Я пожала плечами, сбитая с толку.
– Не знаю, я никогда ее не видела.
– Где вы взяли корзинку? – спросил Питерс.
– На полу конюшни. В смысле… Я ее не брала, мы с Генри нашли ее там…
– Мистер Харди утверждает, что, когда он пришел на конюшню, вы уже стояли рядом с ребенком, – так же бесстрастно сказал Майлз.
Я опять впала в ступор.
– Ах да, ну, я нашла ребенка одна, но на конюшню же мы пришли вместе.
– Вы нашли ее на конюшне?
– Да.
– То есть вы случайно нашли ребенка на конюшне?
– Звучит невероятно, но да, это так.
– Зачем вы пошли на конюшню? – медленно произнес Майлз.
Я пожала плечами: понятия не имею, какой ответ тут считался бы полицейскими нормальным.
– Мы гуляли с мистером Харди, зашли на его конюшню.
– Это была ваша идея или его?
– Точно не моя, – слегка улыбнулась я.
– Почему?
– Я не очень люблю лошадей.
– А детей? – снова пулей ворвался в разговор Майлз.
А я снова растерялась и пожала плечами.
– Не знаю даже, не думала об этом.
– Не думали о детях? – удивленно поднял брови Майлз.
– Нет, – отрезала я.
Несколько секунд они примеряли мой ответ к собственным жизненным принципам, после чего Питерс задал вопрос:
– Как вы считаете, как долго такой маленький ребенок, как Хоуп Джентли, может находиться один в конюшне без еды, воды и полноценного тепла?
– Думаю, я не смогу ответить на этот вопрос, даже если вы зададите его обо мне.
Детективы снова приподняли брови, но ничего не сказали.
– Вам не кажется странным, что два преступления за последние несколько дней связаны непосредственно с вами? – спросил наконец Майлз.
– Мне кажется необычным напрямую сталкиваться с жертвами каких-либо преступлений, до сих пор у меня не было такого опыта.
– Разве ваши родители не умерли? – спросил Питерс, а я внутренне сжалась от того, что они успели ознакомиться с моей почти скандальной семейной историей.
– Я имела в виду сознательный возраст, события которого я помню, – раздраженно ответила я.
– А своих родителей вы не помните? – почти утвердительно спросил Питерс.
– Нет.
Они переглянулись, и Майлз с внезапной на его постном лице улыбкой поинтересовался:
– Вы смотрели фильм «Основной инстинкт»?
Их техника допроса постоянно ставила меня в тупик. Наверное, о современных методах полицейских еще не сняли актуальных детективных сериалов.
– Смотрела, – пробормотала я. – К чему вы это?
Питерс и Майлз довольно улыбнулись друг другу.
– Да так, мисс, просто показалось что-то знакомое, – не глядя мне в глаза, пробормотал последний.
Он снова посмотрел на меня и спросил прежним серьезным тоном:
– Вы имеете отношение к похищению Хоуп Джентли?
– Если считать то, что я ее нашла, отношением, то да. Я ее не похищала, если вы спрашиваете об этом.
– Вы знаете, кто похитил Хоуп Джентли?
Я сжала в руке в кармане небольшой предмет с острыми краями.
– Нет, я не знаю.
– Как вы думаете, кто мог это сделать? – продолжал настаивать Питерс.
– Мне не нравится делать беспочвенные предположения.
– И тем не менее, как вы считаете, Хоуп забрал тот же человек, что и убил Гарольда Мида?
– Нет, – выпалила я. – В смысле, я не знаю, но мне кажется, что это разные люди.
– Почему вам так кажется?
Я снова пожала плечами и начала панически осматриваться.
– Ну, прежде всего, Хоуп – девочка. И совсем малышка. Ее украли, а не убили, как Гарольда.
– Думаете, это сделал Генри Харди? – внезапно спросил Майлз.
– Что? Нет, конечно, нет! – запротестовала я.
Казалось, в этом кабинете стремительно заканчивался кислород, а потолок, кажется, опускался ниже.
– Почему вы это отвергаете? – спокойно спросил Питерс.
– Хм, наверное, если я предположу такое о вашей жене, вы тоже будете убеждать меня в ее непричастности, – огрызнулась я.
Вопреки моей язвительности, ответ Питерсу понравился, потому что он с улыбкой полуспросил, полусказал:
– Значит, вы так же близки с мистером Харди, как и я со своей женой, чтобы быть в нем настолько уверенной.
Я помахала рукой, как бы давая понять, что его предположение не имеет ко мне никакого отношения и я не планирую его комментировать.
– Ну хорошо, – миролюбиво продолжил он. – Зададим другой вопрос. Как вы считаете, связано ли исчезновение Хоуп Джентли с исчезновением Бобби Джентли?
Я пожала плечами.
– Но вы это допускаете?
– Я думаю, стоит допустить любое развитие событий, пока не доказано обратное.
Он с довольным видом покивал.
– Где вы были на Хэллоуин в прошлом году?
– Что? Господи, понятия не имею. – Их попытки повесить на меня всех собак окончательно вывели меня из равновесия.
– Вы не помните, где проводили праздник в прошлом году?
– Я не праздную Хэллоуин.
И ровно в момент, когда я это сказала, вспомнила, какой большой и веселой была вечеринка в баре Джей Си, какой на мне был костюм, каким он был у Джей Си и даже каким он был у его на тот момент пассии. И что все это запечатлено на моей страничке в интернете. Но поворачивать было поздно.
Детективы, довольные моим раздраем, уточнили еще мои перемещения за последние сутки с привязкой ко времени и, кажется, убедив себя в том, что во всем виновата я при содействии Генри, отпустили меня.
За дверью он встретил меня с видом побитой собаки. Питерс, пока мы не успели, как настоящие преступники, ни о чем договориться, быстро завел его в кабинет. Я же осталась в просторном зале с несколькими рабочими, которые недобрыми взглядами проводили меня до выхода.
Оказавшись на улице, уже темной и холодной, я на пару минут остановилась. Туман окутывал дорогу в сторону моего ночлега, и идти предстояло не менее часа, а возможно, и дольше, учитывая окружающий мрак. До замка Харди идти гораздо ближе, а там были теплый камин, горячий глинтвейн и почти уже забытое ощущение покоя и уюта в свете кошмаров последних дней. Но почему-то Генри не предложил мне подождать его, да и то, что он сказал, что я нашла Хоуп одна, не добавило мне очков на допросе, а этот его поступок вызывал у меня недоумение. Что он сказал полицейским? Что застукал меня с ребенком на руках, а сам при этом просто мимо проходил? Судя по тому, что забирали у меня Хоуп как у дикой маньячки, на это было очень похоже.
Вероятно, можно было попросить подвезти меня до «Кабана и хряка» кого-нибудь из рабочих, оставшихся внутри офиса, но виделось мне, никто из них не горел желанием мне помогать. Интересно, насколько хорошо они слышали наш с детективами разговор? Никто из них не проронил ни слова, когда я вышла из кабинета управляющего. Милые, дружелюбные люди, что и говорить.
Я топталась у входа, не решаясь признаться самой себе, что поход пешком неизбежен, когда увидела в молочной дымке тумана круглые огни фар. Машина приближалась очень быстро, подпрыгивая на ухабах, и очень скоро передо мной показался темно-синий пикап, из которого выпрыгнули Натали и Бобби Джентли, а следом и офицер Диккенс. Втроем они пробежали мимо меня, не говоря ни слова, словно меня здесь и не было, и скрылись в офисе.
В тот же момент я услышала, как открылась дверь недалеко стоящей полицейской машины, откуда вышла одетая в форму девушка, которой раньше детектив отдал ребенка. Очевидно, она все это время сидела с ней в теплой и тихой машине, пока Диккенс съездила за Джентли и привезла их для официального опознания. Офицер медленно двигалась со знакомым мне конвертом с малышкой внутри. Я снова нервно сжала мою маленькую находку у себя в кармане.
Джентли, которым, очевидно, объяснили, в чем дело, уже появились в настежь открытых дверях. Увидев знакомый конверт, Натали сказала, вернее, даже прорыдала первое слово, которое я от нее услышала:
– Хоуп!
Они с мужем подбежали к дочери, зажали ее между собой, плакали и целовали ее по очереди, насколько я это могла видеть.
Рабочие и офицеры полиции тоже вышли на улицу и наблюдали за этой сценой. Через несколько секунд я почувствовала себя ужасно неловко, словно присутствовала при чем-то очень личном, и мне невыносимо захотелось уйти. Увидевшая меня офицер Диккенс подняла руку в приветственном жесте. Я тоже помахала ей рукой и медленно повернулась в сторону «Кабана и хряка».
Диккенс догнала меня через пару минут на полицейской машине и предложила подвезти. Даже если бы в эту морозную ночь меня предложила подбросить до дома Джинни Харди, я не сопротивлялась бы.
Глава четырнадцатая, в которой гипотезы множатся как грибы после дождя
Офицер Диккенс слушала старый рок и курила крепкие сигареты. Она была невысокой и довольно хрупкой, такая хуманизированная копия главной героини мультфильма «Зверополис». Наверное, именно поэтому она добирала брутальности музыкой, курением и уверенными манерами: девушке непросто стать своей в такой профессии.
– Ну и денек, да? – с нервной улыбкой спросила она, глядя на дорогу.
– И не говорите, – выдохнула я. – Но хоть одна история тут закончилась хорошо.
Диккенс с любопытством посмотрела на меня и сделала музыку тише.
– Почему вы стали искать ее там? – спросила она, казалось бы, праздно, но все с той же прицельной точностью полицейских детективов.
Я в очередной раз оторопела.
– Я… я не искала Хоуп специально, когда нашла.
– То есть вы случайно оказались в конюшнях и случайно нашли там ребенка.
– Когда вы так говорите, это действительно звучит странновато, но мы гуляли с Генри Харди и решили зайти посмотреть лошадей.
– Когда вся деревня ищет маленькую девочку, вы решили пойти посмотреть на лошадей?
Она очень пыталась, чтобы эти слова не прозвучали осуждающе, но у нее это совсем не получилось.
– Звучит, возможно, не очень, но это так, – признала я.
– Что ж, тогда вам повезло, – отрезала Диккенс.
– Скорее уж Хоуп повезло, – добавила я.
Остаток пути мы провели в молчании, а я пыталась мысленно представить, «что думает об избалованной городской девице хорошая девушка-полицейский».