «une terre sauvage» («дикая земля»), «tote plainne de granz mervoilles» («полная великих чудес»). Поэтому Гавейну и перевозчику не следует там медлить, а нужно спешить к укрытию. Они пересекают реку, и Гавейн получает радушный приём в доме этого человека.

На следующее утро Гавейн узнает от хозяина дома, что тот, хотя и выполняет обязанность перевозчика, не знает наверняка, кому принадлежит замок. Он тщательно охраняется 500 самострельными луками, всегда находящимися наготове и стреляющими, как только кто-нибудь подходит к замку с враждебными намерениями. Далее он рассказывает, что замок был построен богатой и мудрой королевой из высочайшего рода; она привезла с собой огромное количество золота и серебра, когда переехала сюда жить. Ее дочь, также королева, у которой тоже есть дочь, сопровождают её. Дворец охраняется магическими силами; учёный астроном, привезённый королевой, изобрёл удивительное явление, благодаря которому ни один рыцарь, проявляющий трусость, зависть, жадность или любую другую слабость, не сможет находиться там. Кроме этого, есть около 500 сквайров всех возрастов и из разных стран; все они стремятся заслужить свои шпоры. Старые вдовы, изгнанные со своих владений, также живут в замке, а ещё девы-сироты, нашедшие убежище во владениях королевы. Все они живут в глупом убеждении, что однажды появится рыцарь, который будет сражаться за них и вернёт владения старым дамам, поможет найти мужей для дев и сделает сквайров рыцарями. Похоже, что это ситуация, ответствен за которую Парсифаль — одно из последствий того, что он не спросил о Граале. Будучи его двоюродной сестрой, Мерзкая Дева говорит ему:

«Dames en perdront lews maris, Terres en sont essilliSes et pucelles desconseilliees qui orfelines remandront Et maint chevalier en morront».

«Дамы потеряют своих мужей,

земли будут опустошены,

безутешные девы останутся сиротами,

и многие рыцари погибнут».


Но легче найти море изо льда, чем героя, который сможет остаться в этом Замке Дев. Если бы умный и благородный рыцарь, красивый, искренний, смелый, верный, безо лжи и зависти прибыл бы, он смог бы стать хозяином замка и снять магические заклинания. Гавейн решает рискнуть, несмотря на предостережения хозяина дома, который провёл его до лестницы, ведущей к замку. На нижней ступеньке на гладиолусах сидит мужчина с деревянной ногой, которого мы уже обсуждали.

Гавейн и перевозчик входят во дворец, где петли и болты на воротах сделаны из золота. Одна из дверей из резной слоновой кости, другая из черного дерева, и обе они богато украшены золотом и камнями магической силы. Пол помещения, куда они вошли, вымощен разноцветными камнями, искусно обработанными и ярко начищенными. Посередине комнаты стоит кровать, её опоры из золота, оплётки занавеса из серебра, и там, где пересекаются шторы, повсюду висят колокольчики. Шикарное покрывало лежит на кровати, а на каждой из четырёх опор помещён карбункул, дающий больше света, чем свечи. Резные гномы с гротескными лицами образуют ножки кровати, а ножки стоят на роликах для того, чтобы кровать двигалась при малейшей вибрации. Стены комнаты из мрамора, завешаны дорогими тканями и снабжены бесчисленным множеством окон, через которые можно наблюдать всех прибывающих и покидающих замок.

Гавейн все подробно рассматривает, а затем говорит перевозчику, что он не видит ничего, что могло бы оправдать предостережения последнего касательно замка. Несмотря на уверенность перевозчика в том, что лечь на кровать будет верной смертью, Гавейн полон решимости сделать это. Он также отказывается покинуть замок, не повидав его жителей. Поскольку его мольбы ничего не меняют, перевозчик покидает комнату. Гавейн во всем вооружении садится на магическую кровать, после чего раздается крик из-за занавески, колокольчики, висящие на них, начинают звонить, оконные рессоры открываются. Арбалетные и лучные стрелы летят через окна в Гавейна, который не в состоянии понять, откуда они появляются, и кто ими стреляет. Затем окна сами собой закрываются. Пока Гавейн занимается вытаскиванием стрел из своего щита, некоторые из них ранят его, и он начинает истекать кровью, а в это время открывается дверь и гигантский лев бросается на него, пронзая когтями его щит и опуская Гавейна на колени. Однако, ему удается встать на ноги. Выхватив меч, он отрезает голову льва и обе лапы, которые по-прежнему прочно впиваются в его щит. Измученный он снова садится на магическую кровать. Тогда входит перевозчик с радостным выражением лица и сообщает, что он навсегда освободил замок от магического заклинания, и что его жители, старые и молодые, готовы служить ему.

Смысл этого отрывка из приключений Гавейна отчасти был раскрыт в описании человека с деревянной ногой и астронома, который также был строителем чудесного замка. Если мы рассмотрим последнего в качестве Сатурианского демона сексуальности и как Вотана — владыку инстинктивной восторженной Minne (любви), это объяснит символ дьявольской постели, изготовленной им, на которой герой был ранен невидимыми стрелами (tela passionis алхимического Меркурия), а также льва, как символ вспышки животной жадности и всепоглощающей страсти.

Однако, до тех пор пока бессознательное атакует индивида в такой свирепой, животной форме, мы по-прежнему имеем дело с односторонним христианским пониманием «рыцаря». По этой причине алхимики советуют отрезать львиные лапы; по одной из версий это материнские руки, которые должны быть «ампутированы». В алхимии лев, который должен быть повержен, связан с материнским имаго. Бабушка Королева и огромное количество женщин, а также не прошедшие испытания мужчины (сквайры, которые еще не стали рыцарями) — все живут в этом волшебном замке, что свидетельствует о чисто матриархально структурированной области души, которая компенсируется односторонней солнечной маскулинностью Гавейна. Другими словами, должна быть продолжена цивилизаторская задача преодоления более элементарных форм инстинктивности. И даже если в истории о Парсифале бессознательное ставит новые задачи по развитию бессознательного, задачи, которые выполняются в будущем, эти приключения Гавейна демонстрируют, что христианская миссия преодоления хтонической языческой природы продолжается и должна продолжаться. Как алхимия, так и легенда о Граале не является антихристианским символическим рассказом, но изображает дальнейшее развитие и завершение христианской задачи, в которой ценность первой половины эона рыб соединяется со второй, «как волы бок о бок на пашне».