Словно услышав какой-то невысказанный сигнал, Короли-Ведьмы бросились вперед. Копейщик небрежно протянул руку и раздавил нескольких Королей-Ведьм, которые подошли слишком близко, но это был бесконечный прилив. Даже с (Навыками) Версо с этим было бы трудно справиться.
Первый Распространитель запрыгнул на колонну и устремился к потолку. Сузив глаза, Копейщик решил попытаться проигнорировать его и броситься через вход в нижнюю часть башни, где он чувствовал, что его образы меняются. Достижение этого процесса и его остановка были его целью. Если эта прославленная букашка даст ему возможность, он с радостью ею воспользуется.
Но Первый Распространитель упал, как камень, как раз в тот момент, когда Копейщик бросился вперед, его хвост метнулся вперед быстрыми толчками, которые заставили Копейщика остановиться. Глаза Копейщика горели, когда он злобно смотрел на монстра перед собой. Воистину, без опоры на образы это будет трудно. Даже ему было бы трудно пережить укус этого монстра.
Вместо этого ему нужно найти способ вывести хвост из уравнения
Копейщик продвинулся вперед, даже когда услышал, как позади него началась битва. Его глаза оставались прикованы к хвосту, но на этот раз Первый Распространитель ударил его своими молотообразными когтями. Зарычав, Копейщик отбил эти удары в сторону, а затем ему пришлось наклониться вбок, чтобы избежать удара хвостом.
— Я расколю тебя и выпью твою кровь в этот раз, чудовище, — прошипел Копейщик.
Первый Распространитель, казалось, пожал плечами. — Ты вообще сможешь победить меня без предательства и без своих образов? Я так не думаю. Кроме того, я решил теперь иметь имя. Оно мне понадобится, теперь, когда мои образы помогли Теллус вознестись. Я буду Адете, в честь тех, кто меня породил.
На секунду имя повисло в воздухе, пока Копейщик пытался его вспомнить. Затем зрение Копейщика покраснело. Он ударил ногой о землю и бросился на проклятого монстра так быстро, как только мог. Его шаги были плавными, когда он лавировал сквозь размытые толчки хвоста, чтобы сократить дистанцию. — У тебя тоже нет образов. И ты всегда полагался на них, как на костыль ! За то, что ты посмел даже использовать часть ее имени, я покончу с тобой.
Их тела столкнулись, и оба боролись за превосходство молниеносными ударами, которые сотрясали всю башню. Несколько раз Короли-Ведьмы осторожно приближались, но их отбрасывало случайным ударом или ударной волной.
Порядок величины этих двоих был совершенно иным.
Шал восстановил равновесие и опустил копье, направив острие в грудь своей матери.
Он знал, что это она; он узнал ее сразу. Энергия выдавала ее с головой, но то, как она сражалась, окончательно развеяло все сомнения. Бросив украдкой взгляд на Рандидли, Шал с сомнением посмотрел на Лукрецию. Рендидли сказал Шалу, что предоставит противника, с которым Шал должен просто поединком некоторое время, не побеждая, чтобы выиграть время для Рандидли, чтобы освободиться. Как только они оба освободятся, план продолжится.
Шал начал сомневаться, что Лукреция сможет замедлить его теперь, когда он повзрослел. Затем она ударила его в грудь, швырнув в один из ближайших фонтанов. Горячие камни и брызги лавы прожгли небольшие дыры в его рубашке, пока он пытался выпрямиться.
В его сердце расцвело раздражение, но Шал ничего не сказал. Вместо этого (Призрачная Гадюка) проснулась и смертоносным взглядом посмотрела на Лукрецию. Хорошо, тогда давай сразимся, мать. Позволь мне показать тебе, насколько я вырос.
— Почему ты здесь? — спросила Лукреция, даже когда она сплетала серию ударов и финтов, которые заставили Шала отступать.
Стиснув зубы, Шал проигнорировал ее вопрос. Те несколько раз, когда их копья скрещивались, было ясно, что он сильнее. И его работа с копьем была более сложной. Но каким-то образом Лукреция, казалось, видела насквозь каждый его финт и наносила удар в самую суть его позиции. Она снова и снова нарушала его центр равновесия, вынюхивая его лучше, чем ищейка. Когда он двигался, она уже подготовила идеальный контрвыпад на каждый его удар.
Казалось, она читает его мысли.
Шал отпрыгнул назад, и его копье дико хлестнуло влево и вправо. Если она может предсказывать его, то он просто уберет тщательный контроль. Медленно Шал заставлял ее отступать грубой силой. Это было некрасиво, но Шал стиснул зубы и настоял на своем. Это не будет битва, которую он проиграет. Несмотря на то, что это было в основном для показухи.
По крайней мере, это должно было быть для показухи. Но ее копье продолжало рубить влево и вправо со смертельной точностью.
Загнав Лукрецию к одной из невысоких алебастровых стен площади, Шал рискнул нанести (Укус Злобной Гадюки) в ее плечо. Прочитав его за милю, Лукреция проскользнула мимо удара, обошла его и нанесла неглубокий порез на плечо Шала.
Затем она отскочила, не сводя глаз с его лица. — Почему ты сейчас сражаешься? Это не твоя битва, Шал.
— Это моя битва, — прорычал Шал. — Это битва за Теллус. Это битва за оправдание Румеры.
— Если бы ты не сражался, Копейщик, скорее всего, проиграл бы. Слишком поздно для него, его моделей и предсказаний. Уже сейчас образы сливаются во что-то достойное Вознесения ниже, — прошептала Лукреция, уклоняясь от его атак. Чем больше она говорила, тем более плавными становились ее движения. — Кроме того меня немного раздражает, что у тебя есть эта девушка, и ты не потрудился представить меня.
Шал бросил взгляд вбок. Рендидли укладывал Королей-Ведьм на пол на некотором расстоянии, так что, вероятно, было безопасно говорить, не опасаясь быть подслушанным. — Ты не удосужилась быть рядом, мама. И даже если бы здесь все обошлось и без меня, я должен был сражаться. Меня выбрали представлять образ Теллус. Я очень серьезно отношусь к этой ответственности.
— Тебя выбрал деспот, — заметила Лукреция. Затем она начала использовать (Стиль Копья-Фантома), чтобы заимствовать импульс от его ударов и наносить ему ответные удары.
Разъяренный, Шал увеличил скорость своих атак. Но она просто ускорилась, чтобы компенсировать это. Затем он резко перешел к более извилистому, контролирующему стилю игры с копьем, который на короткое время сбил ее с толку. Быстрая смена стиля оказалась слишком сложной, и вскоре Шал загнал Лукрецию в угол.
Тремя сокрушительными ударами он оглушил ее и заставил отступить. Но она продолжала кружить и отклонять удары. Она продолжала тянуть время.
Глаза Шала сузились, когда Лукреция очень быстро стабилизировалась и предсказывала его новые ходы. Это был (Навык)? Это было невероятно мощно, если это так. Поэтому Шал снова переключился, на этот раз перейдя к агрессивности, чтобы извлечь выгоду из относительного недостатка ловкости и реакции у Лукреции.
Этот ход заставил Лукрецию быстро отступить назад, отбивая его удары копьем.
Медленно импульс Шала нарастал, когда он переключился на что-то более близкое к стилю Рандидли, используя местность и свою собственную мобильность. — И все же. И все же, это мое копье. Я держу его, потому что у меня есть сила, а значит, у меня есть долг перед народом Теллус. Все просто. Потому что у меня есть способность, у меня есть ответственность использовать ее. И нет смысла быть личностью со способностями, если я не несу ответственность за свой народ.
— Это может быть глупо. Это может быть безрассудно. Эта концепция может меня убить. Однако в этом душа моего копья. И я буду следовать этому до конца своей жизни.
К его удивлению, удар Шала проскользнул мимо защиты Лукреции и вонзился ей в грудь. Она быстро моргнула, затем с болезненной нежностью улыбнулась. — Все это ради ответственности ? Хорошо. Не забывай, почему ты сражаешься, Шал. Если то, что произойдет дальше, будет таким же трудным, как я ожидаю это тебе понадобится.
В следующее мгновение она исчезла, оставив обычного Короля-Ведьму умирать на копье Шала. Резким движением он бросил тело на землю, затем медленно пошел в ту сторону, где Рендидли заканчивал с Королями-Ведьмами.
Конечно, затем Шал моргнул, когда из портала начали появляться новые Короли-Ведьмы со своей заунывной песней.
Вздохнув, Шал принялся за работу.
Глава 830
Лицо Офелии напряглось, когда она с грохочущей силой обрушилась на тридцать Королей-Ведьм, бросившихся к ней. Большинство из них переживут этот удар, но их ноги или руки были сломаны, как сухие ветки, от силы удара. Они будут хромать и мешать передвижению остальных.
Что дало Офелии долю секунды, чтобы встать между Эйтоном Таем и Оракулом. Кряхтя, Офелия едва успела заблокировать острый удар Эйтона. После этого Эйтон ловким ударом отбросил её в сторону и снова приготовился к атаке. Но к этому моменту Оракул была готова и отбросила его назад взрывом образа морского прилива.
Что дало Оракулу время поспешить на помощь Версо.
Потому что самым могущественным копейщиком на поле боя был. Эгиант Вирд.
— Вы, глупцы. Ваши образы потускнели с годами. Неужели вы боитесь окаменевшей жестокости в духе Теллуса? — Эгиант дико смеялся, вбивая Версо в землю. Старик задрожал и попытался подняться, но его просто снова вбили в землю. Над ними всеми бушевало огромное и бесконечное солнце, полное жара и силы. Солнечные вспышки ярко и ярко горели в бесконечном параде. — Просто поглотите это! Сделайте это частью себя! Узурпируйте контроль над этим! И захватите власть для себя.
Стоная, Офелия отбивалась от новых Королей-Ведьм, в то время как Оракул и Версо объединили силы и нанесли неглубокий удар Эгианту. На мгновение жар и свет в зале потускнели.
Но в процессе Офелии пришлось снова отбиваться от Эйтона, что открыло её для взрыва Психического Яда, который брызнул ей на спину. В этот момент в висках появилось тупое жужжание — вероятно, это был уже третий взрыв, который она приняла на себя. Но у неё не было выбора.
Рыча, Офелия обрушила гору на Эйтона.
К её удивлению, мужчина рассеял большую часть силы, вращаясь по кругу. В её поле зрения возник образ кричащего металлического сорокопута. Затем Эйтон подпрыгнул в воздух и так же быстро спикировал вниз на Офелию.