гах и использовать руки, чтобы есть виноград.
Хроники Фиеро были, честно говоря, довольно удручающими для Реймунда. В них подробно описывались все девять мелких причин, по которым Фиеро уговорили расстаться со своими хвостами, высшими символами уважения к естественному порядку существования. Лис, родившийся с двумя хвостами, как Реймунд, считался довольно особенным; большинство его соплеменников в современную эпоху рождались только с одним хвостом.
Пока не появился Течетадоре, который родился с шестью великолепными хвостами. Брат Реймунда изменил все, с самого начала.
На лице Реймунда появилась хмурая складка. Его образ слегка пошатнулся. Он отругал себя, а затем сосредоточился на укреплении своей преданности своему образу. Даже если сейчас на него не давила никакая формация, это не означало, что вся усталость прошедшего дня чудесным образом исцелилась. Он не мог позволить себе отвлекаться на какую-либо побочную информацию в данный момент.
Поэтому Реймунд заставил себя сосредоточиться исключительно на своем образе. Его истощенный разум отбросил все отвлекающие факторы и снова сосредоточился на девятихвостом лисе. От сидящего лиса с блестяще затененным мехом все девять хвостов распространились в окружающем воздухе, словно чистые лучи света от солнца. В каждом из хвостов были некоторые едва заметные изгибы, но эти мягкие детали были практически невидимы между бордовым мехом и глубокой тьмой фона.
В центре этого букета хвостов девятихвостый лис Реймунда сидел с закрытыми глазами, казалось, совершенно инертный. Это было не настоящее биологическое чудовище, а естественное присутствие в мире. Его влияние постепенно распространялось на окружающее пространство, тяжело давя на окружение. Его морда была длинной и царственной. Невидимый нимб превосходства исходил от безупречного существа, которое сотворил Реймунд.
Когда все детали были собраны воедино, они, казалось, слились вместе и образовали почти идеальное целое. Несмотря на более раннее отвлечение, это был один из лучших завершенных девятихвостых лисов, которых Реймунду когда-либо удавалось создать. Он почувствовал прилив гордости в своей груди.
Выпустив дыхание, Реймунд открыл глаза. Трое помощников надзирателя посмотрели на него так, словно только сейчас заметили, что он выполнял их просьбу, стоя с закрытыми глазами. Центральная фигура, коренастый мужчина с крыльями летучей мыши, моргнул.
— О, вы закончили?
Реймунд открыл рот, но не мог решить, что хотел на это сказать. Тот факт, что помощник надзирателя вообще задал этот вопрос
Когда Реймунд не ответил, помощники надзирателя, казалось, восприняли это как согласие и начали яростно строчить заметки на своих бумагах. Они попеременно кривились, глядя на образ, созданный Реймундом, записывали какие-то наблюдения, а затем многозначительно переглядывались, кивая в знак согласия.
В конце концов, крылья летучей мыши прочистили горло.
— Хорошо, на этом пока хватит. Думаю, мы в основном поняли ваш образ. Теперь нам нужно еще кое-что исследовать, пока мы разрабатываем ваш личный режим тренировок. Не стесняйтесь глубоко задуматься над своими ответами; когда вы закончите здесь, вы немедленно вернетесь на поверхность, чтобы продолжить тренировку. Как вы намерены улучшить свой образ?
— Я — Реймунд моргнул от внезапного вопроса. Тем не менее, его взгляд быстро прояснился. Еще несколько дней назад он не смог бы сформулировать, как он хочет улучшить свой образ. Но после того, как он был полностью истощен, а затем освежен волной теплой энергии от колокола, Реймунд начал ощущать несколько способов, которые позволили бы его девятихвостому лису стать еще более могущественным. — Я хочу уметь визуализировать великого девятихвостого лиса как часть природного мира. Почти как будто хвосты лиса были реками мира, его позвоночник был великим горным хребтом, что-то в этом роде.
— Продемонстрируйте свою самую мощную атаку, — объявил Крыло-Летучая мышь, взглянув на одного из своих коллег-помощников надзирателя, даже не потрудившись хотя бы немного отметить ответ Реймунда. — Севет получит вашу атаку. И не льстите себе: нет абсолютно никаких шансов, что кто-то вроде вас сможет угрожать Севету.
— хорошо, — Реймунд подавил свое раздражение и попытался сосредоточиться. Он расправил плечи, и его глаза вспыхнули, когда образ девятихвостого лиса позади него запульсировал силой. Он открыл рот и взревел, а спектральная проекция огромной лисьей головы рванулась вперед, чтобы разорвать ждущего Севета. Севет поднял небольшой топорик, на мгновение пульсируя огромным образом, который Реймунд едва успел почувствовать, прежде чем он отбросил атаку в сторону.
Поздравляем! Ваш навык (Яростный Укус (Ун) вырос до 279 уровня!
— Хм-м. — Крыло-Летучая мышь сделал еще несколько заметок. — Как бы вы описали доминирующую эмоцию вашего образа?
Реймунд нахмурился, все еще несколько разочарованный тем, что с его атакой так легко справились. Но было ясно, что эти люди были ветеранами настоящих боев против Нижнего мира, поэтому Реймунд попытался утешить себя этой информацией. Однако помимо того факта, что его атака была легко нейтрализована, его ждал довольно неожиданный вопрос.
— Что вы имеете в виду под доминирующей эмоцией?
— Хм-м. — На этот раз все помощники надзирателя промычали в унисон. Почему-то Реймунду показалось, что он провалил тест, о котором ему не говорили, что он будет проходить.
Крыло-Летучая мышь нахмурился, глядя на свои записи, даже не глядя на неловкого лиса.
— Что бы вы назвали основной мотивацией вашего образа?
— вы имеете в виду мою мотивацию для создания этого образа? — спросил Реймунд.
Это наконец-то заслужило прямое внимание помощника надзирателя. Но лицо летучего мыша не было окрашено положительными эмоциями, а скорее насмешкой.
— Я спрашиваю вас, почему существует ваш образ, Реймунд Балласт. У него даже нет причины существовать? Если он ничего не хочет. как вы можете ожидать, что он будет мощным образом?
На это Реймунд не смог ничего ответить. Даже Техет никогда не выставлял напоказ такую безумную идею, как созданный образ, имеющий свои собственные желания. Часть Реймунда все больше расстраивалась, чувствуя, что это какая-то шутка. Как у образа может быть доминирующая эмоция? Чего может хотеть образ?
Но в то же время Реймунд не мог отрицать, что образы глубоко связаны с эмоциями. Его народ досконально
Было задокументировано, что изображения, обладающие мощным эмоциональным подтекстом, могут достигать значительно лучших результатов при тех же усилиях. Именно поэтому маленьким детям предлагалось создавать изображения девятихвостого лиса с чертами их родителей. Таким образом, они чувствовали бы большую личную связь с изображением и эмоционально в него вкладывались.
И в некотором смысле. разве вопрос о том, чего хочет мой образ, не является окольным путем к вопросу о том, чего хочу я?
Подсознание Реймунда заставило его задрожать от страха, прежде чем он успел себя остановить.
А если это то, чего я хочу.
— Ну, в любом случае, это может подождать, — сказал Летучая Мышь. — Какой самый высокий уровень редкости навыка у тебя есть? И какой у него уровень?
Во рту у Реймунда мгновенно пересохло. Он открыл рот, чтобы сказать, что предпочел бы не говорить, но остановился; это только привлекло бы больше внимания к величайшему позору Реймунда. К тому же, эти надзиратели не с его планеты. Они не поймут коннотаций названия его Навыка.
Прочистив горло, Реймунд ответил:
— .Дерзость Фиеро. Это Легендарный навык. Но. его использование немного. неприемлемо. Так что он только 49-го уровня.
— Каково его использование?
У Реймунда дернулся нос.
— Он ворует вещи.
Это вызвало шквал заметок, но в конце концов три помощника надзирателя закончили. Летучая Мышь прогнала Реймунда прочь, давая понять, что его отпускают.
— Хорошо, возвращайся на поверхность. Тебя ждет больше тренировок, солдат.
Леди Иеллая осторожно вошла в комнату и огляделась в поисках каких-либо тревожных сигналов в окружающей обстановке. К счастью, тяжелая и дорогая мебель, заполнявшая комнату, показалась ей относительно нормальной. Слуга семейства Уик поклонился и исчез в боковом проходе, оставив ее одну в богато украшенной библиотеке. Несмотря на то, что леди Иеллая не испытывала особой тяги к материальным атрибутам богатства, даже она была очарована шикарным убранством.
Участки стен, не заставленные тяжелыми деревянными стеллажами, были декадентски украшены винно-красной краской и отделкой из темного дерева. Между древними томами, которые, казалось, излучали едва уловимые намеки на образы, находились тяжелые латунные и железные инструменты неопределенного назначения. Леди Иеллая подошла ближе к одному из них, вглядываясь в переплетающиеся рукоятки и модули, пытаясь понять их функциональность. Но все, что она смогла понять, это тяжелый металл, из которого они были сделаны, и абстрактную сложность их назначения; конкретика упорно ускользала от нее.
Леди Иеллая сделала шаг назад и развернулась, чтобы осмотреть комнату целиком. Все помещение было завалено подобными загадочными механизмами, которые, вероятно, получали столько же ценности от своей нынешней неопределенности, сколько и от своего истинного предназначения.
Она, вероятно, начала бы более внимательно изучать эти диковинки, если бы коммодор Уик быстро не прибыл в комнату, уверенно проскользнув через одну из тяжелых дверей. Несмотря на свою комплекцию, он бесшумно двигался по плюшевому ковру комнаты. Она мысленно отметила его относительную скрытность для дальнейшего использования. Леди Иеллая привычно отсалютовала, и она заметила мелькнувшее одобрение на его лице.
Но тут коммодор Уик махнул рукой.
— Вольно, солдат. Эта встреча. ну, это скорее визит вежливости, чем что-либо еще. Наше дело здесь строго неофициальное.
Это только усилило настороженность леди Иеллаи, даже когда она спокойно кивнула. Коммодор Уик был жестоким авторитаристом, но он безопасно существовал в жестких рамках военной структуры. Леди Иеллая не входила в его командную цепочку, хотя она работала с ним в этой кампании по набору новобранцев. В конечном счете, его способность использовать свою личную власть была в значительной степени ограничена. Между тем, во время неофициального визита.