а–да, лесом, полем, огородами… Через несколько секунд он отстранился. Открыла глаза и встретилась с его взглядом. Смотрит, наблюдает, чуть улыбаясь уголками рта.
— Что? — смущённо спрашиваю, а румянец обжигает щёки.
— Люблю смотреть на тебя, когда ты счастлива. Люблю тебя!..
К разлившемуся внизу живота теплу добавилось разливающееся тепло в груди. Какой же он восхитительный! Мой Жан!.. Счастливая улыбка поползла по лицу.
— А я тебя. И, кажется, я готова смириться ненадолго с твоим отсутствием. Но только ненадолго!..
— Этого я тебе обещать не могу, любовь моя. Кати, здесь много дел ещё нужно сделать, и решить несколько важных вопросов. Я постараюсь вернуться как можно быстрее. Но в любом случае, вечером — я весь твой!..
Коварная улыбка с хитринкой, море обаяния, в котором я сейчас захлёбывалась, и ну очень большой намёк в игриво дёрнувшейся смоляной брови. И биться сердце перестало! То есть, споткнулось, упало и снова пошло неровной походкой…
Смущённо закусила губу, прильнув к нему напоследок. Совсем невинный почти поцелуй в шею разгорячено пылающими губами, затем ещё один, оглаживая, обнимая моё божество. И шаг назад. Оцениваю эффект. Потемневшие ещё больше глаза, с укоризной и полуулыбкой взирающие на меня. Напряжённые мышцы и поза. Стремительное нападение — меня подхватывают под ягодицы и кружат по комнате, обвинительно произнося сквозь зубы:
— Моя ласковая хулиганка!..
Пришлось экстренно вцепиться в шею разыгравшегося варвара. Но смеялись мы уже вместе!..
Ещё в процессе остановки от кружения по комнате он, прижимая меня к себе, потёрся лицом о мою грудь сквозь рубашку, с глухим стоном захватывая в рот ткань и затвердевшую плоть под ней. Я вздрогнула! Потянул зубами за ворот, рванул — и пуговицы посыпались на пол, обнажая все, что только можно было обнажить. Жадный поцелуй почти до боли сминает бархатистую кожу, горячий язык властно орудует на отвоёванной территории, длинные смолянистые волосы только добавляют ощущений, скользя по коже! Воздуха не хватает, мне на глаза попадаются собственные побелевшие костяшки пальцев, впившиеся в его плечи. Ослабила хватку — не хватало ещё следов от моих пальцев! А в голове в панике носится мысль: неужели сейчас?! И ведь не скажешь, что не хочешь. Он же чувствует…
Движение в сторону, и я чувствую сквозь подошву сапожек что–то мягкое. Диван! Стою, балансируя на нем… А диван–то дорогой, наверно. И не жалко? Он окончательно освобождает от рубашки тело, покрывая поцелуями грудь, живот… Вот уже и пуговички на брючках расстёгнуты. Паника нарастает, как градус в хмельном напитке при брожении. Собственно, и головокружение тоже. В глазах темнеет, и ноги такие чужие–пречужие!..
Очнулась я на кровати от резкого запаха. Дёрнулась, утопая в подушке, закашлялась. Сфокусировала взгляд, пытаясь понять, что вообще происходит? И встретилась с напряжённым взглядом серо–голубых глаз.
— С возвращением, трепетная моя!.. — тень иронии в голосе и наклон головы в сторону.
Скользнула взглядом к собственной груди — всё прикрыто чёрным камзолом с золотой вышивкой. На его руки, сжимающие какой–то пузырёк и платок. И впервые в жизни мне стало стыдно и совестно не за то, что меня соблазняли, а за то, что я этого не выдержала и самым позорным образом потеряла сознание!
— Кажется, я потеряла от тебя голову… — виновато улыбаюсь.
— Я заметил, — серьёзный взгляд, немного грусти. — Ну и что мне прикажешь с тобой делать?
— Я не знаааюююю… — прячусь с головой под его приятно пахнущий дорогим одеколоном черный камзол.
Тяжелый вздох. Минута тишины по чьим–то порушенным надеждам и вожделению. Стыыыдноо!.. Две… Три!.. Выныриваю. И понимаю, что в комнате я одна. Ушёл!..
Он что, обиделся?.. Хоть бы что–то сказал! И вот что мне теперь думать? Что я недостойная невеста? Что могу смело отправляться на все четыре стороны?! Тоскливо сжала камзол, утыкаясь в него носом. В глазах были готовы проступить слёзы, я кляла и ругала себя за глупые страхи. Ну что бы случилось, если бы это произошло сейчас?! И стоило так нервничать!.. Может, валерьяночки попить? Я ж так всех потенциальных мужей распугаю! Ну, или не всех. Но одного уже точно расстроила!..
С невесёлыми такими мыслями соскользнула ногами на пол, обнаруживая лежащие рядом мои сапожки. Надевать не стала. Пока босиком похожу. Распахнутая рубашка без пуговиц окончательно испортила настроение, просто крича во весь голос о том, чего не случилось. Да, всё это должно происходить по канонам Актариона только после свадьбы. Но глупо было игнорировать тот факт, что уже сейчас у меня такие проблемы! Кому нужна супруга, которая не может толком исполнить свои супружеские обязанности?! Жан прав, свадьба ничего не решит. Я вздохнула и надела его камзол на себя, наглухо застёгивая. Из мягкой приятной ткани, столь льнущей к телу.
Надо бы обследовать жилище на предмет комнат первой необходимости, очень уж требуется. На удивление она нашлась довольно быстро. Одна из дверей возле огромного окна вела куда надо. А учитывая, что это была первая попавшаяся дверь — мне очень повезло!..
Золотые изящные вензеля рамы, в которую было оправлено зеркало, просто поражали воображение! Белые и нежно–зелёные тона, много золотой отделки. На стене — нарисованы листья, от настоящих не отличить. Даже маленькое деревце имелось! Сама ванная комната была огромной. Моя в Весигаре и рядом не стояла, хотя других я просто не видела. Одна зелёная ванна круглой формы занимала полкомнаты, и рассчитана была на троих уж точно! Тут дышать было страшно от такой дорогой красоты, не то что по нужде присесть!.. Но я отважилась.
Справившись со своими думами, я захотела приобщиться к зелёному громадному чуду в виде круга. Искупаться в такой ванне было и страшно и заманчиво. С другой стороны… Он же сам сказал, что, пока у меня не будет собственных покоев, я буду жить здесь! А значит, и ванной пользоваться тоже можно. Только бы разобраться, как?.. Немного повозившись с ручками, краниками и прочими благами цивилизованного жилища, мне удалось сотворить практически немыслимое: я включила воду нужной температуры! Немного досадно было, что после ванны переодеться будет не во что. Хотя!..
Я метнулась в спальню в надежде найти если не рубашку, то хотя бы полотенце. И изумлённо уставилась на двух присевших и склонивших головы девушек. Это что, меня так быстро променяли на каких–то девиц?! Но, окинув их взглядом, я смутилась. Девушки одеты были скромно, а самое главное — обе были в передниках, что говорило об их принадлежности к прислуге. А я–то уж подумала!..
— Вы кто? — всё же решила я начать разговор после неловкого молчания. Первыми они заговорить не решились. Проблема. Я–то их этикета не знаю! Хороша эрлиния!..
— Мы ваши серидан, эрлиния Шейпси, — ответила бледная блондиночка. — Я Нариси, а это Тиа, — она так же, не поднимая взгляда, указала жестом на совсем юную, с телом подростка, темноволосую девочку.
— Серидан — это помощницы? Нариси, посмотри на меня!
Она неловко дёрнулась, но вернулась в прежнее состояние.
— Серидан — это личная собственность. Простите, эрлиния, нам запрещено смотреть в глаза членам королевской семьи, — она отвечала спокойно, но заметно нервничала, теребя передник.
Я была потрясена. У них тут рабство процветает?! Но пожалела девушек, решив пойти на хитрость. Если они моя собственность, то…
— Но ведь я ещё не являюсь членом королевской семьи, а значит, и смотреть на меня пока можно.
Нерешительно медленное движение ресниц вверх. И на меня уставились большие восхищенные глаза.
А у меня ванна сейчас через край потечёт…
— В ваши обязанности входит принести мне полотенце и одежду? — нетерпеливо мнусь и всё же отступаю в ванную.
— Конечно! — удивлённый возглас, и Тиа метнулась к шкафу, а другая, Нариси, пошла за мной.
— Я помогу вам в ванной, с вашего позволения, эрлиния.
Вода уже набралась, Нариси проворно перекрыла её и достала из шкафчика несколько бутылочек. Из одной она полила в воду, и по комнате распространился сладковатый цветочный аромат.
— Его высочество любит сладкие запахи? — поинтересовалась с удивлением, снимая его камзол и стараясь с таким же невозмутимым видом стянуть остатки рубашки от дорожного костюма.
— Не особенно, — Нариси продолжала колдовать с водой, добавив туда ещё капельку какого–то масла. Тиа вошла со стопкой белоснежных полотенец, присела, и подошла к широкому столику под зеркалом, чтобы положить их.
— Тогда зачем здесь их… — я осеклась на полуслове, сражённая догадкой. Как говорила Ранитиэль, Жан далеко не девственник, а эти типично женские ароматы могли использоваться только для его любовниц. И так мерзко стало…
— Эрлиния, вы не так поняли. Принц их не любит, но они входят в состав ароматической ванны для снятия напряжения и усталости.
— Ты умеешь читать мысли?
Этого ещё не хватало!..
— Нет, разумеется. Мы обычные человеческие девушки. Просто… — она несмело стрельнула на меня глазами, — у вас сейчас такое выражение лица было!.. Простите… Всё готово, эрлиния.
Коснулась рукой горячей, но не обжигающей воды, покрытой белоснежными шапками пены. Приятно. Шагнула за бортик — серидан крепко придерживали за руки. И, наконец, опустилась в обволакивающее, ароматное тепло! На дне ванны обнаружились специальные небольшие выступы, которые не давали окончательно расслабившемуся телу сползти под воду. И стоило только расслабиться, как четыре женские руки стали намыливать, массировать, растирать кожу.
Поначалу это смущало, но потом пришло расслабленное безразличие. В женских банях тоже помогали друг другу мыться, в конце концов. Когда дело дошло до намыливания головы, я растаяла окончательно. Уж не знаю, в чем тут фокус, но когда женские пальцы начали массировать кожу головы, это привело меня в гипнотический ступор — настолько приятной оказалось процедура! И вот почему у меня самой так не выходит, скажите на милость?!
Снаружи ванной, но не в саму дверь, постучались. Тиа была свободна и пошла открывать дверь, оставив нас с Нариси. Она уже смывала пену с волос, мне оставалось лишь послушно и в блаженной неге следовать её пальцам.