Харон — это место для смелых решений. Вот почему я сделал так, чтобы город мог двигаться. Не позволяй никому говорить тебе, кто ты есть или кем ты не являешься.
Затем Призрачная Гончая встал. Он был выше, выше, чем ожидала Гертруда, и покрыт жилистыми мускулами. Его металлическая левая рука двигалась так же естественно, словно была плотью, когда он повернулся, чтобы осмотреть окружающих детей. Его чёрные волосы были непослушными на голове, что свидетельствовало о его дикой натуре. Его глаза были ярко-изумрудного цвета, пленительные, но почему-то леденящие, когда его взгляд осматривал окрестности.
— К своим согражданам вы всегда должны проявлять уважение к их выбору. Я ясно выразился?
Дети все как один кивнули. Гертруда даже отчётливо услышала, как кто-то сглотнул.
Затем Призрачная Гончая широко развёл руки. Над его ладонями оживали различные образы. Была краткая сцена, где свет просачивается сквозь тяжёлые изумрудные листья, затем образ света, становящегося молочным и закручивающегося вокруг тёмного мрамора. Затем был леденящий рассвет, поднимающийся над пустошью, чьи лучи были одновременно облегчением и проклятием для существ, пытавшихся скрыться во тьме.
Кожа Гертруды покалывала, когда образ проникал в её тело. Образ был настолько сильным, что она даже чувствовала запах пыли этой пустоши. Это привело её в благоговейный трепет. Правда, она изнуряла себя неделями, чтобы улучшить свои образы до такой степени, чтобы едва пройти испытания Ордена Дуцис, но это было ничто по сравнению с этим. Её кожа согревалась этими лучами света. Это был Рендидли Призрачная Гончая. Вот почему он был самым могущественным человеком в мире.
Затем Призрачная Гончая опустил руки, и образ исчез. Он усмехнулся, глядя на окружающих детей.
— Свет действительно могущественен но всё может быть могущественным, если долго над этим работать. В этом прелесть образов; вы можете делиться любой истиной, что храните в своём сердце, пока вы сосредоточены.
Его глаза снова сверкнули.
— Так что убедитесь, что вы не отказываетесь от своих убеждений.
Внезапно харизматическая притягательность Призрачной Гончей исчезла. Тяжесть, которую он излучал, внезапно пропала. Изменение было настолько резким, что Гертруда слегка встревожилась. Дети вокруг него начали шевелиться, когда Призрачная Гончая выпрямился. Затем он поставил руки на бёдра и объявил:
— Теперь, если это всё, я хотел бы получить возможность поговорить с мисс Коллинз. Наедине, пожалуйста.
Дети начали яростно перешёптываться друг с другом. Гертруда проклинала своё бледное лицо, чувствуя, как начинает яростно краснеть.
— а? Есть проблема? Полагаю, я не нарушила никаких правил, придя сюда
Рендидли Призрачная Гончая усмехнулся.
— Я здесь не из-за правил, а чтобы задать вам несколько вопросов. Мне нужна ваша помощь.
Рендидли быстро открыл портал и перенёс себя и Гертруду Коллинз подальше от шепчущихся детей. Как только они оказались в безопасности на его острове, он повернулся к учительнице.
— Я просто хотел спросить ваше мнение о текущей ситуации с образованием в Хароне. И, думаю, для начала я хотел бы узнать, почему вы не вызвались добровольцем, когда Орден Дуцис призывал учителей-добровольцев.
— Вот почему вы хотели со мной поговорить? — Гертруда Коллинз выглядела шокированной. Её руки поднялись и теребили её серебряное ожерелье. Несколько раз повернув его, она вздохнула. — Дело не в этом Я не знаю Я просто не думала, что это мне подойдёт. Работать со всем этим.
Рендидли поднял бровь.
— Трудно полностью поверить вам, когда я только что наблюдал, как вы проводите своё свободное время, общаясь с детьми. Пожалуйста, не думайте, что вы не можете— — Рендидли внезапно осознал, что он быстро перенёс Гертруду Коллинз на парящий частный остров, покрытый серебристым туманом. Честно говоря, она вела себя довольно спокойно, учитывая, что не знала, где находится. Если он хотел получить от неё честные ответы, возможно, ему следовало немного изменить обстановку.
— Кхм, — Рендидли прокашлялся. — Следуйте за мной.
На этот раз Рендидли использовал Философский Ключ, чтобы открыть портал на окраины Оранжереи внизу. Из-за быстрого темпа строительства для соревнований дуэтов на южной окраине Оранжереи возникла постоянная ночная ярмарка. Яркие огни мигали от лампочек вокруг различных карнавальных игр, смешанных с продуктовыми лавками. Воздух наполнился запахами масла, соли и сахара. Из-за общего увеличения мастерства человечества сложность игр резко возросла. Крики и добродушная ругань были постоянными спутниками в той области.
Рендидли непринуждённо шёл с Гертрудой какое-то время. Она следовала за ним, бросая на него странные взгляды, пока они пробирались сквозь толпу. Это началось как способ сделать разговор более неформальным, но Рендидли вполне наслаждался этим перерывом в работе. Плюс, никто здесь, казалось, не узнавал его, несмотря на его босые ноги.
Когда его настроение улучшилось, он позволил себе усмехнуться и вдохнуть воздух. Всё ещё с Гертрудой, украдкой поглядывающей на него, когда она думала, что он не смотрит, Рендидли пошёл на запах, чтобы купить жареный пирог, посыпанный сахарной пудрой и политый шоколадным сиропом. Затем он сел за один из многочисленных деревянных столов в этой области и долго смотрел на Гертруду. Он держал кусочек пирога, застывший у его рта.
— Позвольте спросить ещё раз: почему вы не вызвались добровольцем? Я хотел бы получить честный ответ. Я спрашиваю именно потому, что хочу улучшить систему образования Харона.
— Правда? — Гертруда выглядела ошеломлённой. Затем она горько улыбнулась. — Тогда я чувствую себя немного глупо. Я я не вызвалась добровольцем, потому что видела обучение в Хароне и думала, что это означает, что город не ценит свою молодёжь. Я не хотела быть просто ещё одним человеком, которого бросили на решение проблемы Всю систему нужно перестроить. Я устала быть частью администраций, которым плевать на своих студентов.
Вы действительно отказались только из-за недоразумения? Больше, чем просто люди, нам нужны были люди с идеями
подумал Рэндидли. Но он не озвучил эти мысли. Вместо этого он тщательно пережевал ещё один кусочек тёплого и сладкого жареного теста, прежде чем сказать:
— Ну, в нашу защиту, я не думаю, что кто-либо из нас ожидал такого большого числа детей. Учитывая уровень выживаемости этой возрастной группы после прихода Системы, тот факт, что четверть нашего населения нуждалась в образовании, застал нас врасплох.
— Это имеет смысл — Гертруда ещё раз взглянула на Рэндидли, а затем покраснела. — Я мне жаль. Я была просто я не знаю, разочарована. Харон Харон делает так много хорошего. Мне не нравится, насколько сильно подчёркивается насилие но ясно, что вы не пытаетесь превратить людей в армию. Вы просто пытаетесь дать им инструменты для самозащиты. Я была просто разочарована, увидев, что образование стало эквивалентом самостоятельного обучения.
— Вот почему я хотел с вами поговорить. У нас всего около десяти человек с реальным педагогическим опытом, нанятых правительством Харона учитывая количество студентов — Рендидли покачал головой. — Нам ДЕЙСТВИТЕЛЬНО нужны люди. Но нам нужно больше, чем просто рабочие руки. Я хотел бы получить вашу помощь в усовершенствовании нашей педагогической философии. Но я хочу, чтобы вы знали, что мы не собираемся позволять студентам заниматься самостоятельным обучением вечно. На самом деле, я недавно работал над очень особенным проектом Академией Харона.
Затем, пока Гертруда Коллинз внимательно слушала, Рендидли объяснил детали Академии Харона. Он рассказал о её дизайне, затем о цели, прежде чем перейти к деталям. Затем Гертруда начала задавать вопросы, вопросы, которые были очень острыми и актуальными. Вопросы, которые заставили Рендидли осознать, насколько он не в своей лиге, занимаясь проектированием образовательного учреждения.
В процессе этого Рендидли наблюдал за образом Гертруды. И эта чистая преданность образованию вызвала лёгкую улыбку в уголке его рта. Чистая радость и приверженность помощи другим в развитии были именно тем, что ему было нужно.
В конце её потока вопросов Гертруда уставилась на стол перед собой. Прежняя застенчивость уступила место сосредоточенности на образовании, которая вышла на первый план её существа. Рендидли молча ждал, чувствуя себя довольно удовлетворённым тем, что послушал Дерека Мосса и пришёл поговорить с этой учительницей. Он уже мог сказать, что она поможет сформировать дух Академии Харона.
Прикусив губу, Гертруда наконец заговорила.
— Некоторые из этих вещей слишком масштабны для меня, чтобы я знала какие-либо достойные методы. Мне нужно будет связаться с некоторыми людьми, которых я знала ещё в Зоне 1. У них у них больше опыта, чем у меня. Даже если они не так талантливы в образах они знают, как обращаться с детьми. Но у меня есть одно предложение, хотя я не уверена, насколько оно реалистично.
— Что это? — спросил Рэндидли.
— Ну очевидно, не всё целиком, но — Гертруда указала на всё ещё собираемые строительные леса для турнира дуэтов. Они стояли рядом с ними в темноте, напротив ярких огней карнавала. — Если вы действительно хотите, чтобы Академия Харона была учреждением, воплощающим дух Харона — прокладывать собственный путь что может лучше передать образ первопроходчества, чем если бы часть Академии была построена самими детьми, которые будут проводить там своё время?
Рендидли замер. Его мысли замелькали. Очевидно, должна быть базовая структура, но кроме этого часть студентов, вероятно, всё равно выберет устранение слабых сторон, связанных со строительством или ремеслом Это может быть постоянным процессом. Нам не нужно строить всё сразу. По мере выпуска студенты смогут формировать Академию или они будут выступать в качестве поддержки, отдавая свои голоса за того профессора, который должен формировать Академию—
Очень быстро Рендидли покачал головой и вернулся в реальность. Детали могли подождать. Но пока ему нужно было убедиться, что он заручи