Зак мог затронуть.
Он на мгновение оттолкнул два из этих потоков образов в сторону и сместил их. В последовавшем за этим хаотическом трении он завязал короткий узел перед ударом. Ветер хлестал и закручивался, сворачиваясь в маленькую сеть. Две силы столкнулись и терлись друг о друга с оглушительным ревом всего в пяти или около того метрах над их головами.
Зета промчался мимо Зака первым. Затем Тодд последовал более спокойно, скользя прямо перед клинком. Он даже похлопал Зака по спине за хорошо выполненную работу и затем исчез. Препятствие распалось.
Действуя автоматически, Зак вынул (Начертанную доску) и встал на нее. Он чувствовал, как начинает течь (Мана), готовая унести его в безопасное место.
Но он также чувствовал изменение в ударе, потому что он управлял этими энергетическими потоками. На кратчайший момент он замедлил атаку, и остальные, вероятно, ожидали, что у него будет момент для движения, когда удар пробьется сквозь. Однако
Удар Хуан Ли насытился потоками и прыгнул на короткое расстояние вперед, используя этот внезапный приток силы. Все, что Зак знал, это шум воющего ветра, прежде чем атака приземлилась.
Глава 1901
Зак моргнул и закашлялся, чувствуя, как кровь стекает по его лицу, и не понимая, что именно происходит. Боль с неимоверной силой пронзала его верхнюю часть тела, а левое плечо, казалось, было вывихнуто из сустава. Багровое зрение и тошнота на мгновение убедили его, что он умер и попал в ад. За свои грехи он будет наказан на веки вечные.
Он закрыл глаза, его кожа покалывала и горела.
По крайней мере, на этот раз я их защитил .
Эта идиллическая интерпретация последних искаженных мгновений рухнула вдребезги, когда Зак врезался в твердую землю и сломал челюсть. В течение нескольких головокружительных секунд он просто позволял инерции и телам толкать его, пока он катился вперед. Он застонал и сплюнул, чтобы избавиться от пыли во рту. Кровь стекала из его губ.
Возможность прямо впереди. Поистине, поразительно. Нам не следовало так оказаться здесь. Возможно, в человеческом общении есть смысл .
Звук голоса женщины-химеры вновь разжег часть его раздражения и помог Заку прийти в себя. Постепенно реальность вернула его. В глазах расплывалось, но вскоре он осознал разрушенные кирпичные стены вокруг них и Зету, стоящую у обрушившегося входа в небольшое здание, выпускающую несколько зарядов Маны в их преследователей. Тодд наклонился над Заком и использовал кусок ткани, чтобы стереть кровь с его лица.
Зак отмахнулся от руки и сел. Ч-что что произошло?
Выражение лица Тодда было кислым. Я понял по твоему лицу, что ты собираешься сделать что-то глупое. Так что, когда я проходил мимо, я Нацарапал на твоей рубашке. Которая, извини, теперь разорвалась в клочья, оттаскивая тебя от той атаки. Но я решил, что это небольшая цена за твою жизнь. Не за что .
Неловко Зак посмотрел на свою голую, окровавленную и грязную грудь. Каким-то образом он снова оказался в зависимости от Тодда. Не желая сталкиваться со своей виной, он вместо этого нахмурился, глядя на женщину-химеру, которая спустилась по лестнице вниз, миновав вход. Добраться сюда — это хорошо, но я не понимаю, как мы выберемся из этой смертельной ловушки-
Как будто соглашаясь с ним, ветер начал трясти здание. Зета поспешно прошла мимо и протянула Заку руку, за которую он ухватился, чтобы подняться на ноги. Все трое двинулись за Химерой, Зак все еще периодически тряс головой, чтобы рассеять некоторую расплывчатость в своем зрении.
Они услышали, как оставшаяся часть фасада здания обвалилась за ними, когда они спускались в подвал с высоким потолком. Но в тот момент никто не мог об этом беспокоиться. Все они стояли, как вкопанные, глядя на то, что нашли.
Как невероятно, что это здесь , — заметила Зета.
Выражение лица Тодда исказилось. Страдания, которые они пережили во время Катаклизма, промелькнули на его лице. Арка .
Каким-то образом, похороненный в подвале этого здания, стоял один из тех высоких, сияющих порталов в другой мир Альфа-Космоса. Они обменялись взглядами; каменные ступени позади них начали гудеть от преследования Хуан Ли. В едином порыве четверо из них прошли через арку и бежали в какое-то другое место.
Рендидли погрузился в свой образ Серого Существа, словно надевая поношенное пальто. По сравнению с другими, этот образ требовал простейшего эмоционального состояния: он просто хотел выжить. Это отчаяние, эта нужда, эта дикая решимость, способная добиться желаемого результата настойчивость и упрямство текли по Серому Существу так же жизненно важно, как кровь. Он поднял голову и завыл, выражая весь свой страх, ярость и злобу.
Насилие отточило грани Серого Существа. Страдание превратило его кожу в окаменевший барьер. Засады отточили его чувства. Рост расширил его горизонты. Пока оно не стало идеальным сосудом для всех желаний Рандидли, несчастливым сосудом, который так далеко завел его под пятой Нексуса.
Если что, единственная проблема с Серым Существом
Рендидли искривил рот, позволяя образу исчезнуть. Или, иначе говоря, он впитался в него. Даже сейчас это существо ждало с прищуренными глазами прямо под его кожей. Мои чувства к его происхождению. Даже сейчас трудно отделить эту силу от Истрикс, которая так старалась превратить меня в марионетку .
На мгновение Рендидли просто отпустил образ и парил в теплом, гудящем пространстве рядом со своим Ядром Пустоты. Он погрузился в Покаяние, накапливая несколько часов минут. К сожалению, его эмоции и сомнения нахлынули волной. Пытаться разобраться в своих чувствах к Истрикс было бы непросто. Один из способов — положиться на Ловца Снов Долгой Ночи, чтобы поговорить с ней, но более простой способ — вернуться к ее гробнице и пройти через ее воспоминания. Возможно, с учетом сделанных им улучшений-
Что ж, давайте будем реалистами , Очень мало моего роста было связано с Гравировкой или использованием Эфирных узоров. Так что, возможно, мне стоит начать включать занятия с Невеей в свой план тренировок .
С этой мыслью в качестве перехода Рендидли вытащил Мертворожденного Феникса и проявился в пространстве вокруг него. Огромная сингулярность выпятилась из бездны, быстро раздуваясь наружу, пока не поглотила пространство, а свет поблизости не стал молочным. Багровые электрические разряды потрескивали по краям, и благодаря его озарениям от светового излучения, этот молочный свет стал агрессивно изменчивым, готовым испепелить любого, кто достаточно глуп, чтобы оказаться в его зоне действия. Яркость, казалось, обладала когтями, способными сдирать плоть и обнажать кости.
Напевая про себя, Рендидли начал делать еще несколько корректировок. Он вдруг понял
давление,
которое Яйцо Депрессии оказывало на ткань пространства. Что оно накопило такое давление, что начало разрывать границы этого существования. Лишь понемногу, открывая короткие разрывы.
Тем не менее, за этими маленькими разрывами ожидала постоянная тяжесть, высасывающая энергию и прижимающая свои холодные руки к окружающему. Мертворожденному Фениксу приходилось тянуться и хватать с гораздо большей решимостью, чтобы не потерять эмоции и энергию в длинной тени энтропии. Само существование этой черной дыры создавало конкурирующий голод в окружающей среде, требующий большего существования для самоподдержания и, вероятно, открывающий дверь в это царство Энтропии в процессе.
Черт, я понимаю, почему такой образ опасно иметь , — Рендидли покачал головой. Затем он перестал вносить детальные коррективы и погрузился в эмоции Мертворожденного Феникса. Этот образ вмещал его одиночество, его желание достичь чего-то, что казалось невозможным для одинокого мальчика, ту всепроникающую грусть, которая окаменела во что-то достаточно твердое, чтобы застрять в его горле и задушить его.
По сравнению с двумя другими образами, Рендидли с удивлением обнаружил почти никаких проблем с этими эмоциональными состояниями; его знакомство с его печальными корнями ничуть не угасло. Потребуется некоторая практика, чтобы подобрать правильный оттенок, чтобы сбалансировать различные элементы, но это лишь вопрос практики. То есть, за исключением двух бросающихся в глаза непредсказуемых элементов, плавающих по краям образа.
Рендидли снова взглянул на черную дыру. Два нерожденных существа грациозно дрейфовали в молочном свете и потрескивающей электричестве, учитывая их уродство и уродливые тела. Они кувыркались, наслаждаясь странным влиянием Мертворожденного Феникса, относясь к этому как к игре.
Конечно, они в основном игнорировали реальность образа, когда делали это. Они не хотели признавать притяжение Мертворожденного Феникса, тем самым игнорируя электромагнитное излучение, световое излучение и энтропию, которые он создавал вокруг. Их существование и независимая воля постоянно истощали силу, которой он мог владеть.
Тем не менее, не то чтобы не было трудностей со всеми тремя образами. Мне не нужно сейчас форсировать ответ, тем более что Мертворожденный Феникс любит этих уродливых слизней . Рендидли вышел из образа Мертворожденного Феникса, а затем из своей ментальной проекции. Он встал и потянулся, глядя на остров. Постоянная Пустота изменила растительность, придав ей странный, голубоватый оттенок, отчего остров выглядел частично покрытым глазурью из пластика. Но это было самое безобидное из изменений в растительной жизни.
Если бы остров был разделен на трети вокруг центрального вулкана, одна треть принадлежала бы тренирующимся индивидам, которые продолжали истощать себя и пить из окружающей Пустоты, одна треть досталась бы мутировавшим муравьям и их раздутой королеве, и теперь треть принадлежала неуправляемому и странно разумному коллективу джунглей. Толстые лианы переплелись вокруг стволов деревьев так густо, что свисали, словно физические стены. А в центре этой плотной области одно дерево выросло почти вдвое выше всех остальных. В этот момент оно было почти вдвое выше самого вулкана, своего рода второй памятник на этом ранее ничем не примечательном месте.