И Рендидли Гостхаунд ушел, как будто это было самое обычное дело в мире. В то время насилие не было таким нормализованным, как сейчас. Поэтому, пока большинство людей все еще бежали и были в шоке от взрыва, он вернулся к работе. Думаю, на следующий день он разработал схему для нового дрона. Нападение даже не отразилось на его радаре. Просто он такой.
Гертруда почесала щеку и сухо ответила:
— Это не заставляет меня меньше нервничать перед встречей с ним.
Легко махнув рукой, Татьяна рассмеялась.
— Просто знай, что Рендидли Гостхаунду действительно присуща мужская черта: его уши настроены на несколько конкретных тем и очень немногие другие. В то же время, он в настоящее время использует свои практические знания, чтобы направлять Харона, Орден Дуцис и, как следствие, весь остальной мир к использованию изображений. Я понимаю, что ты нервничаешь по поводу этой встречи, касающейся Ключевых Камней Академии, но практически это означает, что Рендидли будет очень сосредоточен на деталях этого проекта для достижения своих собственных целей. Пока ты не скажешь ничего экстравагантного, его внимание на самом деле не будет сосредоточено на тебе. Он будет очень уверен в своих собственных идеях.
Пока Гертруда обдумывала это и жевала еще один сэндвич, Татьяна беспомощно покачала головой.
— Буду честна, в конце концов тебе может захотеться, чтобы он обратил на тебя немного больше внимания. У великого Рендидли Гостхаунда есть привычка ставить широкие и грандиозные цели, не рассматривая детали того, как такие вещи будут достигнуты. Могу заверить тебя, что твоя встреча просто сведется к тому, что Рендидли свалит на тебя много работы, а затем уйдет тренироваться.
Итак, несмотря на свое волнение по поводу встречи, Гертруда Коллинз прекрасно проводила время. Она пришла на пять минут раньше на небольшую террасу на западной окраине Харона, где Рендидли Гостхаунд согласился встретиться с ней, и была несколько смущена, увидев, что он уже там. И, как и говорила Татьяна, он, казалось, не замечал Гертруду, пока она не подошла к его столу.
— О, хорошо, вы здесь. Садитесь, — сказал Гостхаунд, кивнув на стул. После того, как она села, Гостхаунд сложил пальцы домиком. Его выражение лица было серьезным, а глаза горели, когда он смотрел прямо на Гертруду. — Поскольку Ключевые Камни будут руководством для формирования путей учеников, они критически важны для развития Академии Харона. Идентичность Ключевых Камней сформирует все, что последует за этим. Итак какие у вас идеи по поводу идеологических недостатков, которые необходимо здесь устранить?
— Э? — Гертруда Коллинз моргнула. Она слегка подвинулась на стуле. Сочетание пристального взгляда Рендидли и участившегося сердцебиения означало, что ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что он говорит. И в конце концов, то, что он говорил, означало, что Татьяна очень ошибалась в отношении этой встречи.
Какая-то часть Гертруды Коллинз начала паниковать. Зачем она провела прошлую ночь за составлением планов уроков?
Гостхаунд поднял руку и потер затылок. Некоторая напряженность в воздухе рассеялась.
— К сожалению, вчера я был несколько не в себе из-за некоторых своих тренировок. Сейчас я восстановился, но у меня еще не было возможности полностью рассмотреть этот вопрос. Поэтому я подумал, что мозговой штурм может быть полезен. Есть какие-нибудь идеи?
Рендидли сидел и ждал, пока Гертруда достаточно соберется с мыслями, чтобы ответить. У нее очень пересохло во рту.
— Ты же сражался с ними раньше, верно? И победил их, как я слышал. Что тогда тебя беспокоит? — протянул Хэнк. Он откинулся так далеко, что его стул стоял только на двух ножках, а ковбойские сапоги лежали на столе. В настоящее время он выглядел слишком довольным собой.
Алана некоторое время не отвечала, вместо этого открыв окна на балкон небольшой комнаты, в которой они сейчас находились. Прохладный зимний воздух приятно обдувал ее кожу, оттягивая частично расстегнутую рубашку и охлаждая пот. Затем она протянула руку в окно и сжала кулак. Окружающий воздух зашевелился под тяжестью ее образа. Даже ее кулак имел значение.
Вывернув руку, Алана подставила ладонь небу, и на долю секунды вверх взметнулось оранжевое пламя. Было ли это сигналом или способом направить свои эмоции, она не знала. Просто сейчас было приятно немного вспыхнуть. Затем она сжала кулак, подавляя огонь.
Она отвернулась от окна и посмотрела на Хэнка. Он перевернул свой револьвер, схватился за ствол и попытался использовать рукоятку, чтобы зацепить горлышко бутылки с виски, которая была как раз вне досягаемости. Закатив глаза, она подошла и подвинула бутылку к нему.
— Я довольно уверена в том, что смогу победить их. Именно поэтому мое внимание переключается на Рандидли. Ты чувствовал края этого? Его образ?
— Тот, что он держит в бутылке? — Хэнк налил два стакана и предложил один Алане.
Она взяла его и отпила глоток жидкости. Она приятно жгла горло, напоминая ей о жизни до Системы. Чтобы подавить эти воспоминания, она выпила остаток стакана и поставила его обратно на стол с гримасой.
— Возможно, но это не делает его менее тревожным для тех, кто знает, что ищет. Твой образ слишком легкомысленно относится к взаимодействию с другими образами; ты упускаешь некоторые очевидные вещи.
В то время как мир внизу — это хаотичный беспорядок из фрагментов образов, летающих вокруг и сталкивающихся друг с другом во время боев, треть неба неестественно неподвижна. Я не могу выбросить эту чудовищную неподвижность из головы. Насколько же он силен ?
— Вот почему я волнуюсь из-за завтрашнего матча.
— Потому что ты отвлеклась? — спросил Хэнк. Дулом револьвера он пододвинул бутылку виски к пустому стакану Аланы.
Алана покачала головой и скрестила руки на груди. Холодный воздух продолжал просачиваться сквозь открытое окно и слегка касался её волос.
— Не то чтобы отвлеклась. Хотя, я думаю, Паоло и Кейл хотят победить больше, чем я, именно потому, что в прошлом я всегда побеждала их по отдельности. Но нет, причина, по которой я волнуюсь, — это история, которую мы рассказывали миру. Раньше Рендидли всегда был привратником силы. Доннитон пытался поймать его, и он разгромил нас.
— Но теперь Гончая-Призрак отступил. И я была практически посвящена им, чтобы занять его место как сильнейшая на Земле. Я годами была послом и проповедником его использования образа. Если есть Путь, по которому Земля может пойти к силе, я сейчас стою у его ворот. Паоло и Кейл захотят уничтожить это препятствие ради всех. Им нужно разрушить его и сорвать замок.
Хэнк подался вперед, и все четыре ножки его стула встали на землю. Он сделал большой глоток виски, прежде чем заговорить:
— Ты думаешь, твое поражение здесь пойдет на пользу Земле. Но пошли их всех к черту. Если они не могут сами заслужить победу
Алана игриво щелкнула Хэнка по лбу, прежде чем он успел разгорячиться.
— Ой, замолчи. Я не собираюсь подстраивать матч ради блага Земли. Я слишком уважаю и Паоло, и Кейла для этого. И, как Рендидли указывал в прошлом, не всегда хорошо, когда планета всецело уверена в том, что она делает. Миру нужно что-то зловещее. Явный злодей. Или, возможно, в этом случае Земле лучше быть Цербером.
— Привратником, — тихо сказал Хэнк. Он не торопился и произносил каждый слог. Затем его рот скривился, словно у озадаченного червяка. — Но почему ты волнуешься из-за всего этого имиджа?
Алана просто кивнула, подтверждая его первое слово. Довольно рассеянно она потянулась к его винтовке, которая лежала на столе. Она подняла её и осторожно оценила вес левой рукой.
— Потому что я покинула Доннитон. Теперь я работаю с тобой, фрилансером на Ордена. Я больше не стою на вершине боевых привилегий на Земле. Поскольку я иду другим Путем, этот образ привратника слабеет.
— Тренировки со мной тянут тебя вниз? — Хэнк ухмыльнулся ей, и в его глазах вспыхнула яркая искорка.
Алане хотелось направить на него винтовку и издать звук бах своим ртом, но она понимала, что ему это не покажется таким забавным, как ей; он был очень серьезен в отношении безопасности оружия в действиях других людей, до невыносимой степени. Что было довольно трудно выносить, учитывая, что он регулярно использовал дуло своего револьвера, чтобы поправить лихую посадку своей шляпы.
Она положила оружие на стол.
— Мой образ меняется. Но кто-то должен действовать как привратник. Можно с уверенностью сказать, что мой образ хочет, чтобы моя роль Цербера была убита, чтобы он мог полностью стать пророком Гончей-Призрака Рандидли. Прямо сейчас вес взглядов мира приковывает мой образ к Доннитону.
— Чего? — Хэнк налил себе еще один стакан виски.
— Имиджи — это сложно. Разве ты иногда не чувствуешь, как легче развить свой имидж, если ты и все остальные одновременно думаете об этом одно и то же? Ну, я полагаю, у тебя есть преимущество быть очень односторонним персонажем в глазах публики.
Хэнк фыркнул, но, казалось, не обиделся на её комментарий.
— Тогда просто перестань позволять людям диктовать твой имидж. И еще, почему ты так много говоришь сегодня вечером?
— Разве мы уже не говорили, что я нервничаю? Я тоже человек, — сказала Алана. Она обхватила себя руками за плечи.
Хэнк встал со своего стула.
— Тогда я могу
— Полегче, ковбой. Ты уже сделал свой выстрел сегодня вечером, — злобно ухмыльнулась Алана. Она высоко подняла ногу в воздух и ткнула большим пальцем правой ноги в грудь Хэнка, когда он попытался встать. Хэнк не сопротивлялся и позволил оттолкнуть себя обратно на сиденье с недовольным выражением лица.
Алана отвернулась и подошла обратно к окну. Когда она заговорила снова, она сменила тему.
— Ты расскажешь Динешу и Тайксу во время своего матча за третье место завтра?
— Думаю, они сами уже догадались, — кивнул Хэнк. Они оба молчали несколько минут, слушая, как холодный ветер доносит звуки Харона, оживленно гудящего жизнью. Это была обнадеживающая мелодия покоя.