Отбросив части 3-го Донского корпуса, дивизия Левандовского освободила Луганск и начала стремительно преследовать противника. Все попытки деникинцев оказать сопротивление на промежуточных рубежах успеха не имели. Своевременно разгадывая контрмеры врага, начдив практически всегда находил верные оперативные решения. Наблюдая за его действиями, комиссар дивизии Стигга не раз докладывал в РВС армии об умении Левандовского мгновенно схватывать и правильно оценивать обстановку, принимать нужные решения, четко ставить задачи. Комиссар отмечал его командирскую дерзость и вместе с тем разумную осторожность.
Неудержимо двигаясь вперед, советские войска к началу нового, 1920 года полностью возвратили стране Донбасс — крупнейший угольный бассейн. После семисотверстного похода они вышли к Азовскому морю, надвое рассекли Добровольческую армию. Одна ее группа ушла в Крым, другая — на Северный Кавказ. Дивизия Левандовского, поддерживая 1-ю Конную армию, кратчайшим путем двинулась к Ростову. Она стремилась перехватить основные силы деникинцев.
Согласно директиве Главкома С. С. Каменева, из Южного фронта в январе 1920 года были образованы два новых — Кавказский и Юго-Западный. В состав Кавказского фронта, который возглавил Василий Иванович Шорин, вошла 8-я армия вместе с 33-й стрелковой дивизией, получившей наименование Кубанской. Ей предстояло вместе с Конной армией Буденного взять Ростов. Левандовский и Стигга направились в штаб Конармии, чтобы уточнить планы наступления и скоординировать действия.
Когда начальник штаба Конной армии Н. К. Щелоков расстелил огромную карту, склонившиеся над ней К. Е. Ворошилов, С. М. Буденный, М. К. Левандовский и другие командиры приступили к разработке детального плана наступления на Ростов и Новочеркасск. Обсуждение и принятие решений затянулось. Лишь под утро, когда за окнами обозначилась узкая полоска рассвета, Левандовский и Стигга покинули штаб конников и отправились в обратный путь. Мороз немного ослаб, ветер теперь дул в спину, подгоняя отдохнувших за ночь лошадей. Ехали ходко.
— Михаил Карлович, — нарушил молчание Стигга, — скажи, пожалуйста, почему ты не в партии?
— Я был эсером-максималистом, но еще летом 1918 года отошел от них.
— От одного берега отчалил, к другому не пристал. Почему? — посмотрел на него в упор комиссар.
Начдив промолчал. Ему не хотелось вот так, на ходу, рассказывать о своих мыслях и чувствах. Он уже давно решил связать свою жизнь с партией Ленина, но считал, что для этого сделал слишком мало.
— Вот побьем Деникина, тогда обращусь к тебе с просьбой дать мне рекомендацию. Не откажешь? — спросил Левандовский военкома, лукаво прищурив глаза.
— Можешь на меня рассчитывать. Только думаю, что не стоит откладывать. По всему видно, Деникину крышка. Как только позволят обстоятельства, соберем партячейку и решим твой вопрос.
Освобождение Ростова было не только важной военной, но и политической задачей. Михаил Карлович понимал это. Он почти не отдыхал, работал с большим напряжением, но, как всегда, оставался бодрым, подтянутым и деловитым. До мелочей, до тонкостей продумывал начдив предстоящую операцию. Он решил последовательно нанести один за другим несколько неожиданных ударов, не давая противнику времени ни опомниться, ни закрепиться на подступах к городу.
Совершив искусный маневр, дивизия Левандовского отбросила 4-й Донской конный корпус на левый берег Дона и ворвалась в Ростов. К вечеру 10 января он был полностью очищен от противника совместными усилиями 6-й кавалерийской дивизии С. К. Тимошенко и 33-й стрелковой дивизии М. К. Левандовского. Белогвардейцы поспешно бежали. От полного разгрома их спасла неожиданно наступившая оттепель, затруднившая продвижение советских войск. Однако частям Красной Армии удалось овладеть переправами через Дон и железнодорожным мостом в районе Ростова. В плен было взято 11 тысяч солдат и офицеров, захвачено 170 пулеметов, 33 орудия и 7 танков, поставленных англичанами.
Внезапное появление красноармейцев на ростовских улицах вызвало невиданный переполох — офицеры, состоятельные горожане, помещики и промышленники, бывшие царские чиновники, съехавшиеся на юг со всей России, побросав свои вещи, хлынули по мосту и тонкому льду за Дон.
Зато в рабочих кварталах города царило праздничное оживление. На улицы и площади в мгновение ока высыпал и стар и млад. У всех на лацканах пальто алели банты, многие несли в руках заранее сшитые красные флаги. То там, то здесь вспыхивали стихийные митинги, на которых выступали политработники дивизии.
Вечером Левандовский зашел в один из номеров гостиницы «Палас» на Таганрогском проспекте, где расположился Стигга с политотделом дивизии, и положил ему на стол вчетверо сложенный листок.
— Что это? — спросил военком, разворачивая бумагу.
— Мое заявление о приеме в партию.
Вскоре Михаил Карлович Левандовский стал коммунистом, и это высокое звание он пронес достойно и незапятнанно через всю свою жизнь...
В середине января войска Кавказского фронта получили приказ форсировать Дон и Маныч. 33-й Кубанской дивизии вместе с частями 1-й Конной армии Буденного предстояло овладеть Азовом и Батайском — именно в этом районе сосредоточились главные силы белой армии.
В воздухе висел сырой туман, съедая набухший от влаги снег. Даже подкованные кони скользили по покрытому ледяной коркой чернозему, особенно трудно приходилось лошадям, тащившим орудия. С рассветом 17 января бой разгорелся на всем многоверстном фронте. Тысячи всадников и пехотинцев устремились к левому берегу Дона. Под их тяжестью непрочный лед трещал и прогибался, в образовавшихся промоинах проступала ледяная вода.
Пытаясь преградить путь наступавшим красноармейцам, ударила вражеская артиллерия. Снаряды взламывали лед, в широких полыньях барахтались люди и кони, их вытаскивали с помощью веревок и багров. Атака захлебнулась. С наступлением темноты полки 1-й Конной армии и 33-й Кубанской дивизии, понеся серьезные потери, возвратились на правый берег Дона.
Неудачей закончились и последующие попытки развить наступление. Командующий Кавказским фронтом В. И. Шорин неправильно выбрал направление удара. Он наносил его в лоб, по самому сильному участку обороны противника.
С плохим настроением ехал Михаил Карлович в Аксай на встречу с Буденным. События последних дней отразились на моральном состоянии красноармейцев и командиров. Полки сильно поредели, а продолжавшаяся оттепель сделала лед рыхлым, переходить по нему стало опасно.
Обычно веселый и общительный, Семен Михайлович на этот раз был хмурым и молчаливым. Не могли скрыть своей озабоченности и члены Реввоенсовета армии К. Е. Ворошилов и Е. А. Щаденко. Командарм молча протянул Левандовскому телеграмму Шорина, в которой проскальзывало явное раздражение. Командующий фронтом спрашивал, какие обстоятельства мешали перейти Дон.
— Если невозможно пройти по льду, — поучал он, — необходимо сделать искусственные переправы.
— Я доложил Шорину, что форсировать Дон сейчас невозможно, и предложил ему свой план действий, — проговорил раздосадованный Буденный, — но командующий отклонил его. Вместе с Климентом Ефремовичем мы написали письмо товарищу Ленину и доклад Главкому Каменеву о неправильных действиях командующего фронтом. Хотим ознакомить вас с ними.
Михаил Карлович внимательно прочитал оба документа.
— Полностью их одобряю. Лобовые атаки на батайском направлении бессмысленны. Надо искать у противника более уязвимое место.
Письма, направленные в Москву и полевой штаб Красной Армии, сыграли свою роль. 24 января на посту командующего фронтом Шорина сменил М. Н. Тухачевский. Обновился и состав Реввоенсовета, в который вошли Г. К. Орджоникидзе и С. И. Гусев. «Крайне обеспокоен состоянием наших войск на Кавказском фронте, — телеграфировал В. И. Ленин Г. К. Орджоникидзе, — слабостью общего командования, распрей между армиями. Необходимо напрячь все силы и провести ряд экстренных мер с революционной энергией».
Орджоникидзе вложил в работу столько огня, что сумел увлечь всех окружающих. Они начали действовать с удвоенной энергией. Новый командующий и его штаб разработали новый план наступательной операции.
По данным воздушной разведки, деникинцы стягивали под Ростов крупные конные части, поэтому 1-ю Конную армию перебросили в другой район. 8-й армии пришлось растянуть линию фронта. Воспользовавшись этим, 21 февраля белые обрушились на нее всей своей мощью, прорвали оборону и снова овладели Ростовом.
В эти тревожные дни Левандовский и Стигга постоянно находились на передовой среди бойцов, воодушевляя и подбадривая их.
— Нам сейчас очень тяжело, — говорил им начдив, — но мы должны выстоять. Мы обязаны выстоять. Скоро положение на фронте изменится. Деникин доживает последние дни.
Измотав противника в упорных боях, дивизия вновь вернула Ростов и, преследуя отступающего врага, с ходу форсировала Дон.
Перейдя в наступление, конники Буденного наголову разгромили 1-й Кубанский корпус, а затем в ожесточенном встречном сражении в ночь на 1 марта начисто разбили конную группу генерала Павлова. Деникин приказал своим войскам начать общий отход по всему фронту. Белые надеялись укрепиться за Кубанью, провести в станицах новую мобилизацию и предпринять еще одну попытку вернуть себе инициативу. Но энергичное наступление советских войск нарушило все их планы.
В боях под станицей Ольгинской 33-я Кубанская дивизия, действуя совместно с конным корпусом Жлобы, окружила отборную марковскую дивизию, имевшую в своем составе около 9 тысяч штыков. Она считалась у белых одной из самых стойких, потому что четвертую ее часть составляли кадровые офицеры. Левандовский лично руководил боем. «За мужество и храбрость, проявленные им в боях против неприятеля в феврале 1920 года, когда дивизией под личным и умелым его командованием был захвачен район Старочеркасская — Манычская, что имело важное значение для дальнейшей нашей операции» приказом РВС республики М. К. Левандовский был награжден орденом Красного Знамени.