Ни за что на свете Хелен не призналась бы, что пробралась в комнату Рендидли по более личным причинам. Во время их ссоры Рендидли воздвиг между ними стену, которую Хелен была не в силах разрушить. Вместо этого лучше было принять свою роль поддержки Рандидли.
Однако Хелен рассудила, что ей следует хотя бы ознакомиться с тем, как Рендидли любит организовывать свои пространства. Это казалось слабым оправданием, чтобы быть рядом с ним, но Хелен искренне верила, что это не так. Ей нужно было найти свою роль, а после их ссоры она всё ещё слишком боялась подходить к Рендидли напрямую. Поэтому она решила, что увидеть его комнату будет полезно.
Теперь Хелен злилась на себя. Если бы она не была так чертовски рассеяна, она бы ни за что не вошла в комнату с этим чудиком
— Ах, я тоже ищу Рандидли, — сказал молодой человек. Он слабо улыбнулся. — Я Трентион. Не хотите ли поискать его вместе?
— О, у вас есть какие-нибудь сведения о его местонахождении? — спросила Хелен. Она огляделась вокруг Трентиона. Казалось, он не двигался несколько часов. Неужели этот парень действительно искал Рандидли, или он просто начал читать свитки и потерял счёт времени?
Хелен знала о ценности свитков, но, конечно, было вполне уместно, что Рендидли был из тех парней, которые дружат с одним из этих мышиных людей, проводящих своё время, зарывшись в кучи свитков. Ну, хотя бы из-за его отношений с Рандидли, Хелен строго сказала себе, что не может быть грубой с Трентионом, каким бы бледным ни была его кожа.
— Конечно, нет. Иначе я бы искал там. Но вы выглядели довольно потерянной, поэтому я просто подумал, что должен помочь даме в беде, — сказал Трентион с пренебрежительным взмахом руки. Затем он снова повернулся к свитку в своих руках.
Хелен передумала быть милой с Трентионом. — Даме в беде? Действительно. Возможно, вы сможете мне помочь. Мне нужен эскорт до арены.
— Мне неинтересно, детка, — сказал Трентион, прикрывая широкий зевок рукой.
Хелен подошла и схватила Трентиона за руку. Она немного встряхнула его, сбросив несколько свитков, зацепившихся за его одежду. — Я просто должна настоять.
Пока Трентион возмущался, Хелен протащила его до самой арены. На полпути короткой прогулки по городу до арены ей стало очень неловко, когда толпа людей вокруг них начала бросать долгие взгляды на эту пару. Трентион продолжал бесконечно жаловаться, извиваясь в её хватке.
Она слегка покраснела под взглядами стольких людей. Но Хелен знала, что Трентион, вероятно, просто рухнет на землю, как куча сала, если она его отпустит. Так что, скорее всего, было проще продолжать нести его.
Имея свой жетон участника, Хелен смогла миновать большинство очередей и провести Трентиона с собой. Только оказавшись в ложе, зарезервированной для участников и их семей, Хелен бросила Трентиона. Он упал на землю с глухим стуком, что немало подняло Хелен настроение.
— Зачем ты притащила меня сюда? — кисло спросил Трентион, потирая руку. — Меня не интересуют эти бои. Знайте, что я выполняю очень важную миссию для Рандидли. Он не будет рад, что ты прервала мои исследования.
Поскольку матч ещё не начался, Хелен лениво потянулась в своём кресле: — О? И какие важные исследования ты проводил?
— Я должен держать это в секрете, — уверенно сказал Трентион.
Рот Хелен скривился, но она ничего не сказала. Разговор затих. Ворча и бросая взгляды в её сторону, Трентион в конце концов достал из своего межпространственного кольца четыре свитка и начал их читать.
Сердитые взгляды Трентиона напомнили Хелен некоторых из её младших двоюродных братьев, и её взгляд помрачнел, когда она подумала о своей семье. Даже если бы её мать была крайне разочарована её семейным положением, даже эта женщина не могла отрицать, что она стала сильной. Хотя семейные связи важны, в конечном счёте это всего лишь вторичные каналы к власти.
То, чем Хелен начинала обладать благодаря Рандидли, своей преданности и усилиям, было истинной силой. Не было необходимости возиться с такого рода брачными союзами, когда у неё была сила сама по себе.
Вздохнув, Хелен закрыла глаза. Она знала, что большой караван направляется из Северного Домена и что её семье удалось сбежать вместе с ним. Из сообщений, которыми она обменялась с некоторыми из прибывающих людей, караван уже углубился в Центральный Домен.
Однако никто из тех, с кем разговаривала Хелен, не знал этот район достаточно хорошо, чтобы знать, когда они доберутся до Хастама.
Приветствие толпы вернуло взгляд Хелен на арену. С широкой улыбкой Скарч выходила на арену. Напротив неё в капюшоне стоял человек, очевидно из Школы Смерти, и спокойно смотрел на Скарч.
Этот парень не произвёл на Хелен особого впечатления, но если он попал в финал турнира до 25 лет, он не будет лёгкой добычей. Однако Хелен слышала после одного из своих ежедневных спаррингов с Азриэль, что Рендидли что-то сделал с копьём Скарч, что очень порадовало бойца из Школы Копья.
И, говоря о дьяволе
— Кто это? — спросила Азриэль, указывая на Трентиона.
Трентион поднял глаза и издал долгий страдальческий вздох, как будто его заставляли терпеть ужасный фарс, который был ниже его достоинства.
— Ах, сквоттер, которого я нашла в комнате Рандидли. Он утверждал, что связан с ним и проводит важные исследования по поручению Рандидли, — легко сказала Хелен.
— Он кажется слабым. Я удивлена, что Рендидли с ним связался, — сказала Азриэль, качая головой. Это заслужило от Трентиона злобный взгляд, но бледный мужчина ничего не сказал. Что, если и не что иное, доказало, что у него хорошие инстинкты.
Хотя Хелен была груба, ей было далеко до той жестокости, на которую была способна раздражённая Азриэль.
— Начинается, — сказала Азриэль через несколько минут. Хелен внимательно наблюдала за бойцами. Как только судья объявил о начале, Скарч похлопала по своему копью.
И оно начало светиться.
— Сколько ещё времени тебе понадобится, чтобы закончить? — хрипло прошептал Эйден Дарк. Он только что провёл последние десять минут в состоянии шока, прежде чем броситься обратно на базу. По прихоти он пошёл посмотреть сегодняшний турнирный матч. И гравировка на копье одной женщины в этом бою
— Долго. Может быть, три недели, — беспомощно ответила Селфия. — К сожалению, великая работа Автоарха требует определённого количества тел для продолжения. Хотя эта работа важна, это дело всей жизни Автоарха. Пока она не закончится, мне нужно оставаться здесь.
Дарк стиснул зубы. — Это приказ или твоё решение? Селфия, я уверяю тебя, этот Рендидли Гостхаунд
— И то, и другое. Когда я смогу, я вернусь. Затем Селфия закрыла линию.
— Во имя вечной тьмы, — прошипел Дарк. Затем он ударил кулаком по столу, сломав его. На мгновение он почувствовал удовлетворение, когда предмет сломался, но потом просто почувствовал себя глупо.
Пропагатор в настоящее время исцелялся и поэтому не мог быть обеспокоен допросом. Но Дарк просто не был одарён Набором навыков, чтобы извлечь методы, которые Рендидли мог использовать для гравировки.
Раньше Дарка приводила в ярость способность Рендидли выставлять его дураком, но в конечном итоге он распространял только более слабые рунические гравировки. Работа Дарка заключалась именно в том, чтобы выслеживать мелких предателей крови, подобных этому. Иногда эти люди даже не понимали, что в их венах течёт кровь Вайта и что она является источником их способности понимать Гравировку.
Из-за этого Дарк считал его кем-то вроде доброго отца, направляющего заблудших овец обратно в стадо, чтобы их тела можно было использовать для подпитки воли Автоарха. Но, увидев сегодняшний бой и это выгравированное копьё, Дарк понял, что грубо недооценил Рендидли Гостхаунда. Кем бы он ни был, он был связан с могущественным Вайтом. Гравировка, которая была у девушки Скарч
Его руки сжались в кулаки. Против такого уровня работы Дарк был бессилен. Если девушка сможет контролировать это копьё, она разорвёт его на части минут за пять.
Три недели, — заверил себя Дарк, глядя в сторону изоляционной камеры. — Потом мы вырвем твои секреты из тебя. Просто подожди.
Глава 723
В темноте Рендидли увидел огонь.
Это было не сновидение, а своего рода гиперфокус, в который Рендидли проваливался, стоило ему позволить мыслям блуждать по тропе образов. Хотя он не был уверен наверняка, Рендидли глубоко чувствовал, что он не просто представляет огонь. Нет, он заглядывал в воспоминания Пепельного Образа.
Он переживал пожар, который мог поглотить мир.
Сказать, что огонь был громким — ничего не сказать. Это не передавало физическую силу, которой обладал один лишь звук.
Именно так Рендидли медленно развивал свои образы. По кусочку он нарезал их и изменял, прежде чем снова собрать воедино. Хотя это было в основном нежеланным благом, Рендидли верил, что это очень пригодится, когда он попытается сделать что-то подобное со своим Классом.
Звук был чем-то вроде львиного рыка и чем-то вроде обрушения фарфоровой лавки. Это было похоже на стоны земли во время катастрофического землетрясения. Это было скрежещущее трение лавины и необузданная свирепость драконьего рёва.
И это продолжалось. Он вибрировал в костях слушателя. Медленно тряс вас на части своим постоянно возрастающим объемом. Потому что в своей основе то, что вы слышали, было перекрестком энергий. Огонь взрывался ярким блеском и жаром. А внизу был Пепел.
Это и было ключом. Пепел был ужасным остатком ужасного катаклизма. Он содержал искаженные остатки бесконечного количества воспоминаний и жизней. Это были свернувшиеся и разбитые осколки жизни. Это была сера и углерод, окаменелость, отлитая в материале миров.
Жар был настолько сконцентрирован, что, если бы вы были погружены в него, с тем же успехом с вашей кожи содрали бы шкуру наждачной бумагой, а ваши кости сожрали бы пылающие шакалы. Ваша плоть испеклась бы и почернела так быстро, что вы бы даже не успели этого осознать. Вы, вероятно, попытались бы двигаться как обычно и обнаружили бы, что ваше тело медленно превращается в пепел, даже когда ваши мысли скользят в сторону финальной тьмы.