Бесконечные напряженные секунды миновали. Выражение лица Майкла стало бесстрастным, равнодушным. И все же Кассандра ощущала эмоции, крывшиеся за его словами, и гложущую изнутри ожесточенность. Перспектива встречи с матерью его ой как не устраивала. По сути, он боялся ее.
Но Майкл - солдат, о чем в очередной раз напомнил своим поступком – он отправится туда. И она уже знала, что он ответит до того, как Майкл открыл рот и произнес:
- Мне нужен отряд у особняка Тейлоров, через минуту дам его координаты. Если они выступят вместе со мной, то из ущелья я выведу их под сенью ветра.
Калеб коротко кивнул, и Майкл перевел взгляд на Кассандру.
- Вернусь через несколько часов.
На девушку нахлынуло безутешное отчаяние. Хотелось крикнуть, чтобы он остался. Нужно положить конец этой ночи. Война в разгаре, но и без того она отняла у них слишком многое. Однако Кассандра была бессильна, поэтому лишь кивнула.
- Будь осторожен.
Его глаза потемнели, в их глубинах сверкнули чувства, но они так стремительно исчезли, что Кассандра решила: ей почудилось. Майкл развернулся и ушел. А Кассандра вдруг поняла – она боится, что он никогда не вернется. Не потому, что он солдат. Не потому, что они в состоянии войны. Потому что он Майкл.
Глава 18
- Он хорошо абсорбировал сыворотку Пробы-2, пусть даже ее ввели излишне быстро, - отрапортовал доктор Чайн, его пациент лежал в нескольких метрах на койке.
Пауэлл выслушал это заявление с недостаточным энтузиазмом – невзирая на успех, почти трехмесячные изыскания пронеслись для него парой дней. В Грум-Лейке на его глазах обратились в джитэков двести девять солдат, пока Белый дом не вынудил его выйти из игры. Однако нынче не это было его первейшей целью. Пауэлл предоставил доказательства, что в его силах созидать, а еще у него в запасе достаточно сыворотки солдат на сто, причем правительство об этом ни сном ни духом. Партнерство с правительством дало ему знакомства с нужными людьми, ну а Джоселин являет собой недостающее звено, которое даст возможность управлять новоиспеченными джитэками.
- К сегодняшнему дню, - продолжил Чайн, - он абсорбировал ее на семьдесят процентов. Нам нужно…
Вдруг Уэст дернулся, веки распахнулись настолько широко, словно вместо ресниц у него были иглы, которые резко стали выдергивать.
Какая приятная взору картина; Пауэлл созерцал похожую на поле боя: солдата ранят и он вот-вот, буквально через несколько секунд, отдаст Богу душу. Поглядев на Чайна, генерал приподнял бровь.
- Неминуемое побочное действие быстрого обращения, - пояснил Чайн.
- Ой-ёй, - вскричала Джоселин и ринулась к Броку, захватив кислородную маску с переносного столика. – Ему нужен свет. – Женщина склонилась, и Брок снова задергался.
- Да чтоб тебя, Джоселин, - выругался Пауэлл. – Тебя ранит. – Уэст пусть и привязан, но все ж таки остается неприрученным. - Ты не хренова медсестра.
Пауэлл угрожающе зыркнул на Чайна, делая знак, чтобы тот действовал. Пауэлл и дерьма не даст за мучения Брока, но Джоселин не желала причинять другим людям боль, пусть даже она – та, кто придумал оружие массового уничтожения. Компания уже не была той же, какой являлась до смерти ее мужа. Джоселин раздражающая женщина, но он потакает ее чувствительности только потому, что не стоит резко делать переоценку ценностей, которая ничего, кроме сложностей, не принесет.
- Да поместите вы эту проклятущую маску на человека, пока он не покалечил себя.
На лице Чайна мелькнуло возмущение, говорящее о том, что он тоже не «хренова медсестра», однако ослушаться Пауэлла не посмел.
- Сделай это, - последовал лаконичный, отрывистый приказ. Чайн засуетился, размещая маску на лице Брока. Тот мгновенно успокоился.
Брови Джоселин обеспокоенно сошлись над переносицей.
- Так больно на это смотреть.
- Роговица полностью придет в норму в ближайшие несколько часов, - заверил ее Чайн.
Участие Джоселин тут же сменилось возбуждением, и она метнулась к кровати, присоединившись к мужчинам.
- Означает ли это, что через несколько часов мы сможем использовать Красную стрелу, а? – уточнила Джоселин, ее симпатия к Уэсту сменилась жаждой исследований. Как ученый и специалист по вооружению, она, само собой разумеется, не хотела, чтобы ее усилия зазря пропали.
- Вызванная сывороткой трансформация привела к усилению сопротивляемости организма, - подсказал ей Чайн. – Нам неизвестно, на каком она прямо сейчас этапе. Мы ведь не хотим подвергать риску формирующийся иммунитет к созданной вами формуле. Пусть обращение завершится.
- Чайн, ближе к делу. – Пауэлл был не в настроении выслушивать долгие философствования. – Как долго?
- Двадцать четыре часа.
- Сократи до двенадцати, - заявил Пауэлл.
Чайн слегка замялся.
- Тут еще такой вопрос…
- Вот и найди на него ответ, - обрубил генерал. – Сейчас же.
Чайн кивнул и торопливо направился к двери.
Пауэлл предусмотрел, чтобы все используемые Чайном в НРВО средства хранились здесь, в доме Джоселин, пусть тот и был невелик размерами. Средства эти являли собой высокотехнологичное вооружение. Джоселин получила кое-какую ограниченную свободу действий. Пауэлл сотрудничал только с теми, кого мог контролировать, собрав против них «снаряды». И конечно же, он был в курсе и слабых мест Джоселин.
- Запри за собой дверь, - приказал Пауэлл Чайну, который был уже у выхода.
Обычно Джоселин утоляла его сексуальный аппетит в каких-нибудь других местах, но сегодня те не казались ему подходящими. Они не стали свидетелями того, что можно связать с программой «Красная стрела». Майкл Тейлор покрыл Пауэлла позором: переспал с его дочерью, а ему самому чуть было не перерезал глотку. Мужик повернулся спиной к родной стране, как семью годами ранее к собственной матери. Да. Он и Джоселин люто ненавидели Майкла. Эта ненависть переросла в… вожделение.
Его взгляд прошелся по соблазнительной фигурке, проследил очертание бедер, вздымающуюся грудь. И вернулся обратно к лицу в форме сердечка.
- Думаю, нам нужно откупорить шампанское и произнести тост за успех.
- А мне показалось, что успех для тебя – проведение в действие Красной стрелы?
Пауэлл одобрительно улыбнулся.
- Тогда мы напьемся в зюзю в честь грядущих лет блестящего сотрудничества.
Он протянул руку.
- Да что ты говоришь? – Джоселин притихла на миг, но плавно отодвинулась в сторону, обещая небольшое представление. Губы и глаза ее заблестели. Женщина отняла руку, скользнув пальцами вдоль его ладони. Ее глаза, в которых бурлило предвкушение, встретились с его, и в воздухе заклубилось обещание, что нынешним вечером он принадлежал ей.
Пауэлл подвел Джоселин к небольшому кожаному диванчику с креслами и столиком, стоявших в нескольких от них метрах в углу. Это было ее рабочее пространство, и в отличие от соседних помещений Пауэлл позаботился добавить сюда комфорт.
Он дал понять, чтобы она села на диван. Джоселин осторожно уселась на краешек, отчего черные брючки натянулись на узких бедрах, и поглядела на него из-под отяжелевших век. Генерал направился к стенке, достал два фужера и бутылку шампанского, налил. Подойдя к Джоселин, он сел рядом с ней и протянул один фужер.
- За нас, - шепнул он тихо, и то, что недосказали слова, пообещали глаза.
Ее губы приоткрылись, а щеки заалели. Она чокнулась фужером о его фужер.
- За нас.
Они отпили, смакуя, шампанское. Пауэлл забрал у нее фужер и поставил вместе со своим на столик.
- Скажи-ка мне, Джоселин, - произнес он, кладя ладонь на ее ногу. – Стремишься ли ты спасти мир так же сильно, как я?
Брок пришел в сознание от раздававшихся в голове голосов; последнее, что он помнил – мрачные тени, заслонившие слепящий свет. Когда это было? Пару минут назад? Часов? Моргнув несколько раз, Уэст ощутил на лице какую-то давящую тяжесть. До самых глаз доходила кислородная маска.
Он приоткрыл рот, чтобы позвать, но горло от потуги лишь еще больше отекло. Брок набрал в легкие воздух, чтобы убедиться, что дышать он пока не разучился. Выдохнул. Он не умер. Тут сквозь туман пробился знакомый голос. Хотя нет, это стоны. Женские стоны.
- Генерал, - донесся шепот. – О, мой генерал. Опять приглушенные стоны и пыхтение. Гортанный рык мужчины.
Действительность проникла в сознание Брока, по венам разлились чувства собственника. Он не знал, почему, но Джоселин его. Уэст попытался сесть. Силился крикнуть: «Джоселин!», но не сумел выдавить и звука.
В потемках зазвенел голос Джоселин:
- Генерал, подожди-ка. Остановись.
Брок перевел дыхание и заставил себя успокоиться, цепляясь за острые осколки ее голоса.
- Генерал, погоди! – повторила она. – Брок пришел в себя. Генерал, прошу, остановись же ты! Он очнулся.
Пауэлл хмыкнул.
- Чихать я сейчас хотел на правила, Джоселин.
- Нам нужно посмотреть, как он.
- А как насчет того, чтобы я кончил, а потом уже проверять? - Последовал влажные звуки поцелуев. – Ну, так как?
- Он ведь может нас слышать, - прошептала она.
- Вот и пусть тогда выйдет, пока мы заняты, - произнес он.
Брок снова дернулся в путах, невзирая на боль, силился высвободить руки.
Генерал заставил ее замолчать тем, что по звукам напоминало поцелуи. И еще кое-что. Их вздохи и стоны были худшей пыткой, нежели иголки в венах. Уэст бешено боролся с путами, пытаясь отвоевать свободу и остановить тех, кто издает стоны и вздохи, пока лоб не пронзила острая боль, и он потерял способность сопротивляться. Теперь Брок вынужден был лежать и слушать, как Джоселин вскрикивает от наслаждения, вслушиваться в шлепки плоти о плоть. Это продолжалось долгие, мучительные минуты, пока наконец в комнате не наступила тишина, и Брок представил отчетливую картину: они, обнаженные, лежат, переплетясь телами. В тот момент он понял, что убьет Пауэлла, откроет на него охоту и заставит заплатить за все, что тот с ним сотворил. Уэст как раз обдумывал свою клятву, как оглушительно завыли сирены, а потом отключились.