Огонь был голоден. А пепел был тем немногим из минералов, которые великий пожиратель счел нужным оставить нашему миру.
Рендидли закрыл глаза, и прошло тысячелетие. Затем он открыл их, и его взгляд упал на совершенно другой мир.
Здесь пепел остался, а непостоянное пламя ушло. То, что осталось, было миром, покрытым глубокой тьмой и тишиной. Подобно тому, как громкость пламени была оглушительной, тишина здесь была настолько гнетущей, что ваш голос застревал во рту, когда вы пытались говорить. Она была такой же тяжелой и густой, как гранит. Она покрывала разрушенный мир, словно погребальный саван.
Но не совсем так, чтобы мир был полностью безмолвен. Там был тихий звон, который наполнял ваши уши. Невероятно маленький перезвон, от которого волосы на вашей спине вставали дыбом. Это были звенящие звуки кусочков старого мира, оседающих в темноте.
И как только они оседали, становилось холодно.
Это был не холод льда и мороза. Это был холод неподвижности и вечности.
В сторону древности простирались тысячи лет, которые были в точности такими же, как и предыдущие тысячи лет. Они не были связаны на месте, но мир стал статичным. Оцепенение, которое исходило из неподвижности, медленно заражало окрестности. Ничто не могло приблизиться, сохраняя свою жизнь. В центре этого мира была скелетообразная рука, которая крепко держалась за свои воспоминания скрюченными пальцами.
Рука была связана с Фантомом, и этот Фантом дышал смертью. В его глазах отражались все мелкие грехи этого разрушенного мира. Он не судил, он просто был свидетелем. Потому что неподвижность заразила Фантома до тех пор, пока Фантом не стал неподвижностью.
Если бы по какому-то чуду вы оказались перед Фантомом, вы бы не ушли. Потому что на ледяных полях пепла вокруг божественной фигуры ваши ноги никогда бы не сдвинулись с места. У тех, кто пришел перед Фантомом, была только одна надежда: что Фантом, который превратил их в бесконечный пепел, сжалится над ними и позволит им двигаться дальше.
Но это не было прерогативой Фантома. Ибо Фантом был неподвижен, потому что он ждал.
Со вздохом Рендидли открыл глаза. Он определенно чувствовал, что пребывание в образе укрепляет их с поразительной скоростью. Но дело было не в этом текущем упражнении. Смысл заключался в том, чтобы следовать логике своих образов и посмотреть, сможет ли он найти способ разрешить деструктивные тенденции, которые Пепельный Образ добавил в его психику.
Возможно ли создать какую-то форму жизни из пепла? Это определенно было возможно, но это потребовало бы довольно много времени и воображения. Без какой-либо идеи для пепельного существа это был бы чрезвычайно медленный процесс. Помимо простого создания Навыка, связанного с этим, ему нужно было бы затем усовершенствовать этот Навык, чтобы создать переходный образ, чтобы у него снова был цикл
Это не было решением в краткосрочной перспективе.
Чувство времени Рендидли подсказало ему, что прошло шесть часов, поэтому он остановил ход мыслей и закрыл глаза. В течение нескольких секунд он позволил себе полностью погрузиться в ощущение прохладного камня на коже шеи.
Затем прошли пять секунд, и глаза Рендидли резко открылись. Его лицо тут же скривилось в гримасе. К сожалению, эта часть его дня не была намного более плодотворной. Сейчас обычно было время, когда он практиковал Гравировку Маны, чтобы медленно деконструировать свою тюрьму, но он столкнулся с проблемой.
Рендидли нужно было видеть, что он делает, чтобы проверить свою работу.
Возможно, это было преувеличением — говорить, что ему нужно видеть, что происходит. Но с ограничением его движений и отсутствием зрения Рендидли быстро столкнулся с кирпичной стеной в Гравировке. Если бы он собирался нанести одну руну на землю, это было бы нормально. Его чувства к Мане были гораздо менее точно настроены, чем к Эфиру, но он все еще мог обнаруживать их с достаточной степенью специфичности.
Проблема заключалась в том, что Рендидли создавал сложную серию переплетающихся рун, чтобы дестабилизировать массив, окружающий эту комнату, и позволить ему сбежать. Без тщательной конструкции это просто не сработало бы.
Рендидли подумывал просто использовать свои руки, чтобы точно измерить расстояния. Его пальцы были чрезвычайно ловкими, и с тем количеством Характеристик, которые у него были, это было вполне возможно сделать. Но это тратило ценную Выносливость Рандидли. Он и так едва продирался сквозь Гравировку. Если бы он добавил дополнительные 30% расходов на проверку расстояний
В конечном счете, глаза были просто несравненно удобным инструментом для чего-то подобного. И это было чувство, которое Рендидли никогда бы не догадался, что ему понадобится для Гравировки. У Рендидли от этого заболела голова. Казалось, что он вошел в эту комнату с твердой целью, но с каждым днем возникало все больше проблем. Если он решит все проблемы, хватит ли у него времени, чтобы закончить побег?
Что ж, об этом не стоило думать. Поэтому Рендидли обратил свое внимание на способы создания света. Использование (Хватки Мирового Семени) на одном из маленьких семян, которыми он обладал, было легким ответом. Это создало бы свет, который он мог бы использовать для проверки своей работы. Свет был бы относительно кратким, поскольку растение было поглощено огнем, но он был управляемым. Проблема заключалась в том, что у него осталось не так много семян.
Другим вариантом было идеальное решение, которое заключалось в создании света мощным образом света. Это встретилось с ровно никаким прогрессом.
Рендидли не мог обойти тот факт, что, когда он открывал глаза, его мозг говорил ему, что темно. Вся его вера в образ света исчезла. Кроме того, он даже не знал, как выглядит комната в освещенном виде. Тем не менее, Рендидли пытался это сделать в течение нескольких часов. У него закралось подозрение, что комната хорошо освещена, пока его глаза закрыты, и он может сосредоточиться на изображении, но у него не было возможности это доказать.
Последний метод заключался бы в создании устойчивого источника топлива. У Рендидли была шерстяная рубашка и кожаные штаны для растопки, но ему действительно нужно было что-то сжечь. Он подумывал попробовать свою кровь, но это казалось несостоятельным.
Нет, лучшим ответом было использовать семена, которыми он обладал, для выращивания настоящих растений. С Системой они вырастут до огромных размеров за день или два. Тогда у Рендидли будет более последовательный способ разведения огня. Но чтобы что-то выросло в этом районе
Рендидли был на вершине скального острова. Хотя воды не было проблемой, почва
Но, поразмыслив дальше, выражение его лица стало задумчивым. В конце концов, что такое почва, как не крошечные камни, влага и растительное вещество? Если он разобьет все эти камешки, которые собрал, у него, вероятно, будет довольно много. Воду можно принести ну, может быть, крови придется для этого хватить. Без чашки транспортировка воды будет немного
Что касается растительного вещества
Рендидли закрыл глаза. Ровно через два часа его глаза резко открылись, и из его открытой руки выпал плод.
— Несколько расточительно, но думаю, и это сойдет, — подумал Рендидли с улыбкой.
Его разум указал, что прошло четыре часа. Мгновенно Рендидли отпустил свои мысли на пять секунд, затем вернулся к себе, сосредоточившись на новой задаче: достижении своего Духовного Навыка. Поэтому он начал утомительный процесс исследования Эфира, который составлял его самого. Это была медленная работа, но это была еще одна задача, которую ему нужно было
Рендидли моргнул. Затем он ухмыльнулся.
Он нашел его.
Глава 724
— Значит, мы ничего не делаем, — кисло сказала Альта.
Лукреция могла только кивнуть, хотя и понимала, как расстроена ее госпожа. — А чего вы ожидали? Мы захватили оперативника очень высокого уровня из Совета Судеб и убили двух их могущественных агентов. Разве странно, что они затаились? Вполне возможно, это первая неудача, с которой они столкнулись с момента своего основания. Особенно в таком масштабе.
— Прошел год, — вздохнула Альта. — Я понимаю. Я знаю, что они трусы, но. черт возьми. Где яйца? Могли бы хоть ответить нам.
— Скорее всего, они не знают, что это мы, — улыбнулась Лукреция.
Альта одарила другую женщину испепеляющим взглядом и закинула в рот виноградину. Они сидели в креслах в ярко освещенной гостиной поместья Баунти. — Ха, кто это мне говорил, что те, кто считает врага дураком, не дождутся умных детей?
— Возможно, я, но это было сформулировано крайне неудачно, — с притворным отвращением сказала Лукреция. Ее сморщенный нос вызвал смех у Альты.
— Ладно, ладно. Мы сосредоточимся на бизнесе и расширении. Но там так чертовски СПОКОЙНО. Продажи резко упали, и отдел исследований и разработок удивляется, почему я так сильно давлю на них, чтобы они поняли ледяное состояние сока. Даже если они и понимают возможность, они больше не голодны. Они не беспокоятся. Они просто хотят говорить об опционах на акции, интеллектуальной собственности и конкурентах.
Лукреция дала Альте поворчать с минуту, просто наблюдая за ней. Серые цветы в душе Альты сильно разрослись вокруг ее тела. Казалось, они обвились вокруг самых костей, так что Лукреции было трудно увидеть что-либо, кроме ходячего трупа, когда она смотрела на Альту.
— Иногда — медленно произнесла Альта. — Я понимаю, почему Совет хотел войны. Люди в мире они слишком озабочены, чтобы вести себя рационально.
Лукреция подавила вздох. И именно поэтому образ трупа было так трудно стряхнуть. С тех пор как на ее свадьбу напали, часть сердца Альты словно окатили ледяной водой. В результате она стала гораздо более продуктивной, чем та гневная юная особа, которую Лукреция отговаривала от бессмысленных выходок, но это не значит, что девушка научилась ценить кого-либо, кто не был необходим для достижения ее собственных целей.
— Ну, нельзя сказать, что у нас нет зацепок, — сказала Лукреция. — Мы знаем, что Совет Судеб использовал войны для исследования рун, оставленных Прародителем. Они, вероятно, тщательно изучили руны, находящиеся у Земляных Големов. Большая часть этих знаний вернулась в Землю Сприггитов. Там есть портал, но он закрыт. Затем есть руна в Земле Бездушных, а также