Земля перед Энни взорвалась: кукла с длинными когтями целилась в нежную плоть её лица. Вздохнув, она отступила в сторону и резко взмахнула рукой; ледяной кинжал сконденсировался как раз вовремя, чтобы удар пронёсся по горлу куклы.
Звяк.
Глаза Энни вспыхнули.
О? Этот немного крепче
Она развернулась и набросилась на неё, но Энни ловко отступила снова, проскользнув мимо неё в сверкающей вспышке своего кинжала. Затем она рухнула в груду разбитого фарфора и тёмной стали. Первобытная свирепость её образа могла разорвать в клочья даже тёмную сталь.
Тем временем Энни обнаружила ещё четыре угрозы, приближающиеся с периферии, и развернулась, чтобы встретить их. Но её глаза расширились, скорее от инстинктов, чем от чего-либо другого. Три маленьких ребёнка, две девочки и мальчик, шли к ней, ведомые куклой с коротким оружием в руке. Её глаза горели, когда она резко развернулась, чтобы испепелить взглядом человека с медальоном, но тот исчез.
Её губы дёрнулись, когда её охотничьи чувства отыскали его и обнаружили прижатым к соседней сосне. Снег осыпался и скапливался у его ног.
По крайней мере, у него довольно много (Навыков), связанных с бегством.
Тем временем она повернулась к трём детям с мягкой улыбкой на лице. Снегопад усилился, следуя за громовыми эмоциональными отголосками, которые она чувствовала. — Что это тут у нас?
Но она уже могла ощутить ситуацию, благодаря тому странному новому осознанию, которое (Гончая Духа) привила им всем. Делайла, возможно, получила самый большой кусок пирога из всех, что Энни когда-либо видела, но Энни также открыла для себя новые вещи о себе и своём окружении с этим даром. Глядя на троих детей с их запавшими и отчаявшимися глазами, она чувствовала странность их образа. Он впивался в основу их существ, просачиваясь из них и выпуская уродливые частицы, которые разлетались по воздуху.
Просто глядя на них, было легко понять, почему они сочли бы это вирусом.
Энни открыла рот, и кукла, ведущая детей, уклончиво помахала клинком за спинами детей. Её послание было ясным: ничего не делай, иначе она убьёт детей.
Глаза Энни выпятились, сначала от подлинной ярости, а затем потому, что этот глупец верил, будто она подвергнет себя опасности, чтобы защитить жизни незнакомых детей. Но она заставила своё лицо принять лёгкое выражение и посмотрела туда, где прятался носитель медальона. — Ты специально так их вырастил? Их что, обусловили? Чтобы они так глубоко верили, что они слабы и никчемны, и это влияло бы на других и распространяло идеологию?
Носитель медальона не ответил, но Энни почувствовала, как он ещё дальше отполз вверх по склону, чтобы избежать её взгляда. Однако к этому моменту вся гора была покрыта её леденящим снегом; он не сможет сбежать.
Она фыркнула и повернулась обратно к детям. Первая, девочка, была одета только в рваную рубашку. Её пальцы и лицо были грязными, словно основным способом проведения времени для неё было растирание грязи по щекам. Она смотрела прямо на Энни, слёзы начинали наворачиваться в уголках её глаз. Она споткнулась и подавила всхлип.
Кукла снова жестом указала: прикоснись к девочке.
Энни дёрнула запястьем. Кукла взорвалась в вспышке инея, заставив испуганного мальчика споткнуться и упасть вперёд. Этот ребёнок даже толком не отреагировал, он просто упал и свернулся калачиком, преждевременно вздрогнув перед следующим ударом.
Несмотря на странную, неприятную ауру вокруг девочки, Энни присела рядом с ней и улыбнулась ей. — Ну, ну, ну. Дай-ка я тебя осмотрю. Как тебя зовут?
Девочка бросилась в объятия Энни, но не ответила. По телу девочки постоянно пробегала дрожь — смесь адреналина и паники, изнашивающая её нервы. Рядом другой ребёнок неуверенно подошёл ближе, выглядя более угрюмым, но и более функциональным, чем остальные. Он остановился и вернулся, чтобы поднять упавшего товарища, подняв другого мальчика на ноги.
Тем временем Энни внимательно изучила их ауру. Потому что, честно говоря
Когда эти пагубные частицы слабости приближались к ней, они беспомощно бились и не могли закрепиться. Затем проносилась широкая волна, уничтожая чужеродную ауру. Не её образом, а чистыми связями, которые она установила, текучими реками смысла, которые она делила с теми людьми, кого встретила на (Эспире), в первую очередь среди них ( Рендидли Гончая Духа).
Энни медленно кивнула себе.
Это на самом деле не образ слабости. Это гниль (Изначальной) основы людей. Конечно, обычный человек, который не укрепил свои связи и место в мире, внезапно почувствовал бы себя слабее при воздействии. Это как выливать воду на грязный участок; всё быстро становится грязным. Но если у тебя действительно есть построенный фундамент
— Эй, не волнуйся, — Энни погладила девочку по затылку. Используя ту странную новую способность, подаренную миру (Гончей Духа) месяц назад, она протянула руку и соединила себя с девочкой. Действие потребовало некоторых усилий, и она чувствовала себя неловко, выполняя его, но вскоре Энни почувствовала, как что-то встало на свои места. Часть её крепкого фундамента потекла по новообразованной нити, почти слишком мощная для того, чтобы девочка могла выдержать. Напротив, дрожь её маленького тела усилилась. Тем не менее, Энни полностью очистила её ауру от этой дегенеративной слабости и ненависти к себе.
Очевидно, что для исцеления ментальных ран потребуется больше времени. Но по крайней мере, Энни могла очистить её значимость.
— Теперь побудь здесь немного. Мне нужно поквитаться с этим подлым крысёнышем, — сказала Энни нараспев. Она использовала свой большой палец и немного слёз девочки, чтобы стереть грязь с её лица, и нежно поцеловала её в лоб. На этот короткий миг связь (Изначальной) странно пульсировала. Из одной нити она стала двумя.
Затем Энни встала, отошла на несколько шагов и натянула свой лук. Она подняла голову и обратилась к вихрящимся ветрам горы. Небо над головой было тяжёлым и серым. — Знаешь, это было крайне недальновидно с твоей стороны. Потому что теперь, когда я почуяла твой след, я буду охотиться за тобой и этим так называемым (Орденом Отцеубийства) до краёв (Эспиры). Ты не сможешь сбежать от меня.
Наступил момент тишины, но затем знакомый громовой голос раздался из-за группы заснеженных деревьев. — Ты подверглась воздействию вируса образа. Теперь это лишь вопрос времени, прежде чем ты
Его голос оборвался булькающим хрипом. Покачнувшись на месте, носитель медальона рухнул, открыв Энни, внезапно стоящую позади него с кинжалом. Она поджала губы и отбросила окровавленное оружие. Затем она опустилась на колени рядом с мужчиной и откинула капюшон; реалистичная человекоподобная кукла смотрела на неё в ответ, какая-то красноватая субстанция вытекала из её горла.
— Какая досада, — Энни цокнула языком в неудовольствии. Затем она встала и глубоко вдохнула. Тяжёлые от снега ветры продолжали вихриться сверху, всё больше и больше осадков падало, чтобы окутать всю вершину горы льдом.
Её глаза горели белым и зловещим огнём, когда она развернулась и огляделась. Её (Чутьё Белого Охотника) уловило следы кукловода благодаря использованию им (Навыка) здесь. Улыбка растянулась на её лице, когда она проследовала по этому следу до странного кукольного посредника, а затем до другого, расположенного на некотором расстоянии дальше, простирающегося на юг от (Горного хребта Нордон) длинной цепью, которая в конечном итоге вела к (Диким Землям) к югу от (Зоны 1). Дым начал подниматься из уголков её глаз; движимая ужасающей жестокостью, Энни толкала себя всё дальше и дальше.
Низкий рык вырвался из её горла. Что-то дикое проникло в её суставы, обостряя её голод, пока она не почувствовала физическую потребность, грызущую изнутри её рёбра.
Её глаза и эта потребность в конечном итоге привели её к цели. По всему миру, скрытый в подземном тренировочном комплексе, каштановолосый мужчина вздрогнул и отвернулся от таза с водой, стоящего на столе. Не обращая внимания на расстояние, их взгляды встретились. Его зрачки расширились от внезапного ужаса и понимания.
Энни усмехнулась. Она наложила стрелу и натянула тетиву, сгибая деревянный лук. Снег вихрился вокруг неё, оседая на стреле, пока та не покрылась полностью коркой. Тем не менее, Энни продолжала натягивать своё оружие, целясь стрелой под очень специфическим углом, чтобы преодолеть невероятное расстояние.
Она продолжала тянуть, лук складывался в острый V-образный изгиб, стрела больше ни на что не опиралась. Только её уверенная хватка удерживала стрелу прямо. Как профессионал, Энни снова взглянула своими горящими белыми глазами, обнаружив молодого человека, выбирающегося из подземной зоны в поисках помощи.
Затем она отпустила тетиву, уверенная, что её стрела найдёт свою цель. Эта потребность в её животе облизывалась, готовая насытиться тушей добычи.
Глава 1916
По острову пронеслась волна, вздымая облака и на миг останавливая приливы. Животные припадали к земле, прижимаясь брюхом. Люди, тренировавшиеся на пляже, тут же остановились и подняли взгляды к высочайшей точке острова — вулкану. Растительная масса, занимавшая треть острова, замерла, не желая привлекать внимание источника этого сдвига. Постоянный гул муравьиной активности прекратился; они склонили головы перед силой, превосходящей их.
Это была тихая нота интерлюдии, общее затишье, что на миг объяло остров. Эмоциональная нота нерушимого резонанса, когда форма и эмоция слились воедино, была настолько влиятельной. На короткое мгновение это было почти идеально.
Этот образ заключал в себе питающее объятие солнечного света и воздуха, но также был желанием стабильности и дома. Этот миг воспевал балладу ностальгии и неизменной поддержки для следующего поколения. Это было ободрение и наставление. Но под всем этим скрывалась мощная животворящая сила, чистый глоток жизни, который наполнял пьющего энергией и вдохновением.
Но даже помимо этих более знакомых нот, что-то новое зародилось в образе Иггдрасиля. Мировое Древо теперь обладало величием суверена; взглядом, полным надменности и ответственности, не допускающим возражений от мироздания. Эволюция (Абсолютной Хватки Иггдрасиля) дополни