Зауна снова вздохнула при тяжелом слове умереть . Но на этот раз она не усомнилась в своей инстинктивной реакции. Костяная усталость, вызванная ее собственным эмоциональным смятением и тяжестью наложенного на нее гейса, была достаточным оправданием для вздоха. Она просто приняла это как истину и позволила времени идти своим чередом.
Небольшое отвлечение в виде насмешек охранников над Загналом в конце концов прекратилось с возвращением двух фигур у костра, с которыми Рендидли пошел поговорить, прежде чем войти в арсенал. Они ушли, а потом вдруг оказались у костра, играя с дымом. В течение минуты охранники разбежались, как голуби, разлетающиеся в стороны от машины, чтобы укрыться в более укромных уголках лагеря.
Загнал сник, как сдувшийся воздушный шар, явно демонстрируя слабость, которую эти падальщики расклевали до крови. Вместо того чтобы стоять, он сел на землю и уставился в грязь. Облизнув губы, Салазар шагнул вперед, вероятно, чтобы попытаться утешить мужчину, но Зауна удивила себя, коснувшись плеча Салазара.
Она решительно покачала головой; ничего хорошего не выйдет из попыток поговорить с Загналом прямо сейчас. Он был ржавым клинком, который будет направлен на любого, кто к нему приблизится. И без того достаточно проблем, что им придется оставаться с ним в течение их чрезвычайно долгого пребывания в Великой Расщелине. Не нужно настраивать его против себя сейчас.
Зауна знала лишь в общих чертах, что Эфирный Ключ, который им дадут, прослужит довольно долго, но конкретной цифры она не знала. Но в любом случае, поддержание отношений в цивилизованном русле поможет избежать неизбежного. В конце концов, Рендидли Гончая не был нежным лидером. Зауна не сомневалась, что во время миссии напряжение будет высоким.
Несмотря на довольно бессмысленное выражение лица Салазара, Зауна знала, что змеечеловек довольно проницателен. Увидев, что она тянется к нему, Салазар вздохнул и нервно кивнул, а затем двинулся обратно к самой большой из палаток. Зауна проводила его взглядом с легким интересом.
Если бы он не был таким проницательным, он бы не стал так идеально подкалывать Гончую всякий раз, когда настроение Гончей становилось особенно мрачным. Возможно, еще более важным для Зауны было то, что его действия также демонстрировали, что у Салазара чуткое и доброе сердце.
От такого обычно погибают в армии ,
— мрачно подумала Зауна, возвращаясь к своему молчаливому дежурству возле арсенала.
Небо над ними начало темнеть. Тени, стекающие с высоких стен долины, быстро поглотили их. Зауна щелкнула зубами. Им не давали конкретного ограничения по времени на поход в арсенал, но прошло уже почти три часа и было совершенно ясно, что лорд Милн ожидает, что они начнут миссию сегодня.
Придет ли он за ними через некоторое время? Только время покажет.
Зауна не смогла сдержаться и усмехнулась, заслужив этим острый взгляд от угрюмого Загнала. Но это было действительно смешно. Хотя их отправляли на верную смерть, лорд Милн, очевидно, не хотел убивать их напрямую сам. Иначе он не стал бы утруждать себя выдумкой о миссии. Так что он мог бы отругать их за задержку и назначить им наказание, но это наказание не произойдет до тех пор, пока они не вернутся с этой миссии.
Честно говоря, тогда не было причин торопиться. Возможно, Гончая неспешно занимается тренировками внизу. Он был достаточно безрассуден и мазохистичен, чтобы придумать что-то подобное, даже когда над его головой нависал смертный приговор. Поэтому Зауна устроилась ждать.
Примерно через шесть часов после того, как Гончая вошел в арсенал, Загнал наконец не выдержал.
— Эй! Вы двое, — сказал Загнал, подходя к двум фигурам, поддерживающим огонь. — Он когда Рендидли Гончая закончит свой выбор?
По лагерю пронесся холодный ветер. Тонкие фоновые шумы других охранников, занятых своими делами, внезапно стали очевидными, поскольку они внезапно прекратились полностью. В этот момент Зауна увидела, как все охранники повернулись и посмотрели на Загнала с молящим взглядом. Но она также увидела в их выражении правду, что уже слишком поздно. Ущерб был нанесен. Они боялись, что произойдет из-за этого бездумного крика через лагерь после того, как посетители уйдут.
В душе Зауна проверила свою реакцию. Распознал ли ее гейс Загнала как союзника Гончей, которого она должна защищать?
Нет ,
— прозвучал довольно злобный ответ. Ничто не заставляло ее двигаться и привлекать внимание этих могущественных личностей. Наказание Загнала будет его собственным. Поэтому в течение нескольких секунд она просто наблюдала за надменной походкой Загнала к огню. Он снова открыл рот. — Вы что, не слышите меня? Я спросил вас
Вздохнув, Зауна шагнула вперед, чтобы последовать за Загналом. Сначала вздохи, а теперь ненужные действия сегодня был странный день для нее. Но она не жалела о своем движении, потому что впервые за долгое время она полностью контролировала ситуацию. Это было ее решение. Даже если ей требовалось прямое слово от Гончей, чтобы говорить, она, по крайней мере, могла выбрать, чтобы защитить этого дурака по своей собственной воле.
Наконец, одна из двух фигур у огня подняла голову и наклонила ее в сторону Загнала. Воздух изменился.
— Кхе, — Загнал отлетел назад, как будто невидимый великан пнул его в грудь. К счастью, Зауна была рядом, чтобы подхватить его сломанное тело и не дать ему упасть и свалить одну из палаток охранников.
Зауна проверила дыхание дурака; все еще жив, хотя и доведен до бессознательного состояния одним ударом. Это заставило Зауну внимательно посмотреть на две фигуры у огня. Ей не очень хотелось думать о том, что случилось бы, если бы Салазар или она сами подверглись этому внезапному удару в грудь. Ткань их образа немедленно рухнула бы.
Но когда Зауна посмотрела на фигуры у огня, она могла только моргать, обнаружив, что старуха теперь стоит прямо перед ней.
— Боже мой, — проворчала женщина. Она протянула руку и сильно ткнула Зауну в грудь. — Этот мальчик, возможно, и хорошо показывает, что у него есть терпение но он не может понять глубокое терпение, которым обладаете вы. Разве вы не очень похожи на мой вкус?
Даже если Зауна была не совсем сбита с толку внезапными движениями и прикосновениями старухи, она все равно не могла ответить ей из-за гейса, который не позволял ей говорить о вещах, не связанных с выполнением приказов или ответами на вопросы Гончей. Она могла только пристально смотреть на старуху и надеяться, что та не поймет ее взгляд неправильно.
Старуха усмехнулась. — Не будь такой, я вижу, какую тяжесть ты несешь с собой. Было бы даже просто ну, возможно, говорить об этом — жестокая правда. Вместо этого
Женщина протянула руку и прижала ладонь к груди Зауны, растопырив пальцы. Появился всплеск жгучего жара, когда женщина выдавила что-то между пальцами и вложила в сущность образа Зауны. Но как только это появилось, оно, казалось, исчезло среди накопленных Зауной образов. Как только это исчезло, Зауна внезапно почувствовала такой резкий холод, что удивленно разинула рот.
Это чувство
— Подарок на будущее, — улыбка старухи была загадочной. Затем она повернулась обратно к яме и разжиженному Эфиру внутри нее. — Что касается этого мальчика он скоро выйдет. Он ну, он какой-то монстр, не так ли?
Зауна опустила Загнала на землю и подошла к краю ямы, чтобы посмотреть вниз, на Эфир. Салазар подошел к ней и обменялся с ней взглядом, прежде чем снова посмотреть в сторону арсенала. Возможно, на каком-то уровне они начали беспокоиться, что он даже не выберется из арсенала. Особенно после того, как они выслушали, как охранники безжалостно насмехаются над Загналом. Они очень убедительно доказали, почему такое действие невозможно.
Но человек, который вошел в арсенал, не был обычным. Даже эта чудовищная старуха, которая могла уничтожить Загнала одним взглядом, считала Гончую монстром.
Первое, что они увидели, было изменение цвета. Чистая лазурь разжиженного Эфира в одном небольшом месте медленно искажалась багрянцем. Все началось с булавочного укола, прежде чем расшириться до размера кулака, а затем и баскетбольного мяча. Пузыри поднимались вверх по одному и по двое, а затем десятками, пока Эфир не забурлил.
Малиновый цвет углубился, доминируя над лазурью по мере расширения. Затем из поверхности показалась голова Адской гончей, и стали видны его светящиеся изумрудные глаза. Он стиснул зубы, и вдруг Зауна увидела медленные, шатающиеся шаги, которые делала Адская гончая, чтобы двигаться вперед. Даже если он и вырвался, это явно было нелегко.
Но прежде чем Зауна успела увидеть что-то еще, волна пламени вырвалась из его тела. Казалось, что ее сдерживал Эфир, но теперь, когда он вырвался на поверхность, пламя освободилось. Оно потянулось вверх, словно хватающие руки, жадно заполняя небо над ним. Огонь вокруг него оттолкнул жидкий Эфир назад, превратившись в столб почти пять метров высотой.
Зауна услышала, как Адская гончая тихо ругается про себя, и наблюдала, как пламя медленно съеживается до простых огненных пальцев на коже Гончей. Он сделал еще один шатающийся шаг вперед, затем еще один, обнажив все свое тело. Его кожа была исцарапана и обожжена до крайне болезненной степени. Честно говоря, он выглядел более чем немного потрепанным, когда двигался вперед.
Рендидли снова тяжело дышал, делая еще один шаг вперед. На этот раз, когда он поднялся из Эфира, он показал предмет, который нес в руках. Довольно большой деревянный сундук, плотно закрытый мерцающим замком из слоновой кости.
После еще одного шага Адская гончая была погружена в воду только по колени. Еще шаг. Еще шаг. И вот он свободен, медленно поднимается по склону к краю арсенала.
— К-как к-к-каково было? — Салазар прочистила горло и спросила.
Единственным ответом Рендидли был свирепый взгляд на старуху, стоявшую позади Зауны, которая громко рассмеялась в ответ. Казалось, его гнев был настолько ощутимым, что, когда он выдохнул, два темных потока дыма вырвались наружу.