— Ты настаивала, — возразила Невея. — Хотя могла бы позволить ей открыть характер своего (Иглозубого Зайца) без какого-либо дальнейшего вмешательства. Это поглотило бы её на некоторое время, позволив всем другим ассоциациям, витающим вокруг неё из-за предвидения Рэндидли, исказиться и исчезнуть. И всё же
— Она была бы слаба! — прошипела Лукреция. Её глаза светились, когда она встретилась взглядом с Невеей и не вздрогнула. — Учитывая размер её надежд и мечтаний, такая слабость раздавила бы её в пыль. Это был лучший способ быстро нарастить её потенциал.
— Направляя её путь к её худшим импульсам?
— Обучая её упрямство жёстким императивам, которые необходимы, чтобы противостоять даже самому существованию. — Лукреция сжала губы. — Я понимаю, почему ты расстроена, ты беспокоишься, что я отказываюсь предотвратить трагедию, хотя вижу, как она развивается прямо передо мной. Ты считаешь, что я совершаю ту же ошибку, что и с Альтой, позволяя её горечи укорениться в её сердце. Но Девик — не Альта.
Глаза Невеи вспыхнули. Столько эмоций бушевало в её груди, она не могла их выразить.
Да, потому что Рендидли не сможет сойти с небес как бог и остановить безумие Девик от поглощения всего, к чему она прикоснётся .
Наконец, Татьяна заговорила. — Думаю, Невее было бы комфортнее, если бы мы обсудили, как обращаться с Девик, прежде чем она прибудет. У нас было время.
Твёрдое выражение лица Лукреции слегка дрогнуло. В конце концов, она кивнула в знак небольшого признания вины. — Я молчала, зная, что ты посчитаешь моё молчание согласием с твоим решением, Невея. Но я также знала, что если бы мы обсуждали, что делать, ты бы не признала мою точку зрения. Ты бы предоставила Девик доступ только к кастрированной версии её потенциала. Я искренне верю, что её рост может принести Рендидли счастье в форме равного, независимо от того, смогут ли они эмоционально сблизиться. Я сделала всё возможное, чтобы отплатить ему долг.
Невея тяжело выдохнула. — Нападать на меня исподтишка не похоже на то, чтобы ставить интересы Рендидли превыше всего.
— Ха! Невея, ты, возможно, связана с ним, но это означает лишь, что ты разделяешь слепые пятна Рэндидли. — Лукреция развернулась и снова посмотрела на Девик, которая боролась под властью Навыка Лукреции. — Вы — две стороны одной медали, единая сущность с ним. Однако ты — более осторожный, более вдумчивый вариант; все страхи Рендидли относительно Девик будут усилены в тебе.
Невея напряглась. — Я не буду извиняться за осторожность, учитывая обстоятельства. Но я не просила тебя кастрировать её потенциал, просто спросила, почему ты направляла её с шумом, чтобы она зациклилась на своих цепях. Особенно учитывая судьбу Альты
— Ты не понимаешь ни Альту, ни Девик, если думаешь, что они одинаковы. — Лукреция покачала головой. — Как бы мне ни было неприятно это признавать, ты здесь оказываешь Девик плохую услугу. Альта была женщиной, которая видела, как устроен мир, и проклинала создавшего его бога, стремясь уничтожить всё, что видела, из злобы. Девик даже не заботило бы присутствие бога; она заметила бы что-то, что ей не нравилось в существовании, и взяла бы инструменты, чтобы переделать всё. Такое неортодоксальное мышление и решимость
— А-а, — моргнула Татьяна. Она повернулась к Невее. — Ну, не то чтобы её нужно было оправдывать за то, что она напала на нас исподтишка, но дело не в этом, не совсем. Лукреция говорит, что цепи не имеют значения.
— Именно! — улыбнулась Лукреция. — Страх связан с присутствием цепей, но они всего лишь форма. Эффективная для Девик, но только это. Именно её одержимое безумие сделало её такой могущественной. Я не сомневаюсь, что если бы мы последовали твоей рекомендации, Девик разработала бы другую версию цепей в течение следующих десяти лет. Потому что, как и все остальные, она бы поняла, что независимо от чистоты её видения, оно бесполезно, пока она не сможет подчинить вселенную своим прихотям.
— Десять лет, — Невея почувствовала оцепенение и лёгкую тошноту. Однако, подавив раздражение, она могла это видеть. — Потерянное время. Вероятно, Рендидли уже забудет.
— А она — начала Лукреция, но Татьяна подняла руку, чтобы остановить её.
Пока Невея и Лукреция в замешательстве смотрели, Татьяна подобрала с земли камешек и щелчком бросила его. Он ударил Девик между бровей. Рука рыжеволосой девушки взметнулась вверх, чтобы защитить лоб от дальнейших атак, и она надулась. Невея ахнула; она была так отвлечена спором, что даже не заметила, что процесс закончился.
— Эй, ты думала, мы не заметим, как ты проснешься? — проворчала Татьяна, приняв суровый вид. Она скрестила руки на груди. — Ну что, ты последовала за светом? Какой Класс тебе предложили?
Глава 2186
В комнате, заполненной креслами, вырезанными вручную из чёрной лозы, возвышалось одно-единственное кресло над всеми остальными. Остальные в комнате ждали, пока дуэт приблизится. Они повернулись. Их попы плюхнулись в кресла, как сказала бы Лованна, точно так же, как и у всех остальных.
Колокольчики Лованны зазвенели, когда она села, добавив нотку завершенности процессу. Мгновенно остальные в комнате засуетились, усаживаясь на свои места. Дети, наконец-то освобождённые от опеки своих покровителей, взвыли от радости и бросились вперёд, чтобы занять лучшие места в яме впереди. Воины Преисподней следовали более степенно, в основном первого и второго ранга, занимая места в естественной иерархии, которая отражала их общество.
Хотя День Духа Единства не считался важным праздником, он был особым событием в Виндаосе. Что означало церемонию для народа Преисподней.
И все современные церемонии требовали присутствия самого важного лица.
Энмия нарочито не смотрел в сторону Лованны, пока та ерзала в кресле, явно уже скучая, но не издавала ни звука. Он никак не мог понять, как ей удавалось двигаться так бесшумно, увешанной колокольчиками, а затем зазвенеть ими всеми разом, просто садясь. Однако самодовольный вид, который она приняла бы, если бы ему пришлось спросить.
— Да спасёт нас тьма от детского театра, — Лованна обмякла в кресле, её лицо выглядело драматически измождённым. — Неужели ты не подумал прихватить самогона?
— Ты знаешь, как некоторые из этих воспитателей детей ведут себя со мной. Я не взял самогона, потому что ты разжала бы мне губы, и тогда моя защита ослабла бы. — Губы Энмии дёрнулись ровно настолько, насколько было нужно, во время их подтрунивания. Слишком слабая реакция заставила бы её чувствовать, что ей нужно усилить свои выходки, чтобы заслужить ответ, а слишком сильная — слишком сильно бы её поощрила. — Пожалуйста, говори ровно. Я не хочу сеять панику.
— Серьёзно, у тебя что, мускус? — Лованна сказала уголком рта, затем резко повернулась, чтобы посмотреть на трёх воспитателей детей, которые задержались, пока они проходили мимо, подтягивая руками платья на талии, чтобы ткань плотнее облегала их для их широкого шага. Мгновенно все трое опустили взгляд и покраснели. — Ты ведь можешь завести себе спутницу, знаешь ли. Ты не женат на мне, слава Теням.
— Я женат на своей работе, — добродушно ответил Энмия. И даже он был несколько удивлён, насколько искренне он это сказал.
В широкий зал стекалось всё больше и больше людей, их движения вызывали лёгкое колыхание длинных свитков, развешанных по стенам. Факелы, висящие по краям зала, отбрасывали тени внутрь, делая кресла из чёрной лозы почти невидимыми, пока ты не натыкался на них голенью. На глазах у Энмии сотни хорошо одетых воинов Преисподней так и поступали, сдерживая ругательства и пытаясь выглядеть достойно.
Много раз Энмия пытался изменить освещение в комнате ко Дню Духа Единства, но консервативная фракция среди Глашатаев Преисподней яростно сопротивлялась. И к его досаде, Лованна согласилась с ними.
Только позже, вне своего церемониального одеяния, она хихикнула и призналась, что сделала это, потому что находила хаос забавным.
Пространство, которое они использовали для праздника, было очищенной сферой, извлечённой из земли, дно которой было заполнено, чтобы создать большое, плоское пространство и соединено с поверхностью длинным туннелем, прежде чем Лованна постановила, что слишком сильно воздействовать на сферы нежелательно. Она никогда не объясняла это внезапное объявление как Арбитр, но эта область оказалась слишком полезной, чтобы легко её заменить. Немногочисленные церемонии Виндаоса продолжались в недрах земли, при этом её сдерживаемый смех сопровождал запинающиеся, шаркающие движения.
— Пожалуйста, этим людям едва ли нужна моя помощь, чтобы запаниковать. — Лованна фыркнула. Энмия наблюдал, как она наклонилась вбок, вероятно, чтобы закинуть ногу на один из толстых подлокотников своего кресла, но, осознав, как это будет выглядеть, превратила движение в дёрганье, прежде чем он успел её отчитать.
Несмотря на то, что ему даже не нужно было ничего говорить, она надула губы, а затем сымитировала жадное питьё алкоголя. Он проигнорировал это.
— Говоря о панике, — медленно начал Энмия, его взгляд переместился на недавно прибывшую группу Воинов Преисподней, двигавшихся в плотном строю. Хотя его взгляд был мягким, Воин Преисподней четвёртого ранга резко обернулся, выискивая угрозу. Энмия отвёл взгляд. — Ты должна быть в курсе ропота среди Королей Преисподней. Король Преисподней Хайтауэр оставался здесь целую неделю. Если пятеро готовы высидеть это фиаско, они, должно быть, обеспокоены недавними событиями. Руководство со стороны Арбитра
— В том, что ты сказал, столько неправильного, что я не знаю, с чего начать, — вздохнула Лованна. Её руки дёрнулись, когда она проверила церемониальные повязки из чёрной лозы вокруг своих запястий. Прежде чем продолжить, она каким-то образом достала фляжку из ниоткуда и сделала большой глоток. Она предложила её ему и подмигнула, когда он сверкнул глазами на неё.
Затем Лованна продолжила говорить, её голос набирал авторитет с каждым словом. Так же быстро, как она появилась, фляжка исчезла. — Арбитр — это не позиция лидера. Просто позиция совещательная. Во-вторых, не беспокойство праздных и амбициозных должно побуждать меня к действию. В-третьих нет искусства выше, чем дети, повторяющие истории, рассказанные им их родителями. Возможно, обрати пристальное внимание, ты можешь узнать что-то о нашем народе.