Она замолчала. Тишина затянулась, пока Рендидли смотрел на нее. Наконец она нахмурилась.
— В любом случае, я возвращаюсь наверх. Я просто хотела предупредить тебя, держись подальше от этого кристалла. Он доставляет больше хлопот, чем стоит.
Молодая женщина ушла, наблюдая за Рендидли краем глаза. Постукивая себя по подбородку, Рендидли смотрел, как она уходит. Только когда он оказался за углом, он полностью расслабился. Даже несмотря на то, что он расслабился, Рендидли продолжал ждать еще десять минут, делая все возможное, чтобы вспомнить холодность образа.
В нем была некоторая тяжесть, которую Рендидли хотел для (Когда Солнце Останавливается), а также было достаточно мрачной пустоты, которую Рендидли хотел для своих (Навыков Фантома Копья). И, несмотря на то, что это было болезненно переживать, Рендидли протянул руку и снова коснулся его.
Невысокая женщина подняла копье и вонзила его вперед. Воздух задрожал и замерз.
Скользя вперед, копье казалось невероятно большим. Иней покрыл торс и руки Рандидли. Его мысли потускнели. Были только долгие секунды и копье.
Момент растянулся. Было так холодно, что разум Рендидли опустел.
Когда он вышел из образа, Рендидли дрожал. Хотя реальной температуры не было, образ был настолько всепроникающим, что убедил тело Рендидли в том, что он замерзает. Частично проблема заключалась в воздействии; это было возможно, потому что Рендидли был заперт в образе на неопределенное количество времени. Но в этом образе было и ядро глубокой силы.
Рендидли выпустил вздох. Пережив так много образов, он пришел к довольно очевидному осознанию.
Образы, как правило, просты. И когда этот простой образ доводился до непревзойденного уровня уверенности, тогда образы становились сильными. Ветер острый. Импульс лавины. Жар пустыни. Холод льда. Рост растений.
Все сосредоточено на чем-то очень конкретном. Рендидли должен был признать, что его собственные образы были немного более эклектичными. Не то чтобы он считал это в конечном счете плохим. Почти интуитивно Рендидли почувствовал, что эта подавляющая сила образа является результатом кальцинированного Эфира Теллуса. По мере того как он затвердевал, он мог стать невероятно устойчивым и пугающим в единой форме.
Но эта сила имела свою цену. Сможет ли Рендидли обрести эту силу, не заплатив аналогичную цену, еще предстоит увидеть. Однако, чтобы добраться туда, Рендидли нужно было сосредоточить свои усилия в этом направлении. Потому что, хотя Рендидли получал уровни навыков, его способности в использовании копья, казалось, достигли плато.
В его дуэлях с Азриэль за последнюю неделю стало совершенно очевидно, что, хотя он более чем компетентен, Рендидли не ровня людям здесь с точки зрения чистого таланта владения копьем. У него было множество теорий на этот счет. Первая заключалась в том, что используемый ими Эфир особенно подходил для этого. Другая теория заключалась в том, что у них более высокие уровни навыков, чем у Рандидли, что давало им очевидное преимущество.
Но по мере того, как уровни навыков Рендидли росли, он понял, что, возможно, что-то упустил. Расстояние между их способностями с копьем сокращалось, но в его атаках, казалось, всегда чего-то не хватало. С точки зрения проникающей способности Азриэль была на голову выше всех. Но даже во всем остальном у нее было странное преимущество. Как будто у нее был инстинкт копья.
Что, в конце концов понял Рандидли, у нее действительно было. В то время как Рендидли ходил на занятия и читал всего пять лет назад, Азриэль держала копье почти 20 лет. Это привело к повышению уровней навыков, конечно, но здесь было более важное различие, которое Рендидли начинал замечать.
Для жителей Теллуса образ копья несравненно способен. С самых юных лет они верили, что копье — их единственный путь к лучшей жизни.
Если отбросить Эфир, который влияет на этот вопрос, если концепция образа была такой туманной, какой он ее считал, это означало, что вера — это преимущество, с которым Рендидли не знал, как справиться. Это означало, что Рендидли нужен свой собственный перевес с точки зрения образов, поэтому ему нужно было действительно сосредоточиться на уточнении своего взгляда на мир.
Одним из способов, который Рендидли рассматривал для укрепления своих образов, было добавление большего количества образов из своего собственного детства. Но очень быстро стало очевидно, что это не кратковременное решение. Возможно, в конце концов
Он мог бы обнаружить мощную связь со своим прошлым, но в ближайшем будущем это лишь усложнило бы и запутало его образы. Это увело бы их от той простоты, которую Рендидли чувствовал от всех этих изображений в Зале Стойкости.
Теперь он понимал, что образы, с которыми он только что столкнулся, были сливками общества. Маловероятно, что у кого-либо из других бойцов турнира был бы такой уровень образов. Но у Хелен была своя правда; если цель Рендидли выходит за рамки этого соревнования, ему нужно продемонстрировать свое превосходство.
Поэтому Рендидли выбрал свою вторую мысль о том, как укрепить свои образы, и у этой мысли был дополнительный плюс – она работала быстро. Подвергая свое психическое состояние стрессу, он мог бы, вероятно, заставить свое подсознание медленно укреплять свои собственные образы, чтобы справиться с давлением. Люди невероятно адаптивны. Особенно когда у них есть сотни усиленных Системой очков характеристик.
С широкой улыбкой Рендидли снова коснулся бледно-голубого кристалла.
Глава 705
— Эй! Эй, парень! У тебя же сегодня бой? Черт Алтор, иди сюда. Этот дурень торчит в ледяном образе уже бог знает сколько.
Голоса звучали предельно ясно, хотя Рендидли чувствовал себя словно спрятанным в глубоком колодце. Шум и ощущения доходили до него медленно, лишь после того, как отражались от стен темницы, которую Рендидли сам для себя и построил.
Какая-то далекая часть разума Рендидли была странно довольна числом тридцать четыре, но та часть Рандидли, которая лучше всего контролировала его тело, была озадачена этим числом. Вместо этого, контролирующий Рендидли плыл сквозь замерзшую трясину болота, которым был его разум, чтобы неуклюже повернуться и посмотреть на двух послушников, которые смотрели на него с обеспокоенным выражением.
У Рендидли болела голова, но это была всего лишь маленькая тупая боль. Все было пустым и холодным. Ощущения сначала казались происходящими с кем-то другим, прежде чем Рендидли с опозданием понял, что он был субъектом этих чувств. Оба послушника посмотрели друг на друга.
— Ты думаешь, с ним все в порядке?
— Ты что, не видел его во время своего предыдущего патруля? Как ты мог допустить, чтобы он так выглядел? Судя по тому, какой он бледный, он, возможно, побил рекорд по пребыванию в этом образе
— Вот почему некоторые так возмущаются тем, что его не убирают! Это опасность для просителей, которые приходят в Зал Поз!
— Он даже без обуви
— Думаешь, он их потерял? Ну, у меня есть запасная пара, которую он может использовать.
Рендидли не то чтобы не мог ходить, но его тело довольно долго подчинялось командам его разума. Между его мозгом и его мышцами простирался замерзающий простор тела. Таким образом, большинство движений Рендидли были просто подергиваниями.
Кроме того, Рендидли действительно не мог понять, почему он вообще должен двигаться. Его разрывали противоречия. С одной стороны, часть его была совершенно уверена, что то, что он делает, каким-то образом полезно. Но другая часть его, казалось, вспоминала, что у него есть что-то, что ему нужно сделать
В конце концов, два послушника вынесли Рендидли на руках по извилистым коридорам. Время от времени они бросали взгляды на стеклянные глаза Рендидли и вздрагивали. В какой-то момент один послушник произнес короткую фразу другому, и они остановились. С большой осторожностью они усадили Рендидли на табурет. Порывшись в своем межпространственном кольце, мужчина достал два меховых сапога.
Он надел первый сапог на левую ногу Рандидли, а затем начал поднимать другую ногу Рандидли, чтобы надеть другой сапог на ее место. К всеобщему удивлению, Рендидли наклонился и схватил верхнюю часть сапога на своей ноге. Его кулак сжался.
Послушник с сапогом нахмурился, а другой послушник в отчаянии заламывал руки.
— Что он делает?
— У него, вероятно, повреждение мозга. Он слишком глубоко погрузился в образ, — сказал заламывающий руки послушник. — Будем надеяться, что нас в этом не обвинят.
Рендидли начал тянуть вверх.
— Ты хочешь сказать, ты надеешься, что тебя в этом не обвинят, — сказал послушник с сапогом, качая головой. — Это ты пропустил его на-
Рывок.
Потянув несколько секунд, кожа сапога не выдержала, и Рендидли насильно сорвал его со своей ноги. Он медленно моргнул, пытаясь понять, что происходит. Затем он пожал плечами и уронил разорванную кожу. Это нехорошо, инстинктивно понял он. Рендидли это не нужно.
— Что за хрень? — сказал послушник с сапогом. — Они стоят целую золотую монету!
— Пф, Алтор, когда у тебя валялась золотая монета? Не говори мне, что твоя мать снова занялась проституцией, — сказал заламывающий руки послушник.
Другой послал ему испепеляющий взгляд. — Надеюсь, этого ума хватит, чтобы прокормить тебя, когда тебя выпрут из Зала Поз Ну, давай. Лучше отнесем его на солнце. Может, это его согреет.
Итак, Рандидли, поддерживаемый двумя послушниками, был вынесен из Зала Поз в открытый мир. Было еще рано, но солнце уже согревало кожу Рандидли. Это, конечно, позволило ему несколько расслабиться, но холод прочно завладел ядром Рандидли. Вместо того чтобы сделать лучше, тепло солнца, безусловно, усилило боль от головной боли, поскольку Рендидли все больше осознавал ее.
И это заставило его дрожать.
— Давай просто оставим его здесь, Алтор, — ныл один послушник.
— Этот человек участвует в турнире. Мы не можем просто оставить его. Нам придется подождать с ним и надеяться, что он достаточно оправится за эти два часа, — твердо сказал Алтор.