— Слава — странная штука, не так ли? Иногда кажется, что твоя жизнь тебе не принадлежит.
— Да, полагаю, это так, — легко ответил Рандидли. И к облегчению Татьяны, часть давления вокруг нее рассеялась.
Она сделала несколько вдохов, стараясь оставаться как можно тише, чтобы он не заметил.
— Даже если ты остаешься прежним люди начинают относиться к тебе по-другому. Потому что ты известный актер, рок-звезда, генеральный директор а теперь и убийца монстров. Такова уж культура, в которой мы живем. Люди любят возносить кого-то на пьедестал. А к тебе они думают, что ты герой. Для многих ты им и являешься. Они нашли дома и жизнь, работая на тебя, так что.
— Честно говоря, меня беспокоит не то, что люди начали относиться ко мне по-другому, — тихо ответил Рандидли, все еще глядя на картину. — Мне просто начинает казаться как сильно я действительно изменился за последние пять лет.
Пять лет? Неужели столько времени прошло для него с тех пор, как появилась Система? — задумалась Татьяна.
С Подземельями трудно уследить за временем, но тот факт, что он провел времени почти вдвое больше, чем прошло на самом деле неудивительно, что он так далеко впереди нас. Как он избегает Эфирной болезни?
— Рандидли, если тебе когда-нибудь понадобится поговорить, я с удовольствием выслушаю, — начала Татьяна, но Рендидли махнул рукой и повернулся. Внезапно все давление в комнате исчезло.
— Нет, ничего подобного. На самом деле, я в хорошем настроении. Спаринг с Невеей действительно прояснил мои мысли. Мне просто было любопытно, наверное, — сказал Рендидли с лучезарной улыбкой. Его изумрудные глаза были такими же светящимися и чистыми, как покрытый мхом пруд в тропическом лесу. — Но я собираюсь отправиться в машинное отделение. Пусть все приготовятся к небольшим проблемам роста, когда мы все запустим.
— Конечно, — послушно ответила Татьяна. Затем она прикусила губу. Ей хотелось еще раз надавить на него по поводу той странной тяжести, которая витала вокруг Рандидли, но какая-то часть ее колебалась. Но как друг и подчиненная Рандидли, она должна была это сделать. Поэтому она открыла рот.
И слова, которые вылетели наружу, совершенно не соответствовали проблеме.
— так как мы это назовем? Этот новый объект, который ты строишь.
— Ах, насчет этого Я рад, что ты спросила. Это не просто объект, теперь мы будем целым городом. — Рендидли почесал щеку. — Это немного очевидно но мы будем Хароном.
Татьяна прищурилась.
— Харон? Звучит знакомо.
Рендидли направился к двери и махнул рукой.
— Харон, который дарует проход через реку Стикс в греческой мифологии. Перевозчик между мирами. Мост к невозможному. Будь готова, Татьяна, потому что мы должны быть именно этим.
И затем он исчез. Оставив Татьяну с ее сожалениями и остывающим ужином.
Вздохнув, Татьяна подошла к стене и сняла картину импрессиониста. Бросив виноватый взгляд по сторонам, она сломала раму и разорвала картину внутри.
Увидев, как долго Рендидли смотрел на нее, она вдруг осознала, насколько она безвкусна. Но ей доставило немало удовольствия уничтожить то, на что она потратила немало денег.
В основе Харона лежала электростанция, которая делала возможным функционирование всех объектов на мобильной платформе. Это было главное творение чрезвычайно переутомленной Венди, которая сидела с довольно оцепенелым и безучастным выражением лица, глядя на Рандидли.
— Что значит, что мне нужно вернуться до того, как ты ее включишь? Это
мой
двигатель!
Они стояли на стальном переходе вокруг цилиндрической колонны, которая была ядром реактора. Вокруг них была огромная камера, предназначенная для размещения мощной окружающей энергии, которую будет выбрасывать впечатляющий двигатель, спроектированный Венди. Несмотря на то, что переход, по которому они сюда прибыли, был освещен тусклыми огнями, чтобы они не упали в глубины сферической камеры, содержащей энергию, огромная тьма была невероятно гнетущей.
Пока что сердцу Харона еще не приходилось испытывать свои первые удары. И Венди просто дрожала от волнения, желая увидеть эти моменты.
Вздохнув, Рендидли пожал плечами, выглядя довольно беспомощным.
— Ко мне едут гости. Некоторые очень растерянные и глупые люди. Я ожидаю, что все станет жестоко. Так что лучше, если ты пока вернешься в Альфа-Космос.
— Я серьезно все здесь сожгу, — взбеленилась Венди. Она несколько секунд рылась в кармане и достала миниатюрную паяльную лампу. Яркий синий треугольник пламени вспыхнул перед соплом, когда Венди вызывающе посмотрела на Рандидли.
Он поднял руки в знак капитуляции.
— Венди, в этом нет необходимости. И мы оба знаем, что это бессмысленно. Харон все равно построен из камня и стали, что ты сожжешь?
Твое чертово эго , — кипела Венди. Она помахала своей горелкой взад и вперед, чтобы показать, насколько серьезно она относится к этому вопросу.
— Тогда, думаю, я расплавлю внутреннюю стену реактора.
— Ты сожжешь то, на что потратила столько времени? Прежде чем ты даже включишь его?
— Я остаюсь, — вслух сказала Венди сквозь стиснутые зубы, заставляя свой голос понизиться на октаву, чтобы он звучал более авторитетно.
Их взгляды были прикованы друг к другу почти тридцать секунд. Выражение лица Рендидли смягчилось.
— ладно. Но не говори, что я тебя не предупреждал.
Венди держала свою паяльную лампу зажженной еще несколько секунд, чтобы убедиться, что он серьезно настроен на капитуляцию. Затем она бросила на него угрюмую гримасу и выключила горелку. При этом она проворчала ему вслед:
— Если эти гости такие опасные, зачем нам ждать, пока они прибудут? Просто запусти эту чертову штуку сейчас, и весь город убежит от них.
— Разве нет ничего очищающего в том, что первым действием этого города станет изгнание демонов, жаждущих его образ? — сказал Рендидли с улыбкой. Затем он похлопал одного `
стальных стен.
— Ведь так, приятель?
вв
.
Узор света в форме закрытого глаза заплясал по стенам, и вся комната задрожала. Там, где когда-то была бескрайняя тьма, на долю секунды они, казалось, стояли в центре огромной сферы леса, освещенной зеленым светом. Венди побледнела и сделала несколько шагов назад.
— Э-это то, над чем ты так долго работал?
Венди презирала самодовольное выражение лица Рандидли, но не могла отрицать, что ее первое знакомство с этим таинственным проектом, который его поглотил, было, безусловно, впечатляющим. Но она не исключала, что он сделал его чрезвычайно показным, чтобы наглядно превзойти ее собственный вклад в город.
Рендидли продолжал говорить, а мысли Венди опасно закипали.
— К тому же, они пробрались в комплекс Эриксон Стил , когда там должна была быть полная блокада; кто-то их впустил. Это не избавит от проблемы отслеживания ими города полностью, но выкинуть тех пару человек, которые им помогли, будет хорошим началом.
— Ах, значит, это ловушка. У тебя есть люди, которые за ними следят? — равнодушно спросила Венди. Вместо этого она подошла к стене и экспериментально постучала по ней. К ее глубокому удовлетворению, никаких впечатляющих явлений не произошло.
Как я и думала. Рендидли хитрее, чем я думала .
— На самом деле нет, но моя область наблюдения в последнее время значительно расширилась, — ответил Рандидли. — Плюс, подобное тянется к подобному; их жадность найдет отклик у людей, которые их поддерживают. С этим будет довольно легко вымести все низко висящие гнилые плоды.
Венди открыла рот, чтобы спросить, как это работает, но Рендидли приложил палец к губам и указал в конец коридора. По подвесному мостику, соединяющему основную часть двигателя с внешним миром, приближались три человека.
Сначала они шли осторожно, нерешительно двигаясь в темноте, где был виден только их путь вперед. Но когда они приблизились к яркому белому свету, исходящему от терминала реактора, их шаги стали более уверенными.
— Я думаю, пора представиться, — произнес Рендидли громовым голосом. Реверберация эхом разнеслась по широкой внутренней камере, предназначенной для захвата и использования излучения от активной зоны с такой эффективностью, что Венди задумалась, сколько джоулей энергии содержалось в голосе Рандидли. Три фигуры остановились.
Венди задрожала. Стоя рядом с Рендидли Гостхаундом, она внезапно почувствовала сильный жар. По спине потек пот. Казалось, он сжигает больше энергии, чем мог произвести даже ее реактор.
— Эван Крейн. Просто поклонник вашей работы, мистер Гостхаунд, — сказал человек справа. Было трудно различить его черты лица из-за странного костюма брони, который он носил. Но беглого взгляда Венди хватило, чтобы заметить странные компоненты, функционирующие за кулисами. У нее зачесались пальцы, чтобы разобрать его.
— Чак Баллард, главный инспектор района, в котором работает Эриксон Стил , — сказал суровый мужчина слева. Он скрестил руки на груди и уставился на замысловатые руны и механизмы, покрывающие стену внешней камеры реактора. Казалось, у него был какой-то навык видения.
— А я сенатор Клифф Хитбридж. Право, какая радость встретиться с вами здесь, Рандидли, — тепло сказал человек в центре.
Венди вздрогнула, когда жар вокруг Рендидли усилился.
— Мне очень жаль, господа, но, похоже, вы заблудились. Здесь разрешено находиться только уполномоченному персоналу. Пожалуйста, позвольте мне проводить вас отсюда.
— В этом нет необходимости, мистер Гостхаунд, — сказал человек, представившийся сенатором Хитбриджем с печальной улыбкой. — Или, по крайней мере, мы просто должны настоять на том, чтобы вы покинули это место вместе с нами. Вас разыскивают по подозрению в незаконном ввозе материалов из Зоны Семь по заниженной цене и выдаче их за руду, которую вам удалось добыть благодаря вашим правам на недропользование в этом районе. Учитывая все недавние земляные работы, которые вы проводили
Сенатор Хитбридж рассеянно осмотрел блестящий стальной реактор, в котором они стояли.