Рендидли выпустил взрывной выдох после вдоха и деактивировал Артефакт Судьбы. У него были небольшие приступы умственного истощения, но в целом он завершил тренировочную сессию без каких-либо последствий. С точки зрения способности сохранять силу своей мощи, тренировки с Энтропией были отличным методом. Это заставляло его быть более упорядоченным и сфокусированным в выражении эмоций, образов и паттернов. Что, учитывая, с какой мощностью я работал в последнее время, было проигнорированной областью для улучшения. Возвращение к старым временам, когда я цеплялся за любое преимущество . Рендидли зевнул и покачал головой. Его черные волосы за последние несколько месяцев отросли почти до подбородка; ему нужно было их подстричь. Вместо того, чтобы быть человеком, который боролся бы за свержение Нексуса, Рендидли чувствовал себя кем-то, кто решил уйти от системы и в свободное время основал какой-то эзотерический орден неряшливых монахов.
Что было вдвойне убедительно из-за хрюкающей и ругающейся группы людей на пляже, трудящихся даже под постоянным моросящим дождем.
Он уселся на землю, а затем занялся своим Искуплением. Он был должен совсем немного, но лучше было следить за такими вещами, пока у него было свободное время. Когда он снова появился, он проверил состояние своей собственной значимости. Благодаря дополнительному смыслу, который он получал, периодически подключаясь к великому Ритуалу Пустоты внутри Экспиры, его Ядро Пустоты быстро увеличивалось в размерах.
Выражаясь инженерными терминами, хотя ему и не удалось увеличить свою максимальную скорость, Рендидли теперь развивал больше лошадиных сил, чтобы тащить все более обширную сеть связей, которые он нес. Вращающееся ядро водоворота наслаивало противоположно вращающиеся потоки энергии. Возникающая сила, которую оно генерировало, наполняла его энергией и закручивала атмосферу вокруг всего острова. Несмотря на то, что его Вес оставался довольно постоянным в течение некоторого времени, пламя Веса Пустоты, которое он проявлял, разгоралось все выше и выше, когда он позволял им вспыхивать на его пальцах.
Со всеми новыми открытиями, которые я сделал, я, вероятно, смогу улучшить те ритуалы усиления, которые помогают моему Весу ,
Но теперь, когда он разобрался со всем остальным, Рендидли снова обратил внимание на ту мощную связь, которую он обнаружил внутри себя. Ее было сложнее найти, когда он не был напрямую подключен к Ритуалу Пустоты. Но его связи с Делайлой и Рэнди были особенными. Вскоре он обнаружил нужную связь, чему способствовал тот факт, что поток энергии шел к этой странной обезьяне. Как только он зафиксировал их местоположение, Рендидли отстранился и погрузил свое сознание в землю.
Он был тысячью изумрудных частиц, сверкающих и текущих к месту, удаленному от его физической формы.
Он не мог использовать Ману, потому что его прикосновение оживило бы и опалило любую растительную материю до такой степени, что это привело бы к непоправимому повреждению и рассыпанию в пепел спустя минуты. Вместо этого он просто позволил своему сознанию просачиваться сквозь землю, плавая над сложной сетью бактериальной жизни на поверхности Экспиры, ни разу не касаясь ее.
Он двигался через океан, а затем вглубь земли, понимая при этом, насколько хрупкими были границы между растениями, животными и простыми организмами. Вместо какой-либо большей, значимой разницы, они были домами, построенными в разных архитектурных стилях, с акцентом на разные части дома .
Большие вещи — это просто сложенные маленькие вещи ,
— напел Рендидли себе под нос. И в ответ его Ядро Пустоты слегка закружилось; нынешние политические волнения в Экспире были таким же хаотичным нагромождением мелких инцидентов, как и запах, исходящий от мусорной свалки. Это было не то, что он мог легко решить.
Вскоре он скользнул к месту этой связи, чувствуя запах дыма костра и широкой пыльной котловины вокруг каравана. То, что он нашел, было нагромождением мелких вещей, нечто среднее, застрявшее посреди нигде.
Рэнди покачала головой, игнорируя настойчивое умоляющее выражение обезьяны. Она щебетала на нее, не раздраженно, но, казалось, не в силах подобрать человеческие слова, чтобы выразить комок эмоций, с которым ее оставил отказ; маленькая обезьяна по имени Цепкорукий пыталась убедить Рэнди покинуть это место, а также Бетил и зорких наблюдателей, но Рэнди отказалась.
Я обуза. Куда бы я ни пошла, я буду обузой ,
Рэнди катала шарик глины между пальцами.
По крайней мере, здесь у меня есть Бетил. Она готова помочь. По крайней мере, обычно. А если меня не будет здесь с Бетил
На мгновение Рэнди увидела своего отца: его живот пожирал огромный бородавочник. Никто ему не помог. Даже Рэнди.
Потому что Рэнди была обузой .
Было около полудня, так что солнце стояло прямо над головой, и караван начинал устраиваться. Двое из владельцев самых больших фургонов демонстративно собирали свое оборудование и готовились запрячь своих зверей в переднюю часть фургона. Если бы они ушли, меньшие фургоны были бы вынуждены последовать за ними, не желая задерживаться среди такой большой группы беженцев без двух охранников, нанятых Улиссом, человеком, которому принадлежал самый большой фургон. Эти два охранника на самом деле защищали бы только блестящий фургон с серебряной инкрустацией, но их присутствие было талисманом для меньших фургонов. Символом, чтобы защитить себя.
Рэнди видела, как Бетил смотрела на двух охранников, особенно на младшего с рыжеватой бородкой. Частично это было из-за денег, которые были у охранников, а у большинства остальных не было, но Рэнди знала, что дело не только в этом. Охранники были каким-то образом волшебными.
Однако солнце поднялось, и группа провела множество приготовлений безрезультатно. Животным позволили вернуться к их вялым попыткам зачерпнуть больше травы, чем грязи, когда они жевали землю. Так что весь коллектив сидел, застряв в Пустошах еще на один день. Несколько заскучавших людей подняли свое оружие и отошли от костров, чтобы охотиться на монстров, но в остальном все казалось застывшим.
Цепкорукий начал делать колесо в грязи. Увидев его великолепную темно-коричневую шерсть, испорченную рыжеватой грязью, Рэнди не удержалась от хихиканья. И как только они начали смеяться, двое перешли от игр в салочки к жонглированию, устроив неистовое свидание в треснувшей глине. Был один лихорадочный момент, когда хрюканье, донесшееся с дороги, заставило Рэнди замереть и пригнуться в тени большого камня. Цепкорукий присоединился к ней, прижав свою грязную, но мягкую голову к груди Рэнди, его мех щекотал ее подбородок.
Рэнди подумала, как странно было встретить здесь обезьяну. Но, видя ее маленькое тело, что еще оставалось делать, кроме как подружиться?
Вскоре они услышали, как тяжелый взрослый человек тяжело удалялся, возвращаясь к кострам. Маленький ребенок и обезьяна могли расслабиться. Цепкорукий не видел, как другие дети в караване медленно исчезали, либо от голода, либо от жестокой игры, которую вели взрослые, но он достаточно хорошо мог читать настроение Рэнди, чтобы понять опасность, которую представляли эти люди.
После того, как напряжение спало, Цепкорукий достал несколько блестящих камней и начал жонглировать ими. Они сверкали фиолетовым и золотым в мощных, полуденных солнечных лучах. — Ну, если ты не хочешь покидать это место, по крайней мере, позволь мне помочь тебе. Может быть, я крошечная обезьянка, которая не умеет говорить очень долго
— Что это? — прошептала Рэнди, частично чтобы скрыть судорожное урчание своего пустого желудка, но также потому, что внезапно за маленькой обезьяной висело небольшое пушистое облачко серого дыма.
Цепкорукий вскочил на ноги и отчаянно поклонился маленькому серому существу. Затем он повернулся и показал свои пожелтевшие зубы Рэнди. — О! Я же говорил тебе, что кто-то хочет тебе помочь, верно? Это тот, кто хочет тебе помочь. Его зовут
— Облако хочет мне помочь? — Рэнди прикусила губу. Она понимала, что Система изменила мир и сделала возможными некоторые крайне своеобразные вещи, но это казалось невероятно странным. Намного более странным, чем внезапное появление жонглирующей обезьяны. Рэнди задумалась, мягкие ли облака тоже. Они, конечно же,
казались
мягкими. Но будет ли оно таким же мягким, как мех обезьяны?
— Нет, не — начал Цепкорукий, но облако произвело маленький разряд молнии, который вырвался и ударил обезьяну. Но это не совсем походило на молнию; оно было изумрудным и изгибалось в остром соединении, словно выпускало яркие ветви, покрытые шипами. Однако вспышка была настолько краткой, что все, что осталось у Рэнди, — это угасающие цвета того света, отпечатавшиеся на ее сетчатке.
— А кхм, — обезьяна кашлянула в лапу. — Э-э-э да, это облако. Оно хочет тебе помочь.
— Почему? — Рэнди посмотрела прямо на облако. Сердце в груди Рэнди начало биться странно. Поднялось осознание, намекая на странную связь между ними. И пока Рэнди продолжала смотреть, появилось видение: Рэнди, свернувшаяся калачиком и плачущая на земле. Нежное чувство понимания распространилось между ними.
Возможно, в любой нормальной ситуации Рэнди бы вздрогнула и убежала, узнав, что кто-то наблюдает за ней ночью. Однако Рэнди предположила, что облакам нечего делать, дрейфуя по небу, кроме как наблюдать за людьми.
Рэнди помахала маленькой рукой. — Я не дождила, просто плакала. Люди тоже могут производить воду; я не облако. Тебе не стоит помогать такой, как я.
Облако буквально дернулось.
В конце концов, оно, казалось, восстановило свою энергию, но облако проявляло ту же самую фрустрированную энергию, что и обезьяна. Маленькие изумрудные разряды молнии вспыхивали вверх и вниз по его пушистой форме. Рядом с ними глаза Цепкорукого метались взад и вперед, от Рэнди к облаку.
— эм, он прекрасно знает, что ты не облако. Но он все равно хочет тебе помочь, — сказала обезьяна. Несколько секунд она щебетала на облако, и несколько изумрудных разрядов угрожающе потрескивали над маленьким животным. Затем она снова повернулась, чтобы заговорить с Рэнди. — Из-за твоей способности. Того, что ты умеешь делать, как ты сделала с Гравировкой.