— тазу, — закончила Хелен тихим голосом.
Рендидли усмехнулся, а затем покачал головой. — Я здесь, чтобы напомнить тебе, как победить.
— Я помню, просто будь лучшей Хелен, чем я есть. Будь той Хелен, которая была создана, чтобы победить Скарча, — сказала Хелен, все еще несколько огорченная своим неловким комментарием. Какого хрена она пыталась вести себя игриво? Она — копье. Ударь, ударь.
Ударь. Это то, что она умеет делать хорошо.
Как сосна, устало стряхивающая снег, Рендидли покачал головой из стороны в сторону. — Ну, это один из способов. Но нет. Я хотел сказать развлекайся.
Хелен моргнула. Ее рот открылся, прежде чем она подумала о том, что говорит. — Это глупо. Это то, что родители говорят ребенку, когда думают, что он проиграет.
На этот раз Рендидли засмеялся намного громче. Успокоившись, Рендидли почесал в затылке. — Ну, это было, конечно, зверски честно. И, может быть, это и правда. Но я думаю послушай, очень часто мы вписываем себя в странные повествования. У нас есть представление о том, кто мы есть, кем мы должны быть. У нас есть идеальное представление о том, почему мы делаем то, что делаем. Причины, по которым мы владеем копьем.
Перед ее глазами пронеслись десятки образов, грязь, поднятая этими глупыми разговорами с Дарруном. Защита своей семьи. Заставить мать гордиться ею. Доказать себя миру.
Заставить Рендидли гордиться ею. Заставить его смотреть на нее с чем-то. С какой-то страстью, даже если это всегда будет только гордость.
— Но — затянувшееся слово Рендидли вернуло Хелен в настоящий момент. Подобно пугливым зайцам, образы бежали в самые глубокие и темные уголки ее умственного подлеска. Рендидли стоял перед ней, глядя на Хелен с серьезным выражением лица. — Кого, черт возьми, это волнует?
На этот раз Хелен фыркнула.
Рендидли сказал: — Я думаю, самое важное, что это копье — твое копье. Ты владеешь копьем Хелен. Все остальное можно оставить рассказчикам, чтобы собрать воедино позже. Повествования можно доработать гораздо легче, чем создать заранее. Так что развлекайся. Будь верна своему копью. Нанеси удар, который нанесла бы Хелен. Не оставляй в себе места для сожалений. Все остальное приложится.
Рот Хелен скривился. Столько разговоров о том, что не должно быть эмоциональных речей. Но это было не так уж и плохо. Эмоций было задействовано очень мало. И все же Хелен почувствовала покалывание в позвоночнике, когда приняла его ободрение, каким бы бессмысленным оно ни было. — Ты, по сути, сказал то же самое, что и раньше. Это не помогает.
Рендидли ухмыльнулся. — Правда? Ну, в мире не так уж и много слов. Неизбежно, что некоторые из них будут повторяться. Удачи, Хелен. Рендидли повернулся, чтобы уйти, и Хелен почувствовала вспышку смелости. Черное пламя ярости взметнулось в ее груди. Ей нужно было это, чтобы выпустить пар. Молниеносно она выхватила копье и создала (Домен Крови). Прежде чем Рендидли успел уйти, она бросилась на него копьем вперед, в спину.
Он обернулся. Его глаза были такими яркими и ясными, что Хелен почувствовала себя скорее в тропическом оазисе, чем в городе, окруженном войной. Затем он улыбнулся.
Ее (Домен) провис и распался на тысячи пылинок. И когда ее копье пронзило тело Рандидли, он тоже начал распадаться. Через несколько секунд от него остался только тихий смех.
Хелен нахмурилась с убийственным видом.
— Так неудовлетворительно, — пробормотала она себе под нос. Затем она убрала копье и села медитировать. Ей потребовалось двадцать три секунды, чтобы сорваться и поднять руки в воздух. — Это последний момент перед боем! Разве ты не должен научить меня (Древнему Навыку), чтобы одержать победу?!
Ночь не ответила. Казалось, Рендидли действительно оставил ее наедине со своими мыслями.
Рендидли поморщился. — Вся (Школа)? Пала?
— Воистину, — ответил Шал, кивнув. — Прошло уже довольно много времени с тех пор, как мы получали от них известия. И если ты веришь, что твое снаряжение было действительно украдено и перевезено на Восток (Школа Смерти) — наиболее вероятное местонахождение. Ты говоришь, что это было взято одним из членов (Гильдии Гравировки), да?
Выражение лица Шала стало сложным. — Я наводил справки об этом у Офелии. Я узнал кое-что тревожное. Известно, что у (Вайтов) и (Гильдии Гравировки) тесные отношения. Но это не так, как я полагал. (Гильдия Гравировки) слишком просто сказать, что (Вайты) контролируют (Гильдию Гравировки)
Шал замолчал. Несколько секунд он молчал. Рендидли почувствовал странное трепетание в груди. Какой секрет мог так встревожить его учителя?
Наконец Шал вздохнул. — Это не такая уж и глубокая вещь, чтобы на ней стоило зацикливаться. Но (Вайты) не так уж и отличаются от нас. Всех людей Теллуса. Почти то же самое. Вместо того, чтобы контролироваться (Вайтами) члены (Гильдии Гравировки) — это просто те, у кого есть кровь (Вайтов). Ими могут быть только те, у кого есть хотя бы капля крови (Вайта). Говорят, что те, кто может использовать более чем копья в качестве (Навыков), обладают кровью (Вайтов). Так что все гравировщики происходят от (Вайтов). Есть и признаки смешанной крови. Окраска кожи. Странное телосложение. Третьи глаза
Шал замолчал.
Медленно, огромная картина, казалось, сформировалась для Рендидли в его сознании. Теллус был больше похож на его (Соулскилл), чем он мог себе представить.
Это был мир, созданный по прихоти одного человека. Вероятно, была и настоящая Вторая Катастрофа, но Копейщик преодолел самую трудную часть того, чего он боялся. Его образ был превосходен.
Почему процесс провалился после этого, до сих пор остается загадкой, но Копейщик выжил. И он унаследовал целый мир, с которым с тех пор возится. Из обломков двух миров он решил построить что-то особенное.
Но зачем?
Глава 787
Рендидли взглянул на Азриэль. Они стояли у входа в высокий каменный колизей. Поскольку они оба были финалистами, даже несмотря на то, что Рендидли выбыл, у них был приоритетный вход, свободный от длинных очередей болтающих людей. Но Азриэль не собиралась идти с Рендидли через дверь.
— Правда? И зачем?
— Тренировка, — пожала плечами Азриэль. — Ты гораздо лучший учитель, чем я ожидал. Мой Мастер считает, что мне тоже нужна особая подготовка, чтобы не отставать. Кроме того, я чувствую, что моего копья еще недостаточно для моего Мастера. Я еще не то существо, которое принесет ему ту славу, которую он заслуживает. Так что в этом смысле я согласна; я должна тренироваться.
— Это не займет много времени, — нахмурился Рандидли. Это действительно не его дело, но это внезапное заявление Азриэль застало его врасплох. Он полагал, что Хелен и Азриэль довольно близки. — Что ты не договариваешь? На тебя не похоже, что ты говоришь загадками.
Улыбка Азриэль на долю секунды стала теплой и искренней, а затем сменилась чем-то болезненным.
— Возможно. Рендидли это все. Это все, к чему я готовилась. Это мой последний шанс. Из-за окружающей войны все будут смотреть на этот турнир. Это отвлечение, которое им нужно. Я не могу быть признана негодной. Они должны видеть меня и упиваться славой. Кроме того твое копье и, как следствие, копье Хелен, такие странно беззаботные. Как будто вы не чувствуете тяжести тех, кто стоит за вами. Находясь рядом с тобой, я переняла кое-что из этого в свой стиль. Но у меня не может быть такого копья. Мое копье будет сиять славой. Этот груз ожиданий моя сила
Азриэль помолчала.
— Ну, все это к тому, что я хочу отточить свое копье, чтобы больше чувствовать этот вес. Ты уже слишком сильно заразил меня этой беззаботностью. Мой стиль изменился.
— Я изменил твой стиль боя? Это просто стресс говорит? Если дело в славе
— Да, ты повлиял на меня. Как иначе? Нет, дело не в стрессе. Просто легко забыть, что ты часть чего-то большего, когда находишься рядом с тобой, — Азриэль ткнула Рендидли в бок. — У тебя заразительное эго.
— Какой смысл, если ты не сражаешься за себя? — сказал Рендидли с некоторым раздражением.
— Чтобы принести славу людям, которые меня вырастили. Быть их чемпионом. И дело в том, что неудача моего копья не убьет меня, как твоя, дурак. Хотя я буду стыдиться сто лет, если подведу своего мастера, это не станет моим концом. Насколько хорошо ты сможешь выстоять, когда поставишь все на свое копье и проиграешь? Разве твое эго не рухнет?
Рендидли вспомнил долгий месяц тьмы в тюрьме. Это не было крахом как таковым. Но это, безусловно, была реструктуризация себя.
— Я бы справился достаточно хорошо. Думаю, ты увидишь, что я быстро прихожу в себя. Гораздо быстрее, чем через сто лет.
Азриэль всплеснула руками.
— Разговаривать с тобой бессмысленно. Позаботься о том, чтобы я встретила Хелен в финале, Рандидли. Там мы сможем поспорить копьями.
Рендидли кивнул, даже зная, что после этого матча он сообщит Хелен новость о том, что ему нужно идти в Школу Смерти. И для того, чтобы попытаться спасти тех, кто еще остался после вторжения Врайтов, но и для того, чтобы найти Акри и Сульфур. Кроме того, Шал сообщила ему, что Версо, глава Школы Смерти, возможно, самый знающий историк во всем Теллусе. Возможно, Рендидли сможет найти его и, наконец, получить ответы о Копейщике.
Если Версо еще жив.
Медленно идя, Рендидли оглядывал лица других посетителей турнира до 25 лет. Внизу, на трибунах, массы были плотно сжаты и громко шумели. Казалось, что весь Хастам пришел сюда. Они кричали, смеялись и размахивали вымпелами, представляющими кисточки разных участников. Судя по цветам, качающимся влево и вправо, Хелен была определенно фаворитом.
Несмотря на то, что Скарч была единственным представителем Школы Копья на турнире, было трудно конкурировать с внешностью Хелен в глазах общественности. Это было верно независимо от того, в каком мире это было.
Плюс
Выражение лица Рендидли стало печальным. Весьма вероятно, что нападения Врайтов означали, что большинство учеников Школы Копья не смогли прийти, чтобы посмотреть финал. Их чемпион, возможно, был сноской в их гибели. Это была отрезвляющая мысль. Что только еще больше разозлило Рендидли тем, что этот турнир продолжался, пока Врайты бесчинствовали по всей стране.