Когда полицейская лента стала видна, Мэри побежала к ней так, словно не проделала вместе со мной весь этот путь. Я бросилась за ней. Конечно, преодолеть ограждение нам не дали, но даже из-за него мы обе почти сразу увидели длинную женскую куртку, расстегнутую и распахнутую, с полами лежащими на грязной земле, которую уже успели затоптать любопытные и полицейские. Там же белело нагое по пояс тело с небольшой кровавой раной.
Это был не Генри. И Мэри почти сразу поняла, что это не Дилан: волосы у девушки были темные. Эти волосы мне стоило бы узнать гораздо раньше, чем они бросились мне в глаза за час до этого на фото.
Питерс заметил меня и коротко что-то сказал Майлзу. Тот немедленно поднял на меня глаза, и они оба отошли за ленту, но в дальнюю от дороги сторону и, переговорив друг с другом пару минут, быстро пошли ко мне.
Приблизившись, Майлз сразу бесцеремонно взял меня за локоть и уверенно отвел в сторону. Питерс шел за ним.
– Что вы хотели сообщить, когда звонили сегодня в оперативный штаб? – спросил Майлз вместо приветствия.
С одной стороны, я обрадовалась, что они восприняли мой звонок всерьез, но с другой, его поведение было довольно грубым, поэтому я ответила в той же резкой манере:
– Я знаю, что это Рита пугала меня в костюме Джинни Харди. И она определенно не хотела, чтобы я ее узнала. И у нее есть татуировка под левой грудью. Что-то вроде ягод, вы можете проверить.
– Как вы это узнали?
– Нашла фото.
– Фото убитой девушки с голой грудью?
– Понимаю, как это выглядит, но…
– Нет, не понимаете! – вспылил Майлз и, все еще держа меня за локоть, поволок к ближайшей полицейской машине.
Питерс открыл дверь, и меня впихнули на заднее сиденье так, как это делают с арестованными в кино: накрыв голову рукой.
Однако же меня не арестовали: никаких зачитываний прав или хотя бы просто объявления вслух – только блестящие манеры местных полицейских. Питерс и Майлз тоже залезли в машину на передние сиденья и с раздраженными лицами развернулись ко мне. Пока я мнила себя добытчицей важных для следствия сведений, они видели девушку, чинящую им помехи.
– Рассказывайте по порядку, – приказал Майлз, а я убедилась, что он в их паре играет первую скрипку.
Я рассказала о том, как в поисках телефонного аппарата забрела в соседнюю комнату, и вынуждена была признать, что залезла в чужую тумбочку и комод. В этот момент Питерс закатил глаза, а Майлз заскрежетал зубами так, что я услышала. После рассказа о моих находках Питерс спросил:
– В чьей комнате вы обнаружили эти вещи?
Этот вопрос поставил меня в тупик, ведь я была уверена, что вещи Риты могут находиться только в комнате Риты. Мое замешательство прервал приезд машины Генри, из которой почти моментально выскочили и он сам, и Джордж Хики. Они побежали к телу убитой девушки, а часть стоявших у него полицейских немедленно бросилась им навстречу, чтобы ни в коем случае не допустить их к трупу. Детективы сразу же отложили наш разговор и пошли к Джорджу.
Он был явно не в себе: то размахивал руками, то кричал что-то в сторону тела Риты, то вдруг затих, сев на корточки и закрыв лицо руками. Генри стоял возле него, казалось, не зная, что делать, как и пара полицейских, которые на всякий случай оставались неподалеку.
Я вышла из машины, ведь меня все же не арестовали, и подала Генри знак отойти в сторону. Приятно было заметить выражение облегчения на его лице, когда он увидел меня и понял, что со мной все в порядке.
– Когда мне сообщили, что тело Риты нашли у дороги, я сразу же поехал к тебе, хотел убедиться, что с тобой ничего не случилось. Тебя не было, но Джордж был в баре и еще не успел узнать новости, пришлось привезти его сюда. Бедняга, ему придется рассказать об этом ее родителям. Бедная девушка.
Казалось, Генри абсолютно растерян; я сочувственно погладила рукав его куртки: в конце концов, впервые дело коснулось кого-то похожего на его погибшую сестру, к тому же близко знакомого, наверняка пережить это было непросто.
Однако меня волновал один вопрос. Я пыталась понять, когда мы разминулись с Генри на дороге, если с Мэри все время шли ему навстречу. Не заметил в толпе других идущих на место происшествия пешеходов?
– Когда ты приехал в «Кабана и хряка», где был Джордж?
– За барной стойкой, – ответил Генри.
– Он был одет?
– Ты имеешь в виду в куртку? Нет, на нем была обычная одежда, в которой он работает в баре. Она и сейчас на нем под курткой.
Только я открыла рот, чтобы спросить, не заметил ли Генри телефон на стойке, как Питерс, увидевший, что мы разговариваем с Генри, поспешил к нам и отвел меня в сторону, сказав:
– Мисс Стоун, мы решили очень внимательно прислушаться к вашим словам, поэтому прямо сейчас мы поедем с вами в «Кабана и хряка».
– А Джордж? – махнула я рукой в сторону Хики, все еще замершего на корточках, сложив руки в замок у рта.
– Нет, он с нами не поедет, – спокойно отмахнулся Питерс.
– Могу я поехать с вами, детектив? – спросил Генри.
– Не стоит, мистер Харди, поезжайте домой, мы поговорим немного позже.
Затолкав меня в машину и сев на переднее пассажирское сиденье, Питерс опустил окно и напоследок спросил Генри:
– Мистер Харди, Рита сегодня приходила к вам в дом?
– Да, она наводила порядок, как обычно.
– Во сколько она ушла?
– Я не знаю, обычно она заканчивает и уходит без предупреждения.
– Во сколько вы ее видели в последний раз?
– Сегодня я ее не видел; заметил, что она была в доме, по порядку на столе.
Питерс удовлетворенно кивнул.
По дороге в «Кабана и хряка» я спросила о волнующей меня татуировке.
– Под левой грудью? Сложно сказать: рана находится с левой стороны, думаю, сможем узнать наверняка после судмедэкспертизы.
Больше от него ничего не удалось добиться.
В «Кабане и хряке» не было ни одной живой души, во всяком случае на первый взгляд. Мы с Питерсом и с парой полицейских в штатском, которые ехали за нами во второй машине, сразу поднялись наверх, куда до сих пор вел телефонный шнур.
Наверху я махнула им рукой в сторону приоткрытой двери, а сама зашла в свою комнату, чтобы отдать ежедневник. Он так и лежал на моей кровати. Прежде чем я успела его схватить, Питерс легонько оттолкнул меня, осторожно подцепил органайзер, не оставляя отпечатков рук, и вышел с ним к своим коллегам.
Я с трясущимися руками сидела на кровати и больше всего на свете хотела, чтобы в этот момент рядом со мной был Джей Си, которому я так и не позвонила.
Рита убита. Рита, которая пугала меня вечерами и, вероятнее всего, делала то же самое с Бобби и Микки, теперь была мертва. Но ее фотографии кричали о том, что Рита проделывала это не одна. И о том, что, скорее всего, убил ее тот же человек, что и сделал эти фото. И только ли ее? Или и Гарольда? И пропавших мальчиков?
– Мисс Стоун, – окликнул меня Питерс, появившийся в проеме открытой двери. – Вам нужно проехать с нами.
– Зачем? – безжизненно произнесла я.
– Опасаемся, что вы можете «найти», – он показал в воздухе кавычки, – еще что-то.
Я саркастически подняла бровь, он раздраженно хмыкнул.
– Ладно, ничего особенного, хотим отвезти вас в дом Харди, посидите там, пока мы будем работать здесь. С хозяином мы договорились.
– Почему я не могу остаться здесь?
– Боюсь, сейчас здесь будет слишком много моих коллег, а я не хочу, чтобы вы натоптали еще больше.
– Думаете, что Риту убили здесь?
– Этого нельзя исключать.
– А потом вытащили на улицу, чтобы выбросить по дороге к замку Харди? И именно это место вы сейчас посчитали наиболее подходящим для меня? Не то чтобы я отказывалась, но логика на высоте.
Питерса мои доводы только утомляли.
– Как бы там ни было, – раздраженно сказал он, – выбора у вас нет: это место работы полиции. Или хотите провести ночь в нашем штабе в кабинете без окон и кровати? Мне показалось, с мистером Харди вам будет и приятнее, и спокойнее.
На это мне нечего было возразить. Пришлось спешно собираться и укладывать чемодан в багажник полицейской машины.
Отвезти меня вызвалась офицер Диккенс, к которой я уже питала безответные дружеские чувства. По дороге попыталась ее разговорить, но она словно за что-то сердилась на меня, а может, просто устала от бесконечных происшествий, которые сваливались на Холмсли Вейл, а заодно и на нее, и я во всем этом выглядела исключительно раздражающим фактором.
Я поняла это довольно скоро, к тому же у меня еще было незавершенное дело, поэтому попросила высадить меня недалеко от главной площади. Диккенс не согласилась отвозить в замок Харди только мой чемодан, поэтому потащилась со мной до почты и стояла, пока я говорила с Джей Си, хоть и не вплотную ко мне, но все же достаточно близко, чтобы слышать то, что я скажу.
– Клянусь, Мэдди, еще одно такое твое исчезновение – и я приеду в эту деревню без предупреждения. – В голосе Джей Си была больше злость на себя за излишние переживания, когда он услышал мой голос и понял, что ничего со мной не произошло.
Остальные события, которые я описала крупными мазками и без оценочных суждений из-за близости Диккенс, вывели его на новый виток повышения тона.
– Мэдди, тебе нужна помощь, я немедленно приеду, – безапелляционно заявил он.
– Не нужно, – слишком поспешно вырвалось у меня. – В смысле, здесь совсем негде остановиться. После смерти Риты в «Кабане и хряке» работают полицейские, я тоже вынуждена была съехать.
– И куда же ты съехала? – подозрительно и тихо спросил Джей Си.
Почему мне было стыдно это произнести? Или я боялась? Почему мне давался честный ответ так сложно?
– Полицейские предложили мне пока пожить в доме Харди. – Я переложила ответственность с себя на служителей закона.
Джей Си за много километров громко выдохнул, и этот выдох был намного более осуждающим, чем любой сарказм, любая язвительность, которые он мог выдать.
– То есть тебя сейчас есть кому защитить, – проговорил он, но без злости или обиды, скорее констатируя факт.