— Но жертвы без нашего присутствия — Покровитель Глубин видел логику в словах Элхьюма, но все же оставался обеспокоенным. Его тело гудело от напряжения.
Странное предчувствие Элхьюма, что жизнерадостный Покровитель Глубин скоро лопнет, усилилось. Его нетронутые мысли потрескивали, угрюмые, но требовавшие внимания. Он изо всех сил старался игнорировать эти отвлечения, даже когда затылок начал покалывать. — Мы сражаемся за душу изолированной вселенной. Если мы позволим Пайну умереть, какая разница, кто выиграет войну? Все погрузится в пустоту, которую он оставит после себя.
Покровитель Глубин закусил губу и несколько секунд внутренне боролся. Элхьюм почувствовал, как пульсирует вена на виске. Ему нужен был Покровитель Глубин не только из-за его особого таланта в сотворении, но и для подстраховки. Чтобы быть уверенным, после того как он просто следовал проклятым советам Пророка и видел, как предлагаемые ими решения казались ничтожными по сравнению с постоянно возникающими проблемами.
Статика в голове Элхьюма гудела. Он смотрел на Покровителя Глубин как на кусок мяса, а не как на друга и доверенное лицо. Как на мыльный пузырь на поверхности ванны.
Покровитель Глубин вздохнул. Жир на его шее задрожал. — Возможно, вы правы. Драматические эпохи неизбежно наполняются трудным выбором. Вселенная стремится научить несчастных обывателей, что нельзя получить и то, и другое. Так что на наши ответственные плечи ложится обязанность принять верное решение.
Когда Изначальный Зверь закончил свои поэтические излияния, группа приступила к обсуждению практических вопросов создания человечества. Форма, возможности и, неизбежно, затраты, которые они понесут, чтобы, по словам Покровителя Глубин, извлечь из эфира сырую глину потенциала .
Несмотря на продолжающуюся потрескивающую пустоту в голове Элхьюма, он был доволен процессом. Молодой Гравер, приведенный Покровителем Глубин, почти мгновенно превзошел его ожидания, предлагая творческие решения. Его стиль был уникален, но продемонстрированная им компетентность быстро избавила Элхьюма от вспышки сомнения и замешательства, которые он испытал, когда этот человек появился.
После того как они закончили, Покровитель Глубин удалился вместе с несчастным Гравером, не переставая восторженно говорить о том, каким великим может стать человечество при правильном руководстве. Покровитель Заимствованного кивнул и тоже ушел. Это оставило Элхьюма наедине с Пророком.
Он плотно сжал губы. — Мы не можем просто отсрочить очередную проблему; Пайн не выживет такими темпами. Я думаю, что включение определенных ограничений послужит нам на пользу.
Отвратительный, выпуклый глаз Пророка на его подбородке мерцал с плохо скрываемым ликованием. — Правильные путы, вписанные в саму суть человечества, обеспечат
— Не путы, — покачал головой Элхьюм, странно онемевший от постоянной статики опустошенных мыслей, но уверенный. Возможно, он слишком сильно скомпрометировал свою позицию, но создание расы с заранее разработанными механизмами, которые он мог бы использовать для контроля, все еще казалось ему чудовищным. Чудовищнее, чем он хотел быть. — Но, возможно, замки. Три из них в структуре человечества, скрывающие их истинный потенциал в лабиринте их огромных глубин. И мы создаем очень простую серию указаний, которые даем им. Так что, неосознанно следуя правильным процедурам, чтобы обеспечить Пайна сырыми историями, они естественным образом разблокируют эти путы. Не понимая, что мы — архитекторы их роста.
Пророк смотрел на Элхьюма своим влажным глазом. Его два глаза-рта дергались, все еще забавляясь, видя Элхьюма насквозь. — Такое предприятие было бы чрезвычайно сложным. Если вы не обсуждали этот вопрос с группой вы, полагаю, не выберете изощренности. Вы просто переплатите.
Статика в сознании Элхьюма казалась оглушительной. Издалека он услышал, как его голос ответил: — Я сделаю свои приготовления. Вы делайте свои, Пророк. И чтобы было ясно если и этот план провалится, я взыщу цену с вашей жалкой Секты.
Поздравляем! Ваш Навык (Плащ Беспросветной Ночи вырос до Уровня 1020!
Поздравляем! Ваш Навык (Стремления Наследника Нижнего Мира вырос до Уровня 1113!
Рендидли сидел в тишине, осматривая блестящие стены пещерной системы. Их странное освещение пахло сложной системой безопасности, но это лишь заставило его губы изогнуться в насмешливой улыбке. (Плащ Беспросветной Ночи) плотно облегал его тело, скрывая его присутствие, даже на краю территории Секты Спасителя. Он почти чувствовал, как от Навыка исходит веселье, возможно, из-за его связи с Никс.
Несмотря на свою уверенность в Навыке, Рендидли тщательно отгонял мысли о том, где он находится, и о призыве их наблюдателя. Он осторожно воссоздал в своем сознании механизмы когортного предположения, пока не разобрал и не усвоил все их секреты.
Он резко поднял голову, услышав шаги, приближающиеся по проходу. Странная улыбка заиграла на его лице.
Как странно изменились взаимодействия. Как циклично. Оглядываясь назад, все кажется неизбежным. Кульминация была запущена давным-давно, еще до того, как я узнал ее форму к счастью, у меня есть возможность использовать то, что я теперь вижу.
Для других такая неизбежность могла бы обернуться трагедией .
Падрик целенаправленно обогнул угол, его брови были нахмурены в глубоких размышлениях. Он повзрослел, превратившись из глупого мальчишки, который пытался помочь спасти Девика, когда Рендидли впервые прыгнул в воспоминание, в сносного поддельного Мастера, его мантия сияла искусными Гравюрами, пронизанными принципами Нижнего Мира.
Он не заметил присутствия Рэндидли, пока они почти не столкнулись, благодаря (Плащу Беспросветной Ночи). Но когда Рендидли внезапно появился на его пути, его изумление сменилось восторгом. — Король Нижнего Мира Голодный Глаз! Мой вечный благодетель! Какое удовольствие встретить вас в этот момент! Вы тоже участвуете в
Он замолчал, возможно, внезапно осознав, что проект, над которым он сейчас трудился, может быть не общеизвестным. Рендидли одарил его печальной улыбкой, извиняющейся и потворствующей. — Слушай, Падрик, я не буду тебя обманывать. Я понимаю, ты пытаешься создать расу из ничего. Ты собираешься назвать ее человечеством. И я прошу об услуге в отношении этого процесса.
Мгновенно лицо Падрика стало серьезным. Он закусил губу. — Знаете, я считаю, что вы безвозвратно изменили мою жизнь к лучшему. Но если вы хотите саботировать это начинание, я не позволю
Рендидли щелкнул запястьем и извлек небольшой фрагмент Гравюры, который он создал, сильно полагаясь на Невею в отношении более вдохновенных композиций. Честно говоря, почти весь вчерашний день был посвящен ее созданию, оставив его с громоподобной головной болью, которая даже сейчас стучала в висках.
Плотно сплетенное проявление энергии идеально напоминало платонический идеал сердца, мягко пульсирующее с такой мощью, что стены туннеля казались тусклыми. Вихри безупречно расположенных линий сплетались по его поверхности, тысяча сердец слегка различающихся размеров накладывались друг на друга. Каждое, на почти микроскопическом уровне, было создано с небольшими отклонениями в форме линий, которыми они были нарисованы.
Насколько Рендидли и Невея могли понять, это была бы идеальная дистилляция потенциала. Ядро, которое поместится в сердце человечества, чтобы открыть тысячу возможностей для их роста и позволить любые Пути, лежащие между ними. По сравнению с энергетическим перекрестком, который находился в центре человечества, в котором родился Рэндидли, это было бы почти в три раза эффективнее.
— Великолепно, — сказал Падрик в благоговении, мгновенно уловив гениальность работы.
Рендидли устало кивнул в знак согласия, все еще благоговея перед тем, что сделала Невея, все еще ощущая последствия усилий, которые он вложил в это. Гениальность заключалась в световых импульсах от каждой отдельной формы сердца; они возникали через равные промежутки времени, но различные вспышки света были слегка смещены во времени. Так что со временем различные сердечные узоры активировались бы в унисон, приводя к совершенно новому целому.
И это еще не говоря о Ритуале Нижнего Мира, который Рендидли использовал Пустую Иглу, чтобы вшить в ткань сердца. Теневая работа, которая могла существовать только в безупречных изъянах сердца.
Падрик взял сердце тонкими пальцами. Его глаза метались, каталогизируя его форму, его свет, красоту линий, огромную сложность мерцающей работы. — Я боролся, чтобы создать именно это. Способ заложить семя потенциала в ядро расы. Мы, конечно, можем дать им энергию, но без структурных каналов, по которым энергия может течь
Внезапно Падрик нахмурился. Он внимательнее посмотрел на сердце.
Губы Рендидли дернулись, когда он с нежностью наблюдал за Падриком.
Ты действительно вырос, не так ли?
— Оно ну, хрупкий — не совсем правильное слово. — Падрик закусил губу, переворачивая Гравюру, проверяя обратную сторону, будто там мог быть спрятан ответ. — Думаю, точнее будет сказать, что это сердце может разрушить себя. Оно не разрушится от внешних сил, не от сжатия или напряжения. Но сердце наткнется на барьер и разобьется по собственной воле. Это заложено в его природе. Нестись сломя голову, обладая достаточной силой, чтобы уничтожить себя.
Само по себе оно может нанести изъяны. Или, скорее, оно не может не разрушить совершенство .
Рендидли кивнул в знак согласия. Он огляделся, прежде чем заговорить, сильнее распространяя свой (Плащ Беспросветной Ночи) вокруг их позиции. Чем дольше длилась эта встреча, тем рискованнее она становилась. — Но разве не такова природа сердец? Они так легко разбиваются.
Поздравляем! Ваш Навык (Плащ Беспросветной Ночи вырос до Уровня 1021!
— Ну да, но это ведь не совсем сердце, даже если вы сделали его похожим на таковое. — Рендидли практически видел, как расчеты поднимаются из головы Падрика, витая в воздухе, прежде чем стремительный импульс его интеллекта переходил к другим проблемам. Его слова ускорились, наполовину от волнения, наполовину от беспокойства. — Это потенциал — тоже слишком слабое слово. Это форма. Половина образа, который станет расой человечества. Проблема ну, я не могу представить, что заставит сердце разбиться само по себе. Оно такое непредсказуемое. Живые существа непредсказуемы! Возможно, как только они начнут жить и дышать, достаточно сильная эмоциональная травма сможет разбить их форму на куски.