Хотя Вуалла, очевидно, была более обдуманной и менее саморазрушительной в своих целях, он чувствовал в ней ту же непоколебимую решимость, которая была в этих двух трагических личностях.
Какой-то инстинкт подсказал ему не отвечать на вопрос Вуаллы о стремлении и одержимости, но Рендидли ухмылялся, глядя на нее сверху вниз. — Да. Я глубоко знаю ощущение жажды.
Она улыбнулась ему, но ее лицо было в тени, а ее волосы казались такими светящимися, что ослепляли его, не давая разглядеть черты ее лица. Единственное, что он мог видеть, это ее белые зубы. — Я знала, что есть причина, по которой меня к тебе тянет.
Глава 1059
Когда заря медленно расползлась во все стороны, они остались на своих местах. Рендидли машинально поинтересовался, сдвинутся ли они когда-нибудь. Казалось, слова Вуаллы превратили его в статую. И, честно говоря, Рендидли не возражал.
В конце концов Вуалла встала и немного отряхнулась, как кошка. Она начала со ступней, затем с ног, бедер, торса и головы. Все это время ее волосы кружились вокруг нее, как сверкающий водопад. Затем она помахала своими тяжелыми рукавицами Рандидли. — Ладно, пойдем обратно. Я просто Я получила то, за чем пришла.
Рендидли медленно кивнул. Два его последователя оставались молчаливыми позади него, пока четверка продолжала путь обратно к своим лагерям.
Возможно, это было связано с тем, что никто не разговаривал на обратном пути, но время, казалось, растянулось в длинную нить бесконечности, пока их унылая процессия продвигалась вперед. Солнца не было, но окружающий свет в этом странном клочке земли на краю вселенной постепенно становился все более обильным. Резкий отраженный свет от оранжевой грязи под ногами становился все более невыносимым и придавал их путешествию неземной оттенок.
И все же Рендидли молчал, находясь в гуще этих странных ощущений. Дело не в том, что ему было некомфортно во время этой процессии. Нет, это неправда, ему
было
некомфортно. Но не тишина их путешествия захватила самые глубокие закоулки его мозга и отказывалась отпускать его. Это были воспоминания о горьких словах Вуаллы, запечатленных в той странной, внезапной ночной прогулке.
Ты можешь бояться большую часть времени, но если ты утверждаешь, что жив, ты не можешь бояться все время .
Я знала, что была причина, по которой меня тянуло к тебе .
Рендидли моргнул. Чего он боялся? В отличие от большинства людей, с которыми он сталкивался, он не особенно боялся быть один. Изоляция была уделом Мрачной Химеры. И хотя он очень старался избежать смерти, Рендидли уже смирился с тем, что его конец когда-нибудь наступит. Это было одним из основных принципов образа Мрачной Химеры; жизнь — это просто вопрос того, как долго ты сможешь продолжать погоню.
И все же Рендидли почувствовал тот тихий отклик в своей груди, когда Вуалла произнесла первую фразу о страхе. Беспокойство и тревога, которые он держал внутри себя, затрепетали с чем-то вроде стыда, когда она говорила. Это проявилось в страхе быть раскрытым, и Рендидли был в отвращении к себе за то, что чувствовал это. Поэтому он копался и копался, пытаясь найти источник.
К сожалению, ничего не вышло из его усилий. И это была также область, с которой основное тело боролось. Так чего же он боялся? Его мысли бесконечно гонялись за своим хвостом.
Хотя время тянулось, Рендидли вскоре оказался лицом к лицу с Вуаллой, когда она готовилась войти в свой лагерь. Внезапная картина была настолько резкой и настолько сильно отличалась от их путешествия, что в течение нескольких секунд Рендидли не мог ничего сделать, кроме как моргать.
— Спасибо, — сказала Вуалла наконец, после того как долго рассматривала его. Казалось, ее лазурные глаза полны решимости измерить и запомнить каждую грань его физического тела. — Это было необязательно с твоей стороны. Но Но я думаю, благодаря этому мы сможем изменить свое будущее. Мы мы оба люди, которые трагически закончат, не так ли?
Рендидли наклонил голову набок. Было что-то странно знакомое в том, как говорила Вуалла. Нет, дело не в ее тоне, а в ощущении. Рендидли почувствовал что-то от ее слов, когда она говорила, но не мог определить это ощущение. — Что?
Моргнув, Вуалла резко покачала головой и рассмеялась. — Честно говоря, я понятия не имею, откуда это взялось. Но в любом случае, да, спасибо. Я надеюсь Я надеюсь увидеть тебя снова.
Затем она развернулась на каблуках и ушла, ее длинные волосы обвились вокруг нее, как аквамариновый нимб. Глаза Рендидли оставались прикованными к ней, пока ее фигура не была поглощена однородным морем палаток ее лагеря. Несколько раз он чуть не заговорил, но понятия не имел, что сказать. Ему нечего было сказать, но он хотел
Со вздохом Рендидли отвернулся. Затем он поднял обе конечности к небу, пока суставы его плеч и локтей не хрустнули. Теперь, когда Вуалла ушла, некоторые из более приземленных забот возвращались к нему. Передвигаться в этом образе было не то чтобы утомительно. Но поскольку его образ становился все более детализированным, были некоторые неприятные побочные эффекты.
Например, Рендидли был потрясен, обнаружив, что его ноги довольно сильно болят. Вернее, он представил, что они болят, что и заставило их болеть. Повернувшись, он посмотрел на Зауну и Салазара. Человек-змея тут же выпрямился и с важным видом ударил себя в грудь.
— Кхм. В м-м-моем мире самки часто любят получать обезглавленные трупы обыкновенных п-п-паразитов
Когда Рендидли угрожающе поднял свой коготь, рот Салазара захлопнулся со странно приятным звуком. Покачав головой на глупость более разговорчивого из своих двух подчиненных, Рендидли еще раз подчеркнул в уме необходимость определить, какое влияние он оказывает на них. Если бы можно было использовать какое-то наказание, чтобы улучшить их отношение
— блестящие камни
Рендидли остановился. Затем он повернулся и посмотрел на Зауну. Ее лицо было совершенно невозмутимым. Перед ее невыразительным лицом Рендидли ничего не оставалось, кроме как вздохнуть и продолжить свой путь через ничейную землю между двумя лагерями.
Когда они вернулись к палатке, Иггдрасиль кивнул группе, продолжая концентрировать энергию на (Сущности Возгорания). Рендидли прошел в дальний конец палатки и занял свое обычное место у стены. Зауна и Салазар вошли следом за ним и заняли свои места в внезапно довольно тесной палатке. Она была три метра в длину и два в ширину, но коренастое тело Зауны занимало довольно много места, а Салазар, казалось, любил растягиваться на большой площади.
Рендидли закрыл глаза и попытался еще раз сосредоточиться на улучшении образа Мрачной Химеры. Любые улучшения, которые он мог добавить сейчас, помогут ему в будущем. Эти мирные дни были важной возможностью для подготовки. Йеллая не стала бы утруждать себя тем, чтобы дать ему двух подчиненных только для проверки восстановительных сил Иггдрасиля. Несомненно, его также будут отправлять во все более сложные районы для сражений.
Что вполне нормально.
Коготь Рендидли свернулся внутрь, когда его волнение вырвалось наружу и напрягло мышцы его руки, прочертив глубокие борозды на земляном полу палатки.
Если я не смогу понять, что за страх я держу в себе, я просто вытащу его, бросившись в опасность. Даже околосмертные переживания лучше, чем просто сидеть скучающим в Нигде и чувствовать, как меня медленно варят
Поэтому Рендидли попытался сосредоточиться на том, чтобы сделать себя более утонченным и могущественным. Это не очень хорошо получалось. Но причина, по которой Рендидли становился все более рассеянным, была не та, от которой он защищался. Скорее, его посетило новое осознание.
Рендидли очень остро ощутил тонкое влияние образа Йеллаи на весь ее лагерь. Его прикосновение чувствовалось повсюду; место было пропитано им.
Конечно, когда Рендидли впервые прибыл в лагерь с Загналом, он также был сверхосведомлен об этом всепроникающем образе. Это был образ, эквивалентный запаху; казалось, он исходит из каждого аспекта лагеря, пока не становится совершенно повсеместным. Каждый дюйм даже палатки, в которой они сидели, был пропитан личным зловонием Йеллаи. Настолько, что Рендидли было трудно изначально разобрать, что именно он чувствует. Это было слишком много всего сразу.
Но ночная прогулка через весь фронт поля боя дала Рендидли немного перспективы. Теперь, когда он вернулся, он мог отчетливо почувствовать тонкую завесу образа, которая кружилась вокруг них. Как показал резкий крик, который Рендидли смутно почувствовал, когда Йеллая ударила один из чернильных щупалец в небе, Рендидли почувствовал очень сильную гордость орла.
Огромного орла, который мог расправить крылья и покрыть небо.
И гордость — недостаточно грандиозное слово для того, что олицетворял этот орел. В его длинных и прямых перьях заключались господство и слава за счет всех остальных. Это было высокомерие главного хищника неба. Это было величие короля широкого голубого простора, висящего над землей.
Или королевы.
Похоже, Вуалла не шутила, когда говорила, что в этом лагере происходят странные ритуалы и поклонение утонуть в этом образе, неудивительно, что людей постепенно приводят на ее сторону. И это имеет дополнительное преимущество, гарантируя, что они будут полностью лояльны ей. Это господство, которое включено в образ, — не шутка .
Определив проблему, Рендидли смог обратить свое внимание внутрь и вынюхать присутствие этого образа в себе. Осмотрев свое образное тело, он увидел, что тонкая пленка его собственного образа в его дыхании удерживает влияние Йеллаи. Но когда он действительно исследовал себя, он нашел несколько обрывков крика ее орла, которые, вероятно, были инстинктивно принесены для поддержки, когда он вернулся из Великой Расщелины окровавленным и раненым.
Это заняло некоторое время, но Рендидли вырвал эти мелкие нити и исцелил свой образ Мрачной Химеры до целостного состояния. Это была именно та карма, которую Рендидли не мог позволить себе посеять прямо сейчас. Его путь был не путем подчиненного, а путем правителя по праву. У него, возможно, больше нет Короны, но теперь Рендидли Призрачный Гончий