Атаки с обеих сторон прекратились, поскольку оба проявления несколько ослабли. В конце концов, обмен, скорее всего, был ничейным. Шоу еще раз внимательно посмотрел на Рихтера. — Ты ты позволил чему-то темному поселиться в твоих ногах, да. Такое существование поистине восхитительно, что ты выдержал эту боль.
— Через некоторое время боль — это просто боль, — Рихтер вытер кровь, сочившуюся между его губами. — Это просто тело сигнализирует об отклонении от нормы. Пока это отклонение ожидаемо, вы можете легко игнорировать этот сигнал.
— Опасный образ мышления. Разум — не хозяин тела, — упрекнул Хуан Шоу. Его Мана была мгновенно истощена использованием этого Навыка, но его образ быстро восстанавливался до своего прежнего состояния. Затем Шоу покачал головой. — В любом случае, ты проиграл. Мой партнер победил твоего и придет помочь мне добить тебя. Сдайся сейчас и избавь себя от унижения, увидев, как твой образ будет сокрушен.
Рихтер усмехнулся. — Мой партнер не был побежден она просто отдает больше своего тела за силу.
Образ возник позади него, и Шоу переступил с ноги на ногу и прищурился, глядя на эту новую угрозу. Хуан Ли стоял примерно в пяти метрах позади него, согнувшись и сжимая свой во дао обеими руками, как будто он все еще восстанавливался после удара, который получил ранее. Примерно в пятнадцати метрах от него Блэкхенд выпрямился и встал.
Иссушенная рука, испещренная черными венами, поднялась и сорвала остатки тяжелого плаща, скрывавшего его черты лица. Под ним ждала женщина средних лет, которая, казалось, одной ногой стояла в могиле. Ее кожа была серой и покрытой пигментными пятнами. Мешки под глазами были цвета трехдневного синяка. Толстые черные вены извивались, как черви, по всему ее телу. А глаза были совершенно черными.
— Теодора Грейман — в шоке произнес Хуан Шоу. Отстраненная от должности бывшая президент Зоны 1, которая когда-то считалась величайшим препятствием на пути к восхождению Зоны 7, теперь выглядела лишь тенью себя прежней.
Теодора подняла голову и, казалось, кричала каждой клеткой своего тела. Ее цвет лица становился все более бледным, и все же она каким-то образом не издала ни малейшего звука. Секунду спустя волна этой темной энергии вырвалась из нее, как будто она была просто трубопроводом к озеру едких сточных вод. В то время как образ Рихтера был лишь пропитан этой энергией до такой степени, что каждое движение капало ею, это был чистый источник.
Как только Шоу собрался переключиться, чтобы сразиться с новым врагом, осьминогообразный монстр Рихтера рванулся вперед и обрушил свои щупальца на его спину. Фыркнув, Хуан Шоу вернул свое внимание и обрушил еще одну Тысячу Ладоней. К его удивлению, дерзкая атака Рихтера довольно легко развалилась; казалось, что Жизнь — это Страдание нанесла больше урона, чем он предполагал изначально.
А это означало, что Хуан Шоу мог быстро одолеть Рихтера, если бы уделил ему все свое внимание, но новая атака сзади не дала бы ему такой возможности. Он с беспокойством взглянул на раненого Хуан Ли. — Внук?
— Мы это видим, дедушка, — медленно выпрямился Хуан Ли. Стена едкой энергии устремилась к его лицу, но он даже не посмотрел на нее. Он просто кивнул, как бы успокаивая себя, и поднял свой меч вверх. Металлическое лезвие сверкало в лучах полуденного солнца.
Кончик меча был направлен идеально вверх. Хуан Шоу счел эту форму обнадеживающей, но над этим ударом не висело ни одного образа. В глазах Хуан Шоу это был просто обычный меч.
Хуан Ли снова заговорил перед атакой. — Держу пари, ты тоже это видишь, если посмотришь. Тень Истинного Дракона Рассекающий Небеса Удар!
Лезвие упало.
На секунду звук ветра заглушил все остальное. Барабанные перепонки Хуан Шоу лопнули, и из его ушей потекла кровь. Он мог только смотреть широко раскрытыми глазами, как будто смотрел один из немых фильмов своей юности. Хуан Ли изящно взмахнул своим мечом вниз, и что-то начало шевелиться.
Глаза Хуан Шоу метнулись вверх, и он увидел это на кратчайшее мгновение; образ даже больше, чем стадион, смотрел на Теодору Грейман с презрением. Волна темной энергии устремилась вперед и была рассечена, не сумев оказать никакого сопротивления.
Сложив ладони вместе, Хуан Шоу собрал достаточно Маны и соединил руки. Он сформировал слово своим ртом, но не услышал ничего, кроме ревущего ветра. — Гармоничный Резонанс.
Энергия пробежала по телу Шоу и залечила все его поверхностные раны. Его барабанные перепонки снова были восстановлены.
Вуу
Взвесив их обоих, он повернулся к Хуан Ли:
— Тебе нужно быть осторожнее, используя такие масштабные образы. Она бы погибла, если бы я не вмешался, и ты мог разрушить часть трибун.
Рендидли Гончий постучал костяшками пальцев по большому, колючему корню, который расколол Доннитонскую мраморную арену, встав между Теодорой Грейман и атакой. Хуан Шоу был заинтригован мерцающими золотыми корнями, но его взгляд был прикован к глубокой ране, из которой сочился сок. Удар Хуан Ли почти полностью разделил корень.
Хуан Ли моргнул и глубоко поклонился. Затем Гончий повернулся к Теодоре Грейман и еще несколько секунд изучал ее.
— Что-нибудь хочешь сказать? Ты чуть не погибла от двух вещей только что.
Чернильная чернота исчезла из глаз Теодоры. Но белки ее глаз потерялись в глубоких мешках, которые давили на взгляд.
— Почему почему я всегда проигрываю тебе?
— Госпожа Грейман — Рендидли Гончий отвернулся от нее. — Мы никогда и не соревновались. Победители этого раунда Хуан Шоу и Хуан Ли из Зоны 7. Есть возражения?
Гончий искоса взглянул на Рихтера, но молодой человек только вздохнул. Затем толпа начала ликовать.
Хех, ценю кивок, но в этот раз
Хуан Шоу посмотрел на силуэт своего приемного внука.
Не меня должны были объявить первым .
Глава 1450
Теодора Грейман медленно умирала, Рендидли чувствовал это. Её тело отторгало Пустоту, что прокатилась по её венам. Как и в случае с тем умением, что он получил изначально, что бы она ни делала, это просто создавало кран, который она могла открыть и впустить Пустоту из Великого Разлома. И её физическое тело не исцелялось Системой, а Пустота продолжала разъедать его дальше.
И всё же Рендидли колебался, а затем отвернулся от неё.
— Сражайся с врагом перед собой, Теодора. Ты сама это выбрала. Теперь пришло время увидеть, хватит ли у тебя решимости довести дело до конца.
Когда он вернулся на своё наблюдательное место на острове, разум Рендидли бешено работал. Больше всего его поразило внезапное желание тренироваться.
Рендидли осознал нечто важное, когда Хуан Ли извлёк образы из окружающего воздуха; он упустил нечто жизненно важное за последние несколько месяцев. То, что, вероятно, должно было прийти ему в голову, когда он только начинал понимать Пустоту. Просто будучи сущностью, которая вмешалась и защитила бывшего президента Грейман от последствий турнира, он чувствовал, как его Пустота бурлит и клокочет, испытывая сильный приток памяти и веса. По всей вероятности, Хуан Ли и другие участники испытывали нечто гораздо более выраженное.
Но, конечно, у Хуан Ли не было своей личной Пустоты. Он существовал, почти бессознательно, на тонкой плёнке Пустоты, которую Система позволяла людям иметь. Это небольшое количество поддерживало подобие баланса между энергиями, но это было незначительное пространство, которое делало невозможным накопление веса вокруг кого-либо.
Однако вес всё ещё производился. Функция Пустоты не была затронута, просто подавлена. Рендидли почувствовал этот процесс в воздухе. Он ощутил заметный прирост своей и без того развитой туманности Пустоты, когда пил из притока этого веса. Главная река, несомненно, была густой и мощной. Так куда же делся этот вес?
Или, говоря более прямо, что Система сделала с этим весом?
Остальные матчи закончились без каких-либо инцидентов, подобных атаке Хуан Ли на Теодору Грейман, и Рендидли отвлёк своё внимание от арены внизу. Его окутанный серебром остров снова поплыл в сторону Харона. Восьмёрка лучших пар турнира была благополучно определена. Завтра будет день отдыха, так что у Рендидли будет достаточно времени, чтобы исследовать это явление, которое он наконец-то определил.
К сожалению, изучение самих эфирных конструкций Системы мало что дало Рандидли. Сама инфраструктура была настолько сложной. Даже когда он подкинул проблему Невее, она не смогла дать ему никакого реального понимания после часа изучения. Она добавила, что, возможно, более длительное исследование приведёт к большему, но Рендидли велел ей не беспокоиться. У него была другая идея.
На самом деле, его идея была двоякой. Во-первых, он хотел посмотреть, что происходит с этим весом. С этой целью он отделил яркое воспоминание и создал сферу Пустоты, чтобы поместить его туда. Воспоминанием было первое воспоминание Рендидли о встрече с Шалом, когда он нашёл его сидящим в безопасной комнате в целебном бассейне. Затем он просто поместил его за пределы своего тела, позволив ему сплющиться и сжаться под плотно прилегающими конструкциями Эфира.
Постепенно, наблюдая за этим сжатым воспоминанием, Рендидли обнаружил, что оно уплывает от него и устремляется в небо. В процессе проталкивания через эту тонкую мембрану стены воспоминания начали трескаться и разрушаться. Детали стирались, но значимость оставалась. Напряжения было достаточно, чтобы повредить плотную Пустоту Рандидли. Потребуется несколько дней, чтобы полностью сломать его, но Рендидли не мог не восхититься тихим и эффективным методом извлечения веса.
В этом заключалась гениальность этой части Системы. Она отсасывала этот вес и уничтожала его индивидуальность, и даже сейчас, при сосредоточенном внимании Рандидли, это казалось лишь побочным эффектом. Он вообще не мог обнаружить источник этого явления.
Рендидли ухмыльнулся, глядя на тёмно-серое небо, но его глаза на самом деле не воспринимали облака. Он видел эти кружащиеся эфирные конструкции за ними. Рендидли смотрел вверх, в то место, откуда Король Пустоты пришёл атаковать Седьмую Когорту. Его изумрудные глаза искали любые сохранившиеся следы Нексуса.