– Или что? – рявкнул Роберт в мою сторону с такой силой, что у меня волосы качнулись назад.
– Или я вас выведу, – все еще спокойным, но не терпящим возражений тоном произнес Джордж.
На секунду Роберт осел на кровати, но в следующий миг уже медленно, но уверенно шел к хозяину «Кабана и хряка». Когда они оказались в полуметре друг от друга, стало ясно, что Джентли выглядел массивным из-за широких плеч, огромных ручищ и почти полного отсутствия шеи. Но ростом он не отличался и вовремя остановился, не подходя к Джорджу слишком близко, чтобы ему не пришлось слишком запрокидывать голову.
– Джорджи… – уже не так уверенно протянул он. – Она же… ты знаешь… Ее ведь нашли с моей дочкой на руках.
– Бобби, это она нашла твою дочку и вызвала полицию.
Двое сопровождающих Бобби растерянно переглянулись.
– Тс-с… пш-ш-ш… – Бобби скривился и начал издавать нечленораздельные звуки, водя перед своим лицом рукой, словно пытаясь разогнать невидимый дым.
– Пойдем-ка вниз, – миролюбиво сказал Джордж и протянул к нему руки.
Поняв, что его пытаются свести с намеченного пути, Роберт нервно дернулся и произнес:
– Но где же тогда мой сын, Джорджи? Она знает? А? Где же тогда Бобби? Ты знаешь, Джордж? – Он смотрел на Джорджа так, словно действительно ждал ответа на свой вопрос.
Тот взял Роберта за плечи и тихо сказал:
– Я не знаю, дружище, я не знаю. Пойдем, я приготовлю тебе что-нибудь, что поможет тебе сегодня уснуть.
Они уже двигались к лестнице, когда Роберт, как маленький уставший ребенок, пробормотал:
– А что я скажу Натали?
– Я сам позвоню Натали и скажу, что ты сегодня останешься у меня, тебе нужно отдохнуть.
Это Роберта вполне устроило, и они с Джорджем медленно спустились вниз, как два хороших друга.
Двое работяг, стоявших по стойке смирно у входа, начали осторожно пятиться к нему.
– Всего доброго, господа. – Я решила придать им немного ускорения.
– До свидания! – хором откликнулись они и чуть ли не бегом двинулись по лестнице, обгоняя друг друга. Кажется, им было очень неловко.
Я была ошарашена. Закрыв дверь, присела на диван. Только сейчас я осознала, что, если бы не своевременный приход Джорджа, неизвестно, чем могла бы закончиться эта история. И вполне вероятно, что в состоянии аффекта и алкогольного опьянения Боб Джентли мог бы наломать таких дров, от которых ему бы, возможно, было очень стыдно, но меня бы это уже не успокоило.
Что он подумал? Что полицейские застали меня с его дочерью в руках? Что поймали меня на месте преступления? Да, это казалось нелепым мне, но так ли безумно это звучало? Что они собирались сделать со мной? Вряд ли речь шла о пристрастном допросе – боюсь, если бы не вовремя появившийся хозяин бара, все могло бы закончиться плачевно.
Я собрала смятое покрывало с отпечатком задницы дважды отца и запихнула его в комод, забралась под одеяло и закрыла глаза с мыслью, что Джей Си, конечно, был, как обычно, прав, но рассказывать этот эпизод ему я, по крайней мере в ближайшем будущем, точно не буду.
Глава пятнадцатая, в которой я узнаю, что такое настоящая девичья дружба
Разбудил меня настойчивый стук и раздраженный голос Риты. Кажется, Джордж, по непонятным причинам испытывающий ко мне симпатию, заставлял племянницу относить мне в комнату завтрак, что ее совершенно не радовало. Рита громыхнула подносом с ножками у двери и ушла.
Я проснулась с чувством тревоги. Вчерашняя находка, допрос и последующий приход Роберта Джентли с друзьями в мою комнату вызывали тревожные и неприятные воспоминания. Но когда я дала себе пару минут на то, чтобы действительно выяснить причину моего беспокойства, стало ясно, что больше всего меня волновал Генри. Причем по двум причинам.
Первой было место. Все всегда происходило рядом с Харди, и в этом случае это точно не выглядело случайностью. Кто-то проделал немалый путь, чтобы оставить Хоуп именно в конюшнях Харди. А может, только перенес ее из теплого офиса туда. В любом случае это место показалось мне очень подозрительным.
И второй причиной был сам Генри. Я могла бы делать вид, что не обращаю внимания на то, как ко мне отнеслись детективы, офицер Диккенс и, конечно, отец девочки. Но почему в кругу этих отстраненных или явно агрессивных по отношению ко мне людей оказался Генри, я не понимала. Мы пришли на конюшню вместе, это целиком его идея, и он должен был понимать, что я никак не могла незаметно достать ребенка из кармана куртки. Почему же тогда он стоял на стороне полицейских, когда они приехали, а не на моей? Почему за много часов, прошедших уже после допросов, он до сих пор не приехал сюда и не спросил, как я себя чувствую? Почему от пьяных фермеров меня защищал Джордж, а не мужчина, в чьем доме я уже провела ночь и не потому, что снимаю там комнату?
Все это беспокоило меня, но кофе с тостами и бенедиктом не могли сделать ситуацию хуже, поэтому я все же встала и открыла дверь, чтобы забрать их.
Мэри Хит стояла прямо за моим порогом, впритык к моему завтраку и словно не замечая его. От неожиданности я отпрянула. И удивило меня не только бесшумное появление Мэри у моей двери, но и ее выражение лица. Оно было совершенно новым и необычным для нее настолько, что я даже не сразу ее узнала. Она смотрела прямо мне в глаза, но в ее взгляде не читалось ни прежней злости, ни усталости, ни загнанности или обреченности. Мэри выглядела собранной, серьезной, сильной. Она даже казалась выше и моложе, чем раньше. Я наконец увидела в ней стройную тридцатипятилетнюю блондинку с ясными светлыми глазами, довольно привлекательную даже без улыбки на лице. На ней было серое пальто, затянутое широким поясом, на ногах серые замшевые сапожки в тон. Похоже, это было местной традицией у женщин: носить в сырость замшу.
– Добрый день, – спокойным тоном сказала она голосом Дилан, приятным и мягким.
– Здравствуйте, – наконец пришла в себя я.
– Можно войти? – все так же нейтрально продолжила Мэри.
Я подняла поднос с пола и впустила ее.
Мэри сняла пальто, под которым оказалось мягкое серое шерстяное платье, повесила верхнюю одежду на крючок у входа и села в кресло. Несмотря на сдержанные цвета, все, что было на ней сегодня надето, невероятно красило ее.
– Вы, вероятно, хотели бы позавтракать. Не стесняйтесь, я подожду.
Мне было очень неловко: я даже не умывалась и не чистила зубы, а поднос, принесенный Ритой, пах так ошеломительно, что я решила принять предложение Мэри.
Когда я вышла из ванной, за окном, судя по ослепительному свету, было не позже полудня. Мэри сидела у окна и листала журнал, как ожившая иллюстрация какого-нибудь швейцарского курорта. Она приподняла голову, посмотрела на меня и перевела взгляд на завтрак, как бы подтверждая, что готова еще подождать. И хотя я проголодалась, совершенно расслабленно поесть в одной комнате с этой новой Мэри у меня получилось с трудом.
Допивая кофе, я спросила:
– О чем вы хотели со мной поговорить?
– О письме, – отложив журнал, спокойно ответила она.
– О каком именно? – Я насторожилась.
– О том, что вы получили около месяца назад.
У меня пересохло в горле.
– О чем вы говорите?
– Я говорю о письме, которое я отправила вам около месяца назад. О письме, в котором просила вас приехать в Холмсли Вейл и найти моего сына.
Она говорила это так естественно и спокойно, что мне хотелось ущипнуть себя и убедиться, что я не сплю. Может, она приняла каких-то таблеток? Я не могла понять, что произошло.
– Если это были вы, тогда почему же вы…
– Почему я вела себя как бешеная сука?
У нее ни один мускул на лице не дернулся при этих словах.
– Ну, вроде того, – слегка улыбнулась я.
Мэри встала и отвернулась к окну, скрестив руки на груди. В большом оконном проеме ее фигурка снова казалась миниатюрной. В ясный день ей хорошо была видна их семейная мастерская, в которой мы встретились впервые. В тот момент уже казалось, что случилось это где-то в прошлой жизни, а ведь не прошло и пары недель.
– Когда я написала письмо… – тихо начала она. – Нет, даже не так. Когда я увидела ваше сообщение, тот анонс о поиске сюжета… Нет, тоже не то. Я наткнулась на него случайно. Несколько раз в неделю я хожу к почте и читаю в интернете о пропавших. Неизбежно натыкаешься на какой-то необычный случай. Потом еще один, еще. Читаешь эти истории, маленькие жизни и, как ни странно, забываешь, что сама являешься частью одной из них. За последний год без Микки я прошла все стадии переживания горя. Как там говорят психологи, принятие – последняя стадия. Вы смиряетесь с тем, что произошло, и пытаетесь жить дальше. За это время я доходила до нее несколько раз. Заставляла себя вспомнить, что у меня есть Дилан. Но что-то новое в этих бесконечных криминальных хрониках в интернете снова возвращало меня на много стадий назад, и я снова начинала отрицать, злиться, торговаться и впадать в депрессию. И так снова и снова, бесконечный цикл.
Она опустила голову на несколько секунд, словно вспоминая весь прошедший год. Мэри повернулась и снова села в кресло.
– А потом в череде кросс-ссылок с одного новостного портала на другой попалось ваше объявление о поиске сюжета. Я знаю, как нелепо то, что я ухватилась за эту идею и решила написать то письмо. Знаю, что надеяться было не на что. Но за день до этого я прочла про случай, когда где-то в Европе нашли мальчика, которого удерживали тринадцать лет. Тринадцать лет, представляете? Он стал молодым мужчиной за это время. Конечно, его уже не надеялись найти. Но его мать надеялась. Она не теряла надежды и везде, где только было можно, оставляла информацию о своем пропавшем сыне. И цепью каких-то минимальных совпадений, долей внимательности и, конечно, невероятного везения вышли на похитителя, и парень вернулся к родителям. Знаете, что мне сказала та история? Что я не сдамся никогда. Что я всегда буду ждать Микки. Что я буду стучаться в каждую дверь, звонить в каждый чертов колокол, пока у меня есть силы, чтобы моего мальчика продолжали искать.