— Это была ловушка? — спросил Наффур.
Миссис Гамильтон прижала пальцы к столу, растопырив их максимально широко. Она изучала пустое пространство, свои бледные пальцы и тёмное дерево между ними. Её взгляд расфокусировался, когда её образ активировался. Её пальцы касались массивного узора, бурлящего под столом, землёй и всей территорией заселённой (Экспиры). Её зрачки расширились, когда она погрузилась глубже. Она зачерпнула метафорическую пригоршню этого узора, дыхание массивного (Эфирного) органа, который (Призрачный Пёс) посадил в ядре (Экспиры). Её глаза начали гореть по краям, пока её паутина прослеживала тонкие связи.
Появился серый паук, чьи лапки заканчивались шёпотом, а во рту он держал мрачную картину будущего. Он скользнул вниз сквозь паутинные связи, ища истину и пожирая любую ложь, с которой сталкивался, делая будущее, которое он держал, ещё более пустым и зловещим. Однако поток информации был слишком непривычным, слишком массивным, влажным и липким. Все эти связи поднялись и потянули её вниз, заставляя отступить в мир образов, где она страдала во рту паука.
Суровые, похожие на чучела гуманоиды шатались вокруг дымящихся куч жёлтой смолы, неся маленькие железные чаши. Длинные очереди тянулись насколько хватало глаз, начинаясь у приземистых входов в их подземные зиккураты и заканчиваясь среди истощающихся жидких ресурсов мира. Их лица были жёсткими и бежевыми, скорее масками, чем средствами выражения. Они находили небольшие лужицы, которые казались менее заразными, чем другие, и окунали свои металлические чаши в жидкость. Они подносили жидкость к губам и пили.
Несколько секунд спустя миссис Гамильтон вздрогнула, возвращаясь в себя. Все трое остальных смотрели на неё с беспокойством, но она махнула рукой. — Иногда, слишком глубокое погружение в мой образ может иметь последствия. Но чтобы ответить на ваш вопрос, я не могу сказать. Использование (Эфира) для меня всё ещё слишком ново. Но даже если бы это было не так, Анни найдёт их; от (Белого Охотника) нельзя сбежать, можно лишь отсрочить. И к тому времени, они будут готовы.
— Но и мы тоже, — заметила Татьяна. Группа кивнула.
Глава 1917
— Я хочу активнее участвовать в распределении Иерархии Бремя для Призрачного Пса.
Раймунд Балласт прервал свою тренировку и поднял на неё взгляд. Шарлотта Уик держала свой взгляд твёрдым, стараясь не зацикливаться на том, как хрипло и грубо звучал её голос, даже для её собственных ушей. Она не могла вспомнить, когда в последний раз разговаривала с другим человеком; в течение последних нескольких месяцев ей сходили с рук кивки и мычание. Всё, что ей нужно было делать, это участвовать в тренировках, и никто не думал, что что-то не так.
Хотя её недавние рисунки
Шарлотта тут же пресекла эту мысль, боясь, что что-то отчаянное проявится на её лице. Долго глядя на неё, длинный язык Раймунда выскользнул и облизнул губы. Не отвечая, он возобновил свои медленные движения, отрабатывая боевые формы. Мощные сухожилия на его руках вздулись, свидетельствуя о напряжении, которое он испытывал.
Шарлотта почувствовала, как что-то чёрное и жаждущее скручивается в её сердце, но не стала его подгонять. Лидер Отряда Вульпис стоял в одной из недавно возведённых гравитационных камер на острове. Группа Хейффала усердно работала последнюю неделю, тщательно прорисовывая Массивы Гравировки, копируя оригинальную модель, созданную самим Призрачным Псом. Даже по сравнению с Иерархией Бремя эти массивы были мучительными; они не только истощали физическую силу, но и отражали любые плохо контролируемые образы обратно на тебя, делая тренировочный процесс ещё более сложным.
По ряду причин Шарлотта не осмеливалась подвергать себя отражению образа. Она знала, чем это закончится; фасад благополучия будет полностью разрушен. Поэтому вместо этого она хотела получить большую долю Иерархии Бремя.
Она чувствовала, что отстаёт, пока другие начали использовать гравитационные камеры. И это наполняло её страхом.
Видя, что Раймунд не отмахнулся от неё, Шарлотта в конце концов поддалась своей потребности и снова заговорила:
— Хотя мне трудно контролировать своё тело под воздействием Иерархии, мой образ уникально подходит для быстрого восстановления. Первородная Сила, которую я развила, поддерживает моё здоровье даже сквозь радиацию. Я думаю, что мне следует
— Твой образ изменился недавно, — прорычал Раймунд, всё ещё сохраняя медленные и ровные движения. Но что было особенно впечатляюще, так это то, что он не выдал ни намёка на свой образ, когда говорил. Тренировки здесь неизмеримо пошли на пользу их лидеру.
Она чувствовала себя такой маленькой рядом с ним. Когда Раймунд Балласт изменился из неуклюжего Лисоида в этого уверенного мужчину? Почему он иногда так сильно напоминал ей Призрачного Пса, что это причиняло боль, ведь даже мысль о Призрачном Псе заставляла её вспоминать вид раскрытых рёбер Хелен, словно жестокий ребёнок, играющий с птичьими крыльями.
Слова Шарлотты застряли в горле, как от образа, который она яростно пыталась подавить, так и от его слов. Она чувствовала себя словно рыба, выпрыгнувшая из ручья и пойманная за хвост, в середине прыжка, внимательным рыбаком. Она изо всех сил пыталась перестроить эти слова, не позволяя едкой черноте просочиться в них. Она лихорадочно протёрла их языком, прежде чем выпустить.
— После всего, что произошло, я хочу, чтобы мой образ был немного шире.
— Ты больше не можешь видеть Хелен, поэтому ты вбираешь её всей своей душой в себя. — Тихий голос Раймунда обрушился на неё, как физический удар. Ужасающие крылья из костей и измельчённых органов широко распахнулись, жутко пародируя красоту. Шарлотта чувствовала себя замеченной и обнажённой, и ненавидела каждую секунду этого. — Но образ Хелен был образом крови и опасности; слияние его с твоей Первородной Силой это сложно.
— Это Путь, по которому я хочу идти. — Голос Шарлотты прозвучал шёпотом. Её собственный образ застонал, его нарождающиеся кровавые крылья уже сформировались. Но, говоря это, она также вспомнила образ Хелен, великолепной и хмурой. Воспоминание всплыло на поверхность её разума.
Это было ещё во время их тренировок, когда Хелен стояла, выставив бедро. Она погрозила пальцем стажёру, который только что пожаловался на новые гравитационные камеры для физических тренировок.
— Знаешь ли ты разницу между тобой и Призрачным Псом?
Хелен выдвинула подбородок в сторону центральной гравитационной камеры, самой большой, той, что гудела и светилась от такого количества наложенных Гравировок, что земля на астероиде-плацдарме начала корродировать от постоянного воздействия силы. Той, что была зарезервирована лично для Призрачного Пса. Глаза Хелен зажглись гордостью, когда она говорила.
— Он идёт прямо в ад, не дрогнув. Правы или нет его методы, он не колеблется и не жалуется, приняв решение. Теперь ты хочешь быть ну, чёрт возьми, собой до конца своей жизни, или ты хочешь быть как он? Самый молодой Командир, которого Нексус видел за сотни лет?
Шарлотта моргнула, её сознание всё ещё было затуманено воспоминанием, мучительным совершенством Хелен. Она облизнула губы.
— Я поговорю с Призрачным Псом. — Движения Раймунда оставались ровными, но она почувствовала малейшее колебание образа. Ему пришлось скорчиться и оскалить зубы, стабилизируя себя, а затем он продолжил тренировку. — Тебе будет выделено больше Иерархии Бремя. Но Шарлотта? Мы тоже её потеряли. Мы все скорбим о её уходе. Если тебе когда-нибудь понадобится поговорить, просто скажи. Мы здесь для тебя.
Шарлотта кивнула, прекрасно зная, что никогда не воспользуется его предложением. Не тогда, когда она думала о том, что они скажут, если когда-нибудь узнают, как её личные покои были увешаны набросками, как она лежала на спине и смотрела на сцену смерти Хелен каждый период отдыха, пока её глаза не наливались кровью.
Но когда её просьба была удовлетворена, а Путь прямо в ад расстелился перед ней, она развернулась и покинула его. Она вернулась на свою тренировочную площадку и с головой погрузилась в деятельность, находя короткие мгновения оцепенения во время самых тяжёлых тренировок, слишком истощённая, чтобы что-либо чувствовать.
В мире, где была убита красота что остаётся, кроме как оттачивать свои инструменты разрушения?
Шарлотта прикусила губу. В болезненном всплеске больше костяных крыльев силой вырвалось из её Первородной Силы, стекая кровью по его широкой спине.
Поздравляем! Ваш Навык (Химерная Безнаказанность вырос до Уровня 625!
Поздравляем! Ваш Артефакт Судьбы (Иерархия Бремя) вырос до Уровня 50!
Рендидли наконец дрогнул перед сокрушительной хваткой холодного и пустого Запустения, деактивировав Артефакт Судьбы. Он достиг точки, когда мог выдерживать ужасную эрозию сознания, вызванную Артефактом Судьбы, и целенаправленно деактивировать его эффекты, прежде чем он поддастся; недавно стажёры на пляже заняли весь первый уровень Иерархии Бремя. Что было приятным сюрпризом, потому что он всё ближе и ближе подходил к своей следующей Десятине ПП и результирующей эволюции его Стата Выносливости.
Продвижение вперёд сейчас дало ему изрядную долю оптимизма. Даже если каждая попытка оставляла его с жуткой головной болью.
Он погрузился в своё Ядро Пустоты, позволяя своему Искуплению взять своё. Когда он пришёл в себя, он распространил своё сознание сквозь бурю Пустоты и наблюдал за сложным взаимодействием паттернов между его бурей, Эспирой и массивным Массивом Пустоты, который он построил внутри планеты. Каждый день он становился сильнее и крепче, его связи с населением росли и укреплялись.
Наблюдая, как он интегрируется в повседневную жизнь людей Эспиры, Рендидли почувствовал, как множество идей зарождалось для новых паттернов Пустоты, которые он мог бы попробовать.
Внезапно Рендидли вздрогнул. Его глаза расширились, и он обратил внимание внутрь себя.
Он много чувствовал смещающиеся чешуйки своего Ядра Пустоты в течение последних нескольких недель, когда вернулся к своему тренировочному графику, в основном потому, что нарождающийся Авторитет внутри него продолжал формироваться и плыть к поверхности. Оно вздымалось, как огромная тень, отращивая конечности и тянувшись вверх, чтобы вырваться из чрева значимости, в котором оно теперь сущест