Несколько других Черепахолюдов хихикнули, взглянув на разрозненных остальных охранников. Мойш смотрел на горизонт, осматривая край Пустоши в поисках угроз. Другие давние жители, не относящиеся к Черепахолюдам, восприняли новость с усталым стоицизмом. Но рядом с Мойшем Раддей задрожал от волнения. Он был новичком в Хоумвелле и не привык к злоупотреблениям со стороны укоренившихся рас.
— Ну что, капрал? — Капитан спрятал часы. Он втянул воздух через ноздри, выплюнув густой жёлтый сгусток к их ногам.
— Мы справимся, капитан, — Мойш просто почувствовал голод. Он задумался, будет ли общий котелок, когда он вернётся домой. Другие беженцы-Хомиды, подобные ему, бежавшие от тиранов Пустоши и прибывшие в Хоумвелл, искали справедливости в ответ на злоупотребления властью в армии. С ними разбирались без шума: некоторых переводили на ужасную уборку уборных, другие однажды появлялись с руками и торсами, покрытыми синяками, отказываясь говорить о случившемся, но публично отказываясь от своих заявлений.
Лучше сосредоточиться на похлёбке , — думал Мойш. Сейчас это не будет что-то существенное, но, возможно, детям удалось поймать ещё одного стервятника. Варенный в соли часами, этот падальщик был превосходным блюдом.
Разношёрстные вспомогательные Черепахолюды засмеялись громче, и Капитан неторопливо удалился, довольный возможностью закончить работу пораньше. Один из более злобных Черепахолюдов задержался на несколько секунд, презрительно ухмыляясь трём Хомидам и зверолюду, оставленным охранять этот участок стены. — Знаете, я, блядь,
надеюсь,
что война доберётся сюда. По крайней мере, тогда ваши мясистые руки пригодятся: как живой щит для жизней, которые имеют значение.
С последним отрывистым приступом смеха Черепахолюд ушёл, его громоздкий панцирь отбрасывал длинную тень позади него. Когда он наконец исчез, Раддей больше не мог молчать. Он уравновесил себя, опираясь на суставы мускулистых рук своего народа, и подпрыгнул вперёд. — Капрал! Как мы можем это принять?! Если произойдёт инцидент, пока их нет, виноваты будем мы! Если офицер пройдёт мимо и увидит недостаточно укомплектованную стену, мы тоже—
— Как ваша дочь приспосабливается к новой школе? — перебил Мойш.
Смена темы застала Раддея врасплох на короткое мгновение, но затем его глаза вспыхнули той же яростной злостью. — О, конечно, условия лучше. И Даттилан ничего не скажет. Но я могу сказать по тому, как она поникает, когда думает, что я не смотрю, что её травят. Одно дело, когда эти панцирники срывают на мне свою злость, но другое—
— Это не идеально, но лучше, чем быть поглощенной Гимнопожирателем, верно? — Мойш кивнул в сторону неподвижной Пустоши. Рот Раддея захлопнулся; он был молод по сравнению с Мойшем, его руки были большими, но даже не больше его ног, как у по-нанастоящему зрелого самца Хомида. Но весь их народ помнил напевающее и жестокое чудовище, которое порабощало и угнетало их сто лет.
По сравнению с этой удушающей погибелью мелкие придирки Черепахолюдов были терпимы.
К тому же, Гимнопожиратель был настолько дотошным ужасом, что от его жертв никогда не оставалось достаточно, чтобы привлечь стервятников.
Мойш поднял взгляд, рассматривая скопление туч на далёком горизонте. Скоро над городом разразится буря, что было хорошо, так как это уменьшит изнуряющую жару, идущую от пустошей, ещё более гнетущую в трущобах, где жили Хомиды и другие меньшинства. Юго-западный угол Эфирландов был занят Пустошью, беззаконной территорией, подчинённой нескольким безумным Эфирлордам, и Хоумвелл располагался на её восточном краю, страдая от неистовой жары Пустоши и выступая в качестве де-факто тюремщика её самых гнусных преступников.
Печальная правда заключалась в том, что даже Гимнопожиратель был второстепенной фигурой по сравнению с некоторыми ужасными существами, что скрывались там.
С другой стороны, Мойш чувствовал облегчение, находясь здесь, в отличие от других мест в Эфирландах. В последние недели на Юг приходило всё больше новостей о вторжениях сил Пустоты. Всё более свирепые набеги, массы Воинов Пустоты, пересекающие границы и уничтожающие всё на своём пути, изменение отношения других существ к фанатичному предписанию уничтожить каждое эфирное существо, которое они могли найти.
Ходили многочисленные слухи о причине внезапного изменения. Один гласил, что некий Вестник Пустоты убил Судью Пустоты и создал целую армию ненависти, обвинив в убийстве Эфир. Другой описывал, как, мстя за нападение на свой город, Фэлмак Вестриссер пересёк границу и сокрушил ещё один Город Пустоты. Оставил обезглавленные трупы детей, но забрал черепа для своих экспериментов.
Как бы то ни было, смерть стала всё более распространённой. Назревала полномасштабная война, и несколько представителей городов, расположенных ближе к границе, пришли в Хоумвелл, чтобы просить подкреплений.
Не то чтобы они их получат , — подумал Мойш. Он прислонил своё копьё к песчаниковым зубцам перед собой и потёр глаза своими тонкими ногами, свисающими под его телом. Черепахолюды были известны своей скупостью в отношении ресурсов, даже в лучшие времена. Теперь, когда чувство срочности охватило остальной мир Эфира, они выжмут из этой возможности максимум выгоды—
Мойш резко принял стойку, активировав свои (Навыки), чтобы внимательнее рассмотреть то, что он считал бурей, пронёсшейся по краям Пустоши. Отражённая волна тьмы теперь поглощала землю, это была масса тел. — Зву—
Он несколько раз закашлялся, во рту внезапно пересохло. Только через несколько секунд он смог ногой указать на Раддея. — П-поднять тревогу.
— Что? — Младший Хомид посмотрел на него в замешательстве. — Вы хотите доложить о них? Но я думал—
— Нет, — прошипел Мойш. Он подхватил своё копьё. Оружие казалось лёгким и хрупким в его руках, перед этой волной тьмы. — Атака Пустоты. Они идут убивать. Поднять тревогу.
Они заполнили горизонт, топая по Пустоши с жестокой решимостью. То, что он считал звуками дождя, превратилось в крики, сорванные, грубые и отчаянные из глоток, воющие о крови. После мгновения замешательства Раддей повиновался.
Мысли Мойша метались. Если они здесь если они вторглись через Пустошь, если они наносят удар по Хоумвеллу, известному своей обороной
Нигде в Эфирландах не будет безопасно. Что бы ни мотивировало это, контрнаступление Пустоты началось.
Девик стояла на возвышенном плато, у подножия места, где Король Пустоты Голодный Глаз продолжал уединяться и тренироваться, и наблюдала, как мимо мчится бесконечная орда Воинов Пустоты. Некоторые поглядывали вверх, где стояла Девик, но было дано указание оставить их в покое. В основном они имели звериные, теневые формы, которые мерцали и менялись, пока они топали по холмам и мчались к городу Вестриссера.
Кожа Девик покалывала. Она задавалась вопросом, как поживает город её приёмного отца, столкнётся ли он с таким же количеством врагов. Небо гремело, отголоски далёких столкновений доносились до них, даже здесь, на пограничных землях. Вероятно, битвы за защиту Маллуна начались всерьёз.
Там, где массивный ритуал Пустоты потерпел неудачу, они теперь просто бросали тела на решение проблемы. И Голодный Глаз, похоже, не был склонен это остановить.
Она занималась ментальной тренировкой, когда первые передовые отряды авангарда сил Пустоты достигли их позиции. То, что в конце концов вытащило её из сфокусированного состояния, было взрывом силы от Лукреции. Когда на неё напали, завидев, из-за её Эфира, ей нужно было
дать понять.
Воины Пустоты, которым не посчастливилось испытать их небольшую группу, поковыляли обратно к своим лидерам. Вторая группа, приблизившаяся к представителям Короля Пустоты Голодного Глаза, была гораздо вежливее. После короткого обсуждения с Невеей и Лукрецией группа просто обошла купол Голодного Глаза. Вероятно, им было достаточно того, что эти эфирные существа находились под защитой Короля Пустоты.
Девик, впервые за долгое время, почувствовала, как её сердце побуждает её пойти двумя совершенно разными путями. Она облизнула губы. За последние две недели, с тех пор как Невеа дала ей её (Класс), она улучшилась семимильными шагами. Тренировки становились всё более сложными, поэтому у неё никогда не было шанса по-настоящему почувствовать себя достигшей чего-то, но ей нравился постоянный труд. Она жадно поглощала тактические и теоретические уроки об энергиях, (Навыках) и методах взаимодействия. Случайные знания, предложенные ей, проложили прямой путь к значимости. Если она останется, она не была уверена, что когда-либо напрямую догонит Голодного Глаза, но расстояние быстро сократится.
И всё же это отсутствие определённости преследовало её. Следуя тем же методам, сможет ли она когда-нибудь соперничать с ним? Сможет ли она когда-нибудь подавить его настолько, чтобы он почувствовал себя вынужденным пасть на колени перед её великолепием, и пока он там, использовать его язык, чтобы—
Сосредоточься, сосредоточься , — Девик покраснела и несколько раз моргнула. Армия Пустоты маршировала мимо, быстро отрезвляя её настроение, к лучшему или худшему.
Лукреция стояла рядом, также наблюдая за их проходом. Но теперь она бросила на Девик многозначительный взгляд. — Я знаю это лицо. Ты собираешься сделать что-то глупое.
— Ты меня едва знаешь, — Девик задрала нос и изобразила самую несносную пародию на Вестриссера. — Возможно, твоя связь с низкопробными уличными головорезами исказила твои чувства, но вопросы, над которыми я размышляю,
умны.
Разговор, который они вели, был разговором о поиске и избегании. — Война взимает высокую цену за рост, который она стимулирует. Слои шрамов, разъедающих то, кто ты есть, и заменяющих это мозолями и отчаянием. Тебе не нужно делать этот выбор.
— Как мило. Ты всё ещё неверно толкуешь мой гений, — Девик отрицала. И всё же она не могла отвести взгляд от Воинов Пустоты. — Я просто восхищаюсь их бравадой. Может, это из-за погоды в Пустоте? Знаешь, я всегда хотела побывать в отпуске на их Полых Равнинах. Там даже пыль сверкает.