— Как хорошо, что такая славная гостья украсит собой наше застолье в первый день лета! Меня зовут Мартин.
Гонфф, сидевший поблизости с женой и сынишкой, подмигнул Тримп и сказал:
— Да уж, к столу он никогда не опоздает! Мартин улыбнулся своему другу и ближайшему помощнику:
— Ха! Кто бы говорил! Ты самый большой обжора из всех, кто когда-нибудь брал ложку!
Гонфф с видом оскорбленной невинности ударил себя в грудь:
— Кто? Я? Да я почти не притрагиваюсь к еде, приятель. С меня довольно стакана воды и куска хлеба!
Его жена, Коломбина, состроила удивленную гримаску:
— Увы! Значит, это птицы съедают все пирожки и булочки, которые я не устаю печь. Как ты думаешь, Гонфлет?
Малютка Гонфлет залился счастливым смехом:
— Это мы с папой! Ты ставишь пироги на подоконник, а мы их клюем. Ням-ням!
Гонфф закрыл малышу рот лапой посреди всеобщего хохота:
— Это всё он, Коломбина! Это он сбивает меня с пути истинного!
Тримп заняла свое место среди счастливых обитателей Рэдволла. Старая аббатиса Термина подождала, пока Белла наведет порядок, постучав ложкой по тарелке. Все склонили головы, и старая мышь дрожащим голосом произнесла:
Мы счастливы, довольны всем мы,
Сопутствуют удача нам и миры.
Мы строим, обрабатываем землю.
За труд награда нам — веселый пир.
Спасибо, что настало лето,
Что есть еда и рядом друг.
Природа-Мать, благодарим на это!
Аббатство Рэдволл — наш семейный круг.
Белла налила Тримп супа, Мартин передал ей хлеб и сыр, Коломбина положила в ее тарелку щедрую порцию салата, а очаровательная белка леди Амбер наполнила ее кружку фруктовым напитком. Тримп не заставила себя упрашивать. Динни Кротоначальник, прикрыв рот лапкой, прошептал Командору:
— Хурр-хурр, батюшки, никогда не видал, чтобы кто-нибудь так хорошо кушал, как барышня Тримп. Господин Гонфф по сравнению с этой малышкой действительно ест как птичка.
Гонфф Мышеплут поморщился:
— Я это слышал, приятель. Передай-ка мне вон того сыра, и я тебе покажу, что я за птичка. Увидишь, что значит настоящий едок. Эй, Гонфлет, маленький бандит, а ну убери свою ложку из моей тарелки!
Коломбина умилилась:
— Я всегда говорила, что он весь в отца!
После ланча Тримп вызвалась помочь Мартину и его друзьям поднять на крышу балку. Командор и его команда были уже наверху, над одной из спален, и, вооружившись молотками и гвоздями, ждали, когда им подадут тяжелую дубовую балку. Жизнерадостная выдра нетерпеливо дергала трос в блоке и кричала вниз:
— Эй, приятели, если мы побудем здесь еще немного, у нас вырастут крылья с перьями и мы улетим!
Гонфф крепко обвязал балку веревкой и поднялся на задние лапы:
— Ну, друзья, начнем! Не знает ли кто какой-нибудь хорошей песни, с которой легче будет тащить ее?
Белла в ответ подняла лапу:
— Если хотите, я могу спеть Тягомотную Ворчалку. Тут вся компания жалобно застонала. Малютка Гонфлет прижал лапки к своим крошечным ушкам:
— Только не ее, госпожа Белла! Вы вечно поете Тягомотные Ворчалки! Ферди говорит, что госпожа Тримп хорошо поет.
Белла тяжело вздохнула и слегка поклонилась ежихе:
— Тримп, никто не принуждает вас петь, но это было бы очень мило с вашей стороны. Вы знаете какую-нибудь хорошую артельную песню?
Тримп знала и тотчас же запела своим чудесным чистым голоском:
Раз-два, вняли! Давай, тяни!
Вытащим, ребята, мы «Зеленый ястреб»,
Как бы при отливе его волной не смыло!
Он лежит помятый, весь в ракушках, грязный.
А всему виною Смоляное Рыло.
Раз-два, взяли!
Капитан корабль посадил на скалы,
Смоляное Рыло — лис, пройдоха старый.
Нос его — нашлепка. Вот она упала,
Началась на судне суета и свара.
Раз-два, взяли! Давай, тяни!
Труден путь на Север, что ни говорите,
Смоляное Рыло понял это поздно.
Встретил их на Севере храбрый Льюк Воитель.
Он с друзьями добрый, но с врагами грозный.
Раз-два, взяли! Давай, тяни!
И сошел на берег капитан пиратов,
А за ним вся банда, вся его орава.
Только им на суше стало плоховато.
Льюк покончил с лисом. Льюку честь и слава!
Раз-два, взяли! Давай, тяни!
Починил он судно. Видно, не случайно
Обучал он воинов, собирал оружие.
Стал корабль новый называться «Сайна».
Стал еще красивей, а ничуть не хуже.
Раз-два, взяли! Давай, тяни!
И пустился в плаванье храбрый Льюк Воитель
С верными друзьями по бурному морю.
И сказал он племени: «Я вернусь. Вы ждите».
Обещал и сыну, что вернется скоро.
Раз-два, взяли! Давай, тяни!
Балка была на полпути наверх, когда Тримп замолчала. Мартин твердо стоял на задних лапах, поддерживая вместе со своими друзьями тяжелую дубовую балку. Он посмотрел на ежиху-путешественницу и пробормотал сквозь стиснутые от напряжения зубы:
— Что же вы перестали петь, барышня? Продолжайте!
Тримп смущенно посмотрела на него и покачала головой:
— Но дальше я не знаю!
Гонфф перехватил балку, которая становилась все легче по мере того, как ее принимали сверху, и быстро проговорил:
— Тогда начните сначала и спойте еще раз, а то эта балка сидит у меня на голове вместо шляпы!
Тримп пришлось спеть артельную песню еще дважды, пока балка наконец не оказалась в надежных и крепких лапах выдры наверху.
Когда все остальные занялись другими делами, Мартин отвел Тримп в сторону. Они с Гонффом проводили ее до сторожки у ворот и пригласили войти. Мышеплут достал из буфета припрятанные бутыль и кружки и налил всем троим.
— Это нинианский сидр. Из одного старого места, южнее по тропинке, я иногда там бываю.
Они отхлебнули холодного сладкого сидра молча, чтобы разговор не мешал оценить напиток. После полуденной жары снаружи в сторожке было тенисто и прохладно. Мартин спросил:
— Откуда вы знаете эту песню?
— Моя бабушка Вельф Типтип, бывало, пела ее. А еще она мне рассказывала, что когда-то знала одного мышонка по имени Мартин. Это были вы?
Глядя в кружку, Мартин медленно потягивал сидр:
— Это был я. Я Мартин из Рэдволла, сын Льюка Воителя. Мою мать звали Сайна. Странно, я почти не вспоминал об этом, пока вы не спели свою песню. Мой отец назвал свой корабль «Сайна». Я был очень мал тогда и многого не помню. Но теперь понемногу вспоминаю. Скажите, барышня, а что еще рассказывала ваша бабушка? Хоть что-нибудь…
Держа кружку обеими лапками, Тримп отхлебнула и раздумчиво произнесла:
— Я запомнила некоторые имена… Колл, Денно, Кордл. Были еще какие-то, но я их забыла. Вам они о чем-нибудь говорят, Мартин?
— Боюсь, что нет. Но продолжайте, пожалуйста.
— Э-э… Дайте подумать. Она еще говорила о старом Твуле, и о Друнне Землекопе, и о Уиндред…
— Уиндред? Это же моя бабушка! — Мартин схватил ежиху за обе лапки. — Подумать только! Может быть, у меня были братья и сестры! А дедушка? Расскажите мне о Сайне, моей матери!
Хоть лапки у Тримп и болели, зажатые, как в тисках, в лапах Мартина, сердце ее переполняло сострадание к Воителю.
— Я могу рассказать только то, что знаю, господин. Бабушка умерла, когда я была еще маленькая. От нее я знаю, что родилась на Северном Берегу, но нам пришлось бежать оттуда, когда на наше поселение напали работорговцы. Наша семья обосновалась на холмах Среднего Севера. Когда я подросла и отправилась странствовать, то прежде всего решила посетить свою родину на Северном Берегу. Увы! От нашего дома ничего не осталось. Тогда я снова отправилась в путь и шла, пока не встретила Ферди и Коггса, которые привели меня в Рэдволл.
Гонфф положил лапу на плечо своему другу:
— Полегче, приятель, не то раздавишь Тримп лапку! Мартин отпустил ее, подошел к двери и долго стоял на пороге, часто моргая, чтобы не дать воли подступившим слезам:
— Я многое знал раньше, я уверен. Но после ужасных ран, которые я получил, сражаясь с диким котом Царминой, мне почти ничего не удается вспомнить. Ты помнишь Тимбаллисто?
Гонфф кивнул:
— Он был твоим другом. Он из Северных Земель, бежал от рабства и пришел сюда. Храбрый воин.
Мартин с силой ударил лапой по дверному косяку:
— Должно быть, мы с ним оба сумасшедшие! Он ведь жил здесь, но мы по какой-то непонятной причине не говорили с ним о прошлом. Бедный Тимбал! Он умер на следующую зиму после Великой Войны Мхов.
Гонфф налил другу еще сидра.
— Может быть, и ему, и тебе было больно вспоминать о том, через что вам пришлось пройти в юности.
Мартин задумчиво смотрел на залитый солнцем луг.
— Наверно, ты прав, Гонфф. Должно быть, именно поэтому… Тримп, не вспоминаются ли вам еще какие-нибудь имена?
Ежиха улыбнулась:
— Помню, бабушка пугала нас, мол, если мы не успокоимся и не ляжем спать, нас заберет Вилу Даскар. Да, Вилу Даскар. Ну как, Мартин, ведет куда-нибудь эта ниточка?
— Нет, все очень смутно… Это было так давно!
И Воитель устало зашагал в сторону аббатства. Гонфф печально смотрел вслед своему другу, удрученному утратой прошлого.
— Я никогда еще не видел Мартина таким. Тримп отодвинула свою кружку и встала:
— Это все из-за моей песни. Аббатство Рэдволл — чудесное место, Гонфф, но, право, лучше бы мне никогда не приходить сюда и не причинять Мартину страданий. А сейчас мне лучше уйти.
Гонфф, смеясь, преградил ей путь:
— Извините, красавица, но этого я не могу допустить, да и Мартин бы этого не позволил, как и любой, кто считает Рэдволл своим домом. Полно! Ну-ка приободритесь. Нам еще надо заслужить вечерний чай! Я научу вас собирать мед, что дают наши пчелы. Ну как? Протянете лапу помощи?
От сторожки они прошли в северо-восточную часть территории аббатства, где стояли ульи.