Масштаб неудачи поглотил их собственные ненавистные мысли. Теперь они могли указывать пальцем, отрицая своё участие. Это был он. Энмия сделал это. Ещё одно бремя, которое ему предстояло нести.
Так Энмия шёл и шёл, пока однажды, незадолго до полудня, не поднялся на холм и не окинул взглядом плоские и пыльные равнины Пустошей. Вдали мерцающий пузырь Жизненной Печати Хоумвелла пульсировал энергией. Почти тут же один из главных Воинов Пустоты, руководивших Передовыми Отрядами, появился рядом с ним и оглядел местность.
Воин Пустоты указал налево, на юго-восток от их позиции. — Из-за того, что остальные бездельничали, мы пришли слишком поздно, чтобы отрезать Хоумвелл от подкреплений. Чёрт, ленивые ублюдки. Мы разбили их раньше, но основные силы Церулиана оправились и прибыли всего несколько часов назад. Что бы ни делали эти проклятые Судьбы, это работает. Они расположились лагерем прямо там, готовые подкрепить город, если мы попытаемся взять его в клещи с войском Деганавидды.
Энмия хмыкнул и понюхал воздух. Его инстинкты шептали, что он близок к ней, хотя он не мог точно понять, куда идти дальше.
Воин Пустоты скрестил свои бронированные конечности на груди и щёлкнул челюстями. — Приготовимся к штурму? Не думаю, что Деганавидда будет ждать дольше. Хех, и они мало что знают, но его внимание полностью сосредоточено на этом дураке Церулиане; он полностью проигнорирует Хоумвелл, пока не отомстит за своего ученика. Армия, вероятно, сломается ещё до того, как защитники города прольют хоть каплю крови.
— Готовьте Воинов, — прошептал Энмия. Его губы были странно сухими. Он сделал несколько шагов вперёд, затем прочистил горло. — Ждите здесь моего сигнала. Я хочу ощутить врага.
— Я могу собрать — начал Воин Пустоты, но Энмия уже двинулся, ускользая из поля зрения своего подчинённого.
Энмия пронёсся по холмам, его сердце колотилось в груди. Он слышал знакомый шорох её одежды, нежное пощёлкивание её безупречных кандалов, когда она наливала чай в чашку, чувствовал ритмичные отголоски её шагов, грохочущих по земле со всей силой энергии, которую она несла. Энмия не мог быть уверен, где именно, но Лованна, Судья Пустоты, была здесь—
Он резко развернулся и бросился прямо к Хоумвеллу. Его глаза сузились от ярости. Значит, ублюдки
Черепашьи линии были теми, кто—
Его шаг замедлился, пока он не остановился. Его уверенность исчезла так же быстро, как и появилась. Ветер гнал крупные песчинки, которые жалили его щиколотки, проносясь мимо. Лованны не было в этом направлении. Он причмокнул языком, раздражённый собой и разочарованный. И о, о, так устал. Энмия медленно развернулся и, спотыкаясь, побрёл по холмам.
После десяти минут блужданий он почувствовал её присутствие в прикосновении воздуха к своей коже. Он резко развернулся, уверенный, что на этот раз его инстинкты не ошибались. Плотность её Пустоты рассеивалась от неё, как тонкие струйки дыма, и он никогда бы не спутал это чувство ни с чем другим. Он поднялся на вершину другого холма, и на этот раз он нашёл её, женщину, которая изменила его жизнь.
Она была самым прекрасным существом, которое Энмия когда-либо видел, от первой встречи до нынешнего момента.
Судья Пустоты стояла на коленях в грязи в небольшой долине рядом с другой женщиной и копала свои закованные в кандалы руки в земле. Они занимались садоводством, полностью поглощённые своим делом и разговором.
— Честно говоря, я переняла эту привычку у Рэндидли, — Первая женщина продолжала говорить, пока Энмия дрожал от силы своих эмоций, видя Лованну там, такую непринуждённую и очевидно счастливую
. — Он очень редко занимается садоводством ради удовольствия от работы с землёй, но это потому, что для него это почти слишком легко. Ты бы видела, как мои томатные кусты оживают, когда он заходит! Листья поворачиваются, как спутниковые тарелки. Это бесит.
Лованна кивала, на её лице была лёгкая улыбка. — У него ведь много Навыков, связанных с ростом растений, верно? И ещё его образ—
Другая женщина раздражённо махнула рукой. — О, да, у него есть всё это, но я это понимаю. Сущность Изначального Зверя, вплетённая в его Ядро Пустоты, тоже прекрасно, она выпускает импульс жизни в окружающую среду, на который реагируют все существа, не только растения. Нет, что меня бесит в нём, так это то, что он не понимает ну, я уверена, ты это пережила. У него есть особый способ смотреть на тебя и очень явно уделять тебе всё своё внимание. И из-за его умственной остроты и силы это ощущение внутри его личности—
— Это опьяняет, да. — Лованна остановилась и выпрямилась. Она подняла глаза на холм и увидела Энмию. Они держали взгляды друг друга несколько секунд, он не мог осознать текущее положение Судьи Пустоты, всё ещё наполовину подозревая эту другую женщину, о которой его инстинкты предупреждали, что она обладает большей силой, чем кажется. Затем Лованна повернулась к ней. — Почти глупо, что растения тоже это чувствуют.
Другая женщина вздохнула. — Его внимание вдыхает жизнь в объект его внимания, и это отличается от всех других даров, которые он приобрёл в борьбе под гнётом Системы. Он может просто верить во что-то, просто взглядом, знать его суть и доверять ему, чтобы оно стало лучшей версией себя, воображаемой, драматизированной версией себя. Это его величайший дар, но я не думаю, что он даже понимает, как это работает.
— Разве не так? Так трудно ценить наши величайшие таланты, как следовало бы, именно из-за того, как легко они нам даются. — Лованна стряхнула пыль с руки о кожаный фартук. — Что ж, на сегодня, пожалуй, достаточно болтовни. Кажется, у меня гость.
— И мир в радиусе пятидесяти миль вот-вот рухнет, — кивнула в знак согласия другая женщина, так и не взглянув на Энмию. Затем она шагнула вперёд с такой внезапностью, что Энмия рванулся вперёд, чтобы защитить свою драгоценную Судью Пустоты. Однако вместо атаки другая женщина обняла Лованну. — Ах, я буду скучать по тебе. Было весело. Я очень редко встречаю кого-то, кто так одарён в шахматах.
— Все ходы — это лишь заимствованные течения, — сказала Лованна, повторяя знакомый мотив из её собственных безуспешных попыток научить Энмию наслаждаться различными стратегическими играми, но она так широко улыбалась, что его сердце сжималось при виде этого. — Это было действительно приятно, Невеа. Я надеюсь ну. Я надеюсь, вся наша работа не прошла даром.
Разум Энмии закружился. Всё это, все усилия, которые он вложил в последний месяц своей жизни, были направлены на её спасение. И всё это казалось таким бессмысленным, глядя на неё сейчас. Как будто он ей совсем не был нужен.
— Определённо, мы чего-то добились. Изучение связей Пустоты приведёт к конкретному результату. — Женщина, Невеа, отступила на шаг. — Ты недолго была с нами, но, честно говоря, ты просто учишься верить, когда сражаешься с ним на своей стороне.
— Каждый верит, что он исключение, пока не осознает, что это не так, — улыбка Лованны померкла, старый шрам проявился в её запавших глазах.
Однако другая женщина усмехнулась. — Все ходы — это лишь заимствованные течения, Лованна. Когда тебе не нравится, как развивается твоя история, измени игру, в которую играешь. Проведи время, говоря о других формах и паттернах.
Невеа ушла, оставив Энмию на холме, а Лованна смотрела на грязь и пучки листьев перед собой. Он не двигался, пока она не была готова, подняла глаза и поманила его. — Иди, Энмия. Я скучала по тебе.
— Я — Энмия прыгнул с такой силой, что расколол холм позади себя. Он врезался в пространство рядом с садом, стараясь не испортить места, которые Лованна возделывала. Его сердце колотилось, когда он споткнулся на последних шагах и встал перед ней. — Ты Я думал, может быть Я не мог—
— Я знаю. Тебе было тяжело. Я не оставила никаких вестей, я отослала тебя, зная, что произойдёт в тот день. Я думала, что спасу тебя от грядущего Я думала, что знаю всё. Что судьба будет течь под откос до моей смерти, и что мой выбор в тот день избавит тебя от большей части страданий. Избавит наш народ. — Лованна протянула руку и провела пальцем по его скулам. Она покачала головой. — Но я ошиблась. Я не могу читать будущее, я могу только убеждать себя, что могу. Так что Так что прости. Отныне я буду честна с тобой.
Её знакомое присутствие, пульс её Пустоты, теперь почему-то ещё более всепоглощающее, чем прежде, ослабило глубокое напряжение в теле Энмии. Он улыбнулся ей, прощая её, просто радуясь, что она вернулась к нему. Его эмоции оставались хаосом, но он старался сосредоточиться на будущем. — Что ж, твоё присутствие всё меняет. Эта война с Эфиром — теперь нет даже шанса на наше поражение. Мы можем сокрушить их всех, за преступления, которые они совершили, за уничтожение нашей истории. Эфирный народ—
— Есть кое-что ещё, Энмия, — прервала Лованна. — Я не буду сражаться. Ты знаешь, я не могу рисковать. Но помимо этого, есть более важный вопрос, чем месть.
— Что может быть важнее утраты нашего прошлого? — выдохнул Энмия. Как только он попытался создать новый канал для своих негативных эмоций, она разбила его.
Лованна сжала губы. — Будущее нашего народа, Энмия. Это, всё, что мы видим вокруг, — мощная проекция. Созданная существом, которое достигло Эфирного Пика и запечатлело момент. Мы — эхо этого момента, мчащееся к нашему финальному выходу. Но за пределами этого момента ну, я не знакома с деталями, но наш народ будет истребл ё н в грядущих войнах. Я хочу помочь Королю Пустоты Голодному Глазу возродить—
— Что? Это невозможно. Нас не истребят. — Энмия обвёл взглядом окрестности. — Ты видишь войско, которое мы собрали? Хотя старым фракциям нужно будет преподать урок, силы, которые мы собрали, несравнимы. Мы идём под единым знаменем, полные праведной мести! Эфирные Земли рухнут в память—
— Нет, не рухнут, — Энмия видел, как Лованна сжимает руки в кулаки. — Я знаю это. Мне это было показано. Король Пустоты Голодный Глаз объяснил суть этого места, и после некоторых расследований—