или.
С этим странным выражением лица окровавленный Гончая потянулся своей металлической левой рукой и начал отрывать `
Большие куски плоти отрывались от него. Он рвал с руки, с живота, со спины, с талии затем потянулся вниз и начал рвать на ногах. Эвик Суакк и его подручные были более чем рады позволить ему это делать; по их мнению, наблюдать за мучениями добычи – половина удовольствия.
В их глазах это было отчаяние.
Однако лицо Гончей не выражало даже намека на боль. Замешательство медленно отступило, обнажив лишь стальную решимость. Он не дрогнул, методично отрывая окровавленную плоть от своего тела и бросая ее на землю. И все же, как ни странно, Гончая, казалось, не потерял ни грамма мышечной массы, даже разрывая себя на куски.
Скорее, он казался даже более зловещим, чем прежде. И Лей’мель не мог не заметить, что, хотя он был покрыт кровью от предыдущих ударов, на нем не было видно никаких ран. Когда Гончая отрывал ошметки плоти, то, что оставалось под ними, было гладким и целым.
— Не могу поверить, что мы, блин, выложили деньги, чтобы нанять Велио Данна для тебя, — прошипел Эвик Суакк. Он медленно продвигался вперед, словно просто прогуливался, с поднятым топором. — Чтобы какая-то шваль вроде тебя могла реально Кхе!
Эвика Суакка повело. Инстинктивно он уронил топор и прижал обе руки к шее, где только что мелькнуло острие копья, так быстро, что он не заметил рану, пока не понял, что не может истекать кровью. Эвик пошатнулся, глядя на Гончую с недоверием на лице. В следующее мгновение его глаза вспыхнули яростью и жизнью.
Воздух задрожал, и мясник в металлической маске ожил, подняв руки и окровавленный тесак. Даже глядя на его спину, Лей’мель не мог удержаться от дрожи. Грубой силы, исходящей от этого образа, было достаточно, чтобы сокрушить его.
Гончая просто пожал плечами, и широкая улыбка снова расползлась по его лицу. — Извини. Мое тело еще не успело подстроиться под улучшения; пришлось немного подкорректировать. Но теперь, когда я избавился от ржавчины пора быть серьезным.
Свет начал убывать и бежать вокруг его левого глаза. Там появился молочный и яркий горизонт событий, а внутри этой границы была глубокая и бесконечная чернота. Мясник в металлической маске закричал в ярости, но все эти эмоции были втянуты внутрь. Вскоре его ярость сменилась страхом, когда его края расплылись, и внутренние цвета его формы начали исчезать. Перед лицом этой тьмы ничто не могло устоять.
Эвик Суакк отчаянно жестикулировал, прося о помощи, прямо перед тем, как его образ исчез, и он рухнул. Головорезы стояли вокруг с ничего не выражающими лицами, не в силах поверить в то, что только что увидели.
Неужели Эвик Суакк тот, кого можно так легко подавить?
Гончая раскрутил копье, а затем резко остановил его в горизонтальном положении. Затем он присел, чтобы быть ближе к земле, а затем медленно поднял копье. И совершенно зловеще вместе с копьем поднялась гигантская каменная колонна, лежащая на боку.
— Что за — ахнул один из головорезов, прямо перед тем, как Гончая вонзил копье вперед, и каменная колонна ускорилась так быстро, что в одну секунду этот головорез был человеком, а в следующую — просто пастой.
Другие головорезы наконец-то запаниковали, но движения Гончей были настолько быстрыми, что они не могли отреагировать. Его копье грациозно плавало перед ним, рассекая воздух и плоть без каких-либо заметных изменений в сложности. В его следе оставалась вереница осевших тел. Когда последний головорез повернулся, чтобы бежать, Гончая нанес удар издалека и использовал жестокость удара, чтобы рассечь человека давлением воздуха. Туловище продолжало падать вперед, а ноги споткнулись и рухнули.
Гончая усмехнулся и повернулся к застывшему Лей’мелю. — А с тобой что мне делать?
Глава 1618
Рендидли небрежно исследовал состояние своего тела, пока Лей’мел дрожал перед ним. В такие моменты молчание было эффективным оружием; позволить Лей’мелу выдумывать ужасные вещи о том, что с ним произойдет, было гораздо эффективнее, чем если бы Рендидли пытался угрожать ему напрямую. И это также помогало сгладить непримиримый гнев Рендидли по отношению к этой постоянной угрозе ему и его Отряду.
Из того, что он понял, Лей’мел постоянно строил против него заговоры, подвергая опасности его новобранцев. В сознании Рендидли это был глубокий долг, который нужно было оплатить.
Ранее скачок в его Статах, особенно рост (Ужасающей Бодрости) и (Изначального Нижнего Джиу-Джитсу), был настолько резким и огромным, что его физическая форма едва успевала за ним. Его новые клетки могли должным образом выражать его силу, но его старые клетки просто не были созданы по тем же спецификациям. Это требовало от Рендидли методично срывать свои мышцы и позволять им восстанавливаться.
В своей груди Рендидли использовал свою кровь, чтобы разорвать свои вены и распространиться по телу. Как только он обрел свободу, он соскреб свои органы, забирая с собой немного низкокачественной биологической материи с каждым проходом. Процесс был неприятным, но Рендидли умело манипулировал своей кровью. Вскоре все его внутренности были очищены и регенерированы.
И я уверен, что это зрелище и является причиной того, что он окаменел . Рендидли взглянул на Лей’мела. Затем он поднял правую руку и проделал дыру в своей коже прямо под диафрагмой. Вся сдерживаемая кровь и старая, слабая биологическая материя вытекли и расплескались по земле. Лей’мелу, казалось, стало плохо.
Кожа Рендидли неуклонно отрастала на его обнаженных мышцах, но глаза бывшего сержанта-инструктора были широко открыты и пусты; возможно, он постоянно переживал видение того, как его товарищи по команде были убиты, когда он смотрел на куски плоти, разбросанные по земле. Рендидли одарил его злой улыбкой, поднял ногу и топнул вниз. Его ступня лопнула, и он соскреб ее о Нижний Штифт, чтобы освободить место для регенерировавшей плоти.
Честно говоря, первым порывом Рендидли было убить Лей’мела и покончить с этим. Но в сложившейся ситуации он мог придумать другое применение этому человеку. Это была авантюра, но принадлежность к Семье Свакк означала, что этот человек был довольно хорошо осведомлен. Прямо сейчас Рендидли очень хотел получить конкретные сведения о течениях внутри Высшего Военного Командования.
Фыркнув, Рендидли поднял руки и прижал их к ушам. Его барабанные перепонки лопнули, и кровь потекла по его голове и шее. Поскольку плоть быстро заживала, разницы в слухе почти не было, но деликатные механизмы его уха теперь были гораздо более прочными. Рендидли подумывал о том, чтобы соскрести кусочки своего мозга, чтобы улучшить свое серое вещество, но это показалось немного безрассудным.
С увеличившейся силой в руках Рендидли перешел к своим суставам и сухожилиям, вырывая длинные сухожилия и отбрасывая их в сторону. Все это время Лей’мел дрожал как лист.
Когда его тело было удовлетворительно исцелено и переделано, Рендидли достал ткань из своего межпространственного кольца и начал вытираться. Не то чтобы он возражал, но он подумал, что выглядеть каким-то кровавым зомби было бы немного неловко при общении со своими подчиненными. Затем он выпустил немного образа Мертворожденного Феникса, чтобы мотивировать Лей’мела. Его левый глаз превратился в черную дыру. Зловещий звук черной дыры, пожирающей воздух и эмоции в окружающем пространстве, наконец, прорвался сквозь страх и достиг бывшего сержанта-инструктора.
Лей’мел побледнел еще больше, так что его кожа стала белой, как чистый лист бумаги. Но, по крайней мере, он наконец понял, что Рендидли не собирается больше говорить.
— Я Я ! Ты ты не должен у-убивать меня с-с-слишком п-просто
— Почему нет? — усмехнулся Рандидли. — У Семьи Свакк все равно есть зуб на меня, и обмен сообщениями в настоящее время ограничен этой ситуацией. Разве лучший вариант — уничтожить все доказательства того, что эта встреча произошла, пока я могу? И ты, Лей’мел Тууэллет, очень опасная улика.
— Я н-не буду — начал заикаться Лей’мел, но Рендидли заставил его замолчать взглядом. Выражение лица Лей’мела стало тяжелым. Оба знали, что даже если Лей’мел не захочет сообщать об этой неудачной засаде, у него не будет выбора. Пока он жив, Семья Свакк будет искать его для получения информации о кончине Эвика Свакка.
Увидев, что это осознание наконец-то снизошло на Лей’мела, Рендидли ухмыльнулся. Затем он медленно произнес:
— Что ж, разве мы не в одной лодке? Преследуемые Семьей Свакк за то, что оказались вовлечены в инциденты, не имеющие к нам никакого отношения? Если ты пойдешь со мной сейчас и предоставишь кое-какую информацию, я позволю тебе жить.
Лей’мел посмотрел на Рендидли пустым взглядом, который говорил: Мы определенно
в одной лодке , но он не осмелился высказать эти мысли вслух. Вместо этого его лицо омрачилось, когда он обдумывал последствия того, что говорил Рандидли. Часть его страха исчезла, и Лей’мел задумался.
Для Рендидли это была расчетливая авантюра. Хотя у Семьи Свакк не было никаких доказательств, он сомневался, что они не смогут узнать, что он несет ответственность за смерть Эвика Свакка. Возможно, Рендидли сможет подставить другую фракцию в их смерти, но Семья Свакк, скорее всего, все равно начнет расследование с него, фактической цели. И, кроме того, чтобы кого-то подставить, Рендидли понадобится больше информации. Отсюда и его попытка силой заставить Лей’мела.
В дополнение Рендидли мог контролировать ожидания Семьи Свакк, если бы сохранил Лей’мела в живых. В конце концов, мастерство, которое он продемонстрировал, убив Эвика Свакка и его группы, было далеко не его полной силой.
— Я это хорошо. Какая информация тебе нужна? — неуверенно спросил Лей’мел.
Рендидли просто улыбнулся в ответ и отвернулся. Вопросы могли подождать до потом, и он хотел держать Лей’мела в напряжении. Он спрыгнул с залитого кровью и внутренностями Нижнего Штифта и подошел к одной из кристальных стен треснувшего пространства. Лей’мел моргнул и поспешил за ним.