Элхум стоял над рухнувшей фигурой Покровителя Заимствованного и сплюнул в сторону. Чистая Мэй, казалось, была почти со слезами на глазах, глядя на своего павшего защитника. В этот короткий момент отвлечения Дуо появился в другой временной линии, вырываясь из земли защитной спиралью вокруг тела Мэй.
Значимость в воздухе мерцала, когда две временные линии снова слились в одну. Невеа выдохнула, не осознавая, что задерживала дыхание; последние остатки головной боли начали исчезать. Однако она не чувствовала особой ясности относительно того, что она видела.
разница в основном касалась Покровителя Заимствованного. О том, как он действовал.
Невеа нахмурилась.
Какого чёрта Элхум потратил столько усилий, желая этого?
В следующий момент разрушенные куски значимости, дрейфующие в небе, начали двигаться. Невеа с тревогой подняла глаза, гадая, какая новая опасность вот-вот появится. Но когда она увидела виновника, она поднесла руку ко рту, чтобы подавить смех.
В плаще Абсолютной Ночи, окутывающем его тело и открывающем лишь светящиеся изумрудные глаза, Рендидли Призрачный Пёс спускался с неба, верхом на буре Пустоты и кинетической энергии. Таща за собой водоворот, он поднял руки и очень небрежно хрустнул костяшками пальцев.
Глава 2242
С прибытием Гончей Призраков Невеа почувствовала, как впервые расслабляется с тех пор, как вошла в странное энергетическое поле Мэй. Прохладное прикосновение потоков Пустоты к ее лицу предвещало скорый конец этого противостояния.
Рендидли приземлился легко, лишь небольшая ударная волна пыли разошлась вокруг. Но его присутствия было достаточно, чтобы Элхум и свирепая многоножка Дуо прекратили свой ближний бой и настороженно уставились на нового прибывшего. Когда временные линии стабилизировались, они вернулись к тупиковой ситуации, где двое сражались в стороне, а Мэй была телепортирована прочь нервным Покровителем Заимствованного.
Однако перед лицом монолитной мощи нового прибывшего оба неловко заерзали.
Изумрудные глаза Рендидли скользнули вверх, к изувеченному дереву, и по всей его длине, казалось, влилась жизнь. Кора дерева заблестела золотыми искорками, поскольку жизненная энергия пронизывала каждый дюйм. Листья набухли и стали изумрудными. Свежие побеги пробились из сломанного ствола и начали возвращать дереву его прежнюю высоту. Воздух вокруг стал немного чище.
Некоторые из ветвей, которые упали и разрушили крыши в Святилище, отрастили маленькие ножки и сами вышли за пределы города, где начали тлеть и превратились в пепел. С помощью нескольких легких толчков структурные повреждения зданий начали восстанавливаться.
Выполнив одну задачу, Рендидли огляделся, осматривая собравшихся Покровителей; прохладные потоки Пустоты немедленно распространились от его тела, оттесняя другие энергии. Когда этот узор Пустоты столкнулся с цепляющей энергией, выпущенной упрямой Мэй, они ненадолго схлестнулись и достигли патовой ситуации. Затем Рендидли внес корректировку, и образ-состояние начало распадаться под его прикосновением.
Он поднял руку и провел ею по своим взлохмаченным черным волосам. Его внимание вернулось к Элхуму, как только все оставшиеся угрозы были устранены. Рендидли Гончая Призраков одарил нервничающих наблюдателей кривой улыбкой. — Не останавливайтесь из-за меня. Я здесь лишь для наблюдения.
— А, Король Пустоты Голодный Глаз! Как поживаете? Как всегда приятно! — Покровитель Глубин поспешил вперед, пока остальные, казалось, были ошеломлены его словами. — И как раз вовремя! Элхум одержим ужаснейшими идеями и настаивает
— Хех, — Элхум сжал кулаки. Кровь продолжала капать из раны на его груди. Пространство вокруг него пульсировало силой. — Сначала ты отказался мне помочь. А теперь ты будешь мне мешать, Король Пустоты Голодный Глаз? Но я рад, что ты пришел; я также ощутил ущерб, который ты нанес Пайну. Мы можем уладить это дело, если ты настаиваешь на том, чтобы помешать мне устранить Мэй Мирну.
Рендидли наклонил голову в сторону, и Невеа увидела, как механизм его разума приходил в движение. Она также почувствовала поток информации из Пустоты, которую он поглощал, как его Ужасный Гомункул прожевывал все возможности и взвешивал их, чтобы понять ситуацию. Одна только мысль о том, насколько глубоко он мог проникать в схемы взаимосвязей, вызывала у нее головную боль. В конце концов, Рендидли медленно покачал головой. — Вы меня неправильно поняли. Пожалуйста, продолжайте нападать на Мэй Мирну, если хотите. Я не буду этому препятствовать. Я здесь лишь для наблюдения.
Рычащее, суровое выражение лица Элхума изменилось. Невеа видела, как он продолжал двигаться вперед, опираясь на сопротивление. Когда Рендидли обошел его, не отвергая, часть его уверенности пошатнулась. — Я. я не остановлюсь.
— Я вам верю, — ответил Рэндидли.
Вены на шее Элхума, следуя за его стиснутыми челюстями, вздулись и пульсировали, пока он пытался разгадать смысл безобидной фразы. Его гнев искал новое направление. — Ты врываешься в эту ситуацию и просто ждешь, что я прощу тебя за твою базовую искренность?! Я разберусь с тобой, как только устраню Мэй. эй, ты думаешь, я не замечаю, что ты делаешь?!?
Элхум частично обернулся, все еще не сводя глаз с Рэндидли. Но пока Дуо рыскал вокруг Мэй, она набирала определенную силу своей свирепой энергией. Рендидли развеял силу, которая вытекла и заполнила остальную часть долины, но теперь она плотно обернула ее конечности, словно зазубренные вены, проступающие на поверхности ее кожи.
Глаза Мэй оставались неподвижными. — Зачем вообще спрашивать о моих действиях? Мы остаемся противниками, Элхум. Ты настаиваешь на этом мире, где единственный выбор человека определяется тем, обладает ли он силой. Я собираю силу, как ничтожество, барахтающееся в грязи, как и все остальные. Потому что без силы мои мечты о лучшей жизни все равно рухнут.
Ты действительно не собираешься вмешиваться?
спросила Невеа Рэндидли, когда два центральных персонажа вернулись к своему состязанию взглядов.
Она почувствовала его нерешительность.
.Я подозреваю, что Элхум на самом деле не причинит вреда Мэй, несмотря на его браваду. Когда я прикоснулся к пророчеству, я узнал, каким важным рычагом Мэй была для Культа Спасителя, чтобы держать его под контролем. Я верю, что ей предстоит сыграть гораздо большую роль, чем просто эта.
Тем более ему стоит ее устранить,
пробормотала Невеа себе под нос.
Если бы он был способен принимать долгосрочные решения.
— Ты бы убил Пайна. Разорвал бы его на мелкие кусочки, исказил его сущность, — прошипел Элхум. Ритм его дыхания участился, а глаза выпучились, когда он смотрел на Мэй. — Я видел твою работу, методы, которые ты используешь, чтобы чувствовать себя контролирующей
— Ты не имеешь права вести себя самодовольно в вопросе средств, — прорычала Мэй в ответ. Ярость ее эмоций начала разрывать осторожную стежку, удерживающую рану на ее душе закрытой, с каждым мгновением усугубляя ее. — А что насчет Виндаоса! А что насчет детей, которых ты скормил этому инструменту Культа, с радостью бросая плоть в костер для достижения своих целей?! Ты идешь по безсветному Пути, Элхум. Ты стал таким же испорченным, как и те, с кем обещал бороться.
— Возможно. И все же, разве это не неизбежно, что мы подсознательно становимся своими злейшими противниками, чтобы превзойти их? — сказал Элхум. — Они стали доминировать не просто так.
На долгое мгновение Мэй просто смотрела на него. — .Полагаю, если ты примешь мир победителей и проигравших, то будешь гнаться за общими чертами победителей, независимо от того, насколько грязными или кровавыми эти черты могут быть. Ты бы похоронил целые пласты своих эмоций, игнорируя их годами, если это служило твоим целям.
Краткое замешательство мелькнуло на лице Элхума, затем его эмоциональные заслонки захлопнулись, и он сжал губы. Тема разговора сместилась в неопределенное русло. — По сравнению с преданностью моей семье, такие чувства, несомненно, были бы легкими; они вполне могли бы просто уплыть сами по себе.
Одновременно оба, казалось, поняли, что дальше разговаривать бессмысленно. Явно истощенная, Мэй жестом приказала, и разрушительный образ Дуо защитно поднялся вокруг силы, которую она продолжала собирать. Элхум сжал руки и рванулся вперед. Многоножка защелкала и устремилась вперед, чтобы встретить его.
Как и в их предыдущих противостояниях, когда они сошлись, земля затряслась от удара. Кулак и коготь врезались друг в друга. Думая, что последует вторая атака, некоторые из находившихся поблизости людей в Святилище начали кричать.
Покровитель Глубин подплыл к Рэндидли, который стоял и наблюдал за боем, скрестив руки на груди. — Ты. ты действительно намерен позволить этому безумию? Я предполагал, что ты считал материю своей души более чистой, чем это, Король Пустоты. Она не может сравниться с ним; ты бросаешь ее на убой.
Рендидли одарил Изначального Зверя кривой улыбкой. — И что потом? Я буду держать их врозь до конца их жизней? Это лучший шанс решить эту проблему. Это может быть неприятно, но других вариантов мало.
Покровитель Глубин, казалось, был обеспокоен, но не стал настаивать. Все трое стояли на краю, глядя на яростную битву. Огромные волны силы, вызванные ударами, разбивались и разрывались на куски, зазубренные осколки силы кувыркались в стороны и вырезали глубокие шрамы на земле. Другие Покровители тревожно наблюдали, как температура продолжала резко падать, а аспект пустоты в ударах Элхума усиливался, чем дольше он сражался.
А рядом с ней.
Невеа ментально толкнула Рэндидли.
Ах ты пес. Ты не даешь им разрешить их эмоциональные разногласия. ты пытаешься эволюционировать Мертворожденного Феникса, пока они отвлекаются!
Почему бы и нет? Но если серьезно, я бы хотел понаблюдать, как память борется сама с собой вживую. Потому что именно это и делает Мертворожденный Феникс; два слоя существования пытались сосуществовать, с разными элементами в каждом. Так что мне не следует концентрироваться на формах, мне нужно усилить переход. одновременное гипер-положение.