(Поздравляем! Ваш навык (Возврат Копья) вырос до 134 уровня!)
Воспользовавшись передышкой, Д’мин перевел взгляд на два небесных тела, нависших в небе. Из-за перспективы Эспира казалась меньше. Но самую большую тень отбрасывали луны Эспиры, где в течение последней недели неуклонно накапливалась странная красная и серая энергия.
Но теперь она продолжала рассеиваться. Сердце Д’мина устало, но даже он почувствовал тонкий холодок страха перед тем, что произойдет дальше.
Возможно ритуал провалился?
С помощью Ин’улка кентавр смог собраться с силами и продвинуться еще глубже по склону к центральному храму. Все больше и больше оставшихся призывов Гленделя устремлялись вперед, помогая прокладывать путь. Мускулистый воин Лизаков на секунду остановился, критически оглядывая поле боя.
— Те’Лето, ко мне. Нам нужно помочь на фланге. Иначе Покровитель Серости сможет спуститься на эту планету!
Во рту у Д’мина пересохло, и он не мог заставить себя говорить. Те’Лето умер шесть часов назад, когда они проходили через вход в большую долину, охраняющую последний храм. Остальные четверо оставшихся в живых Лизаков тоже молчали, слишком измученные, чтобы указывать Ин’улку на его ошибку.
Но, казалось, он сразу же осознал свою ошибку. Его лицо побледнело, и на мгновение даже бесстрашный Ин’улк позволил своим плечам поникнуть. Но в следующее мгновение он поджал губы и приложил одну из своих сабель ко лбу — знак уважения Покровителю Солнца у Лизаков.
— Тогда Д’мин. Следуй за мной. Мы проложим путь вперед.
— Я? — выпалил Д’мин. Все остальные воины посмотрели на него, и он покраснел.
Ин’улк просто кивнул, шагая вниз по склону.
— Да. У тебя самые острые чувства. Нам нужна брешь, чтобы изменить ситуацию. Среди Лизаков даже до нападений Небесных Выдр, я не знаю, видел ли я кого-то столь же проницательного, как ты.
Он с силой столкнул свои сабли, чем привлек внимание дюжины мутировавших муравьев, которые начали быстро приближаться. Ин’улк криво усмехнулся Д’мину.
— Пришло время заслужить свое место в этом мире.
Словно в ответ на слова Ин’улка, столб серого света вырвался из угасающих остатков странности на луне и устремился к центральной части Бедствия.
Глава 1768
Высвобождение столба серого света истощило последние крупицы Силы Воли Рэндидли. Внутри него осталась лишь гудящая потребность прекратить всякую мыслительную деятельность. После того как Невия подала ему сигнал, что всё прошло по плану, он с радостью погрузился в себя и свернулся на поверхности Луны, чтобы вздремнуть. В этот момент комфорт был самым далёким, что занимало его мысли. Его чувства погрузились в забвение, наконец притупив остроту напряжения, которое он испытывал, работая над образом Клодетт.
Пока он спал, ему не снились сны. Даже в своём измождённом состоянии Рендидли считал это небольшой победой, достойной празднования.
Зевок растянул его челюсть до хруста, когда он вернулся к бодрствованию. Медленное и ленивое вытягивание тела заставило щёлкнуть его плечи, шею и спину. Вся странность его физической формы исчезла; ленивое тепло разливалось по его мощному телу, даже когда его вновь пронзило сильное урчание в животе. Он приподнялся в сидячее положение и подавил ещё один зевок. Рендидли оглядел неровную поверхность Луны и увидел, что Клодетт всё ещё спала.
Возможно, работал я, но ей пришлось принять на себя все мои усилия. Её истощение, вероятно, даже хуже моего. И мы начали этот процесс рано именно для того, чтобы у неё было время адаптироваться. Рендидли встал, по очереди проверяя каждый из своих образов. Иггдрасиль весело скрипнул в знак приветствия. Но то, что он почувствовал от образа, было достаточно, чтобы он остановился и просканировал его ещё раз; по всему Мировому Древу происходили небольшие визуальные изменения. Возможно, его эволюции способствовала его работа с Клодетт.
Мёртворождённый Феникс слабо пульсировал во время его осмотра, вероятно, всё ещё находясь в подавленном состоянии после того, как взял на себя львиную долю усилий во время улучшения образа. Серое Существо, по совершенно иной причине, чем Иггдрасиль, заставило Рендидли задуматься. Ибо, кивнув в знак признания, его образ продолжал смотреть вдаль, на горизонт.
Рендидли проследил за его взглядом и увидел астероид, который он отдал Пантеону для испытания Экспиры. В этот самый момент кульминация Катаклизма всё ещё бушевала. Он чувствовал отвагу и храбрость экспедиции Экспиры, пробивающейся сквозь орды всё более сильных врагов, чтобы достичь алтаря. Он даже чувствовал движения Пантеона, когда они готовились выпустить Аватара Серого. В основном это существо, сформированное Альтой и Лукрецией и объединённое с моими воспоминаниями о Покровителе Пепла, но в этом враге всё ещё есть немного меня. Думаю, так и должно было быть, чтобы иметь достаточно сил для подавления таких людей, как Алана и Люцифер.
Вздохнув, Рендидли отвернулся. Хотя он в основном был без сознания в течение двенадцати часов, сконцентрированное истощение его эмоций оставило часть его сердца неестественно застывшей. Он не мог вынести наблюдения за финальной битвой, чтобы кто-нибудь не погиб.
Прямо сейчас он не мог справиться с последствиями своих прежних решений.
Поэтому он мерцал и исчез из Экспиры, возвращаясь в своё парящее положение в Шахте. Пустота неуклонно текла вниз, а эмоции извивались, стремясь к свободе. Он немного помедлил, но затем начал подниматься обратно к Нексусу. Клодетт понадобится время, чтобы восстановиться и акклиматизироваться к её новому образу, но до вечеринки Дона Бейгона в честь его третьей Милли оставалось ещё чуть меньше двух месяцев.
К тому же, несмотря на то, насколько мрачной ни была ситуация в его сердце, его внимание продолжало возвращаться к перспективе заставить Коменданта Уика заплатить. И хотя это было трудно признать, эта проблема не могла быть решена просто долгой тренировкой. Было слишком много того, чего он не понимал ни о самом Коменданте, ни о том, насколько Высшее Военное Командование будет защищать его, если Рендидли действительно предпримет шаг.
Ему нужно было собрать информацию и составить план, а это означало, что ему нужно было дать времени в более широком Нексусе пройти.
Рендидли ворвался в убежище Эдрейн и обнаружил Октавиуса Шрайка и Леди Йеллайю в кабинете. Женщина с перьями подняла брови, оглядывая Рендидли с ног до головы. Её губы изогнулись, а затем приняли более уязвимое выражение.ты, конечно, видел и лучшие дни, да? Я слышала о твоём подчинённом. Мои соболезнования. Есть новости от Эдрейн? — ответил Рэндидли, пытаясь игнорировать, насколько хриплым звучал его голос. Слова Леди Йеллайи задели его сильнее, чем он ожидал.
Потому что она знала, из своей собственной трагической потери подчинённого на передовой. Сочувствие встревожило его.
Действительно ли я удивлён? Я отвлекался работой, но с тех пор, как Хелен умерла, прошло не так уж много времени. Особенно здесь, в Нексусе. Ничего, — Октавиус покачал головой. — Но это нормально, наши роли всё равно заключались в сборе информации. Мы продолжим следить за ситуацией; честно говоря, я буду рад, пока Эдрейн и Велио Данн не появятся где-нибудь и не уничтожат что-то очень публично. С глаз долой — из сердца вон для Нексуса. Пока что это мелочь, но мне нужна услуга. Кожа Рендидли внезапно стала горячей. Несмотря на то, насколько истощено было его сердце, несколько небольших тлеющих огоньков обиды вспыхнули у него в животе. Узнайте всё, что сможете, о Коменданте Уике.
Леди Йеллайя долго смотрела на него. Ты уверен в этом? Это именно то, чего хочет Комендант. Чтобы ты был одержим им и преследовал его.
Рендидли просто кивнул, чувствуя, будто проглотил огромного слизняка, и тот теперь беспомощно ворочался у него в животе. Его аппетит исчез. Затем он извинился и вернулся в свою личную комнату. Его грудь болела; его Ядро Пустоты слабо ныло, всё ещё не в силах собрать достаточно энергии, чтобы стабилизировать ситуацию. Рендидли зачерпнул слишком глубоко из его запасов, полагаясь на те три небольших серых пузыря, чтобы всё не рухнуло.
В тёмной комнате он опустился на пол.
Кажется, это пустая трата, но мне, возможно, придётся снова вздремнуть. Надеюсь, когда я проснусь.
Он не смог закончить мысль, чтобы не пробудить больше эмоций, чем был готов справиться. Поэтому он уснул, заставляя своё тело расслабиться и строго приказывая своему тошнотворному желудку успокоиться. К сожалению, на этот раз ему не повезло так, как в первый раз; ему снились длинные, хаотичные сны, где он яростно сражался с мутировавшими муравьями. Он прорубал залитый кровью путь к внутренней области безумной войны, кровь неуклонно обагряла его тело и застилала взор.
В этом мерцающем ядре он нашёл испуганно выглядящего человека-ящера, которого не узнал. Черты его лица были поразительными, но совершенно незнакомыми. Рендидли резко остановился перед этим индивидом, подняв копьё и остановившись в своей бойне. Кто ты? Что ты здесь делаешь?
Человек-ящер смотрел на Рендидли несколько долгих секунд. Гулкие отголоски боя доносились между ними, искажая пространство. Затем ящер усмехнулся. Я Д’мин. Даже после того, как ты создал и уничтожил меня и мой народ, ты даже не узнаёшь нас? Ты знал Я никогда не хотел быть героем. Я просто хотел убедиться, что у моего брата будет будущее. А теперь.
Влияние +103!
Рендидли резко сел в убежище Эдрейн, крупные капли холодного пота стекали у него со лба. На краткий миг в этом сне возникло какое-то внутреннее, личное узнавание, которое заставило его почувствовать, будто Лизах Д’мин мог говорить прямо в его душу. Но когда остатки сна рассеялись, это чувство исчезло, заставив Рендидли задуматься, не привиделось ли ему это.
Он поднял левую руку и стёр пот, пробормотав ругательство, когда один из острых краёв разъеденных пальцев зацепился за его кожу. Лёгкое касание земли пальцем подняло его на ноги, и он подошёл к умывальнику в дальнем конце комнаты, чтобы умыть лицо.