Поэтому она начала пропускать те воспоминания, которые не имели большого значения, ища те, что вызывали у нее сильные эмоции. Она знала, что ухудшала свое состояние, перепрыгивая с места на место, но только погружаясь в свои сильные эмоции, она могла на короткое время забыть боль, которую испытывала, поддерживая массив в Подземелье. Целостность этих чувств могла обеспечить ей убежище от растущей угрозы течения времени.
Это было одно из таких воспоминаний.
Это было время, когда и Элхьюм, и Истрикс стали более активными в широком Нексусе. Их сфера влияния расширялась, поскольку Элхьюм с беспокойством смотрел в небо и видел, как душа Пайна продолжала деградировать. Они отправились в различные владения тиранов, появившихся в начале Второй Когорты, спасая тех, кого могли, и сея семена будущего сопротивления. Они росли в силе, оттачивая свои таланты в борьбе с монстрами, допущенными в Нексус во Второй Когорте.
Ее даже наконец-то назвали Покровительницей Перьев Покровитель Заимствованного. Элхьюм счел это очаровательным и тоже начал называть ее так, находя утешение в этом прозвище. А поскольку Элхьюм называл ее этим именем во время их операций, незнакомцы тоже стали обращаться к ней так.
Однако оба этих факта были лишь фоном для истинной борьбы того времени, по крайней мере, в жизни Покровительницы Перьев. Поскольку она начала брать на себя больше ответственности в группе, поскольку стала одним из апокрифически могущественных Покровителей , она проводила большую часть своего времени, путешествуя по земле. Она говорила с напуганными беженцами, спасающимися от катаклизма, она появлялась перед некоторыми из менее значимых диктаторов, она вела переговоры с владельцами шахт и лесопилок о альтернативных торговых путях.
Она сделала так много шагов вперед в своей жизни, выйдя из тени имени Вестриссеров. Она создала свою собственную личность своими собственными усилиями и потом.
Но отчасти причина, по которой она стала столь неотъемлемой частью планов группы заключалась в том, что она бросилась в работу по более эгоистичной причине: она больше не могла оставаться в той хижине. Постоянные ссоры между Элхьюмом и Истрикс стали невыносимыми. Вокруг ее приемных родителей витала зловещая аура, очень напоминавшая поместье Вестриссеров. Хотя их разногласия начались с Пайна, теперь они распространились почти на все темы, лежащие между ними.
А потом наступил десятый день рождения маленького Вульпина. Тогда и появилось это воспоминание, настолько пропитанное переполняющими эмоциями.
Современная Покровительница Перьев на короткое время потеряла сознание, когда наступил рассвет. Все празднества и непростой мир между двумя родителями слились в одно размытое пятно. Торт, друзья, присутствовавшие на празднике, подарки все кануло в Лету. Но это было неважно, ядро воспоминания произошло позже, после того как все остальные гости разошлись.
Поскольку Элхьюм и Истрикс не хотели ссориться в день рождения Покровителя Заимствованного, они оба отправились на другие задания, как только смогли. Так что молодая женщина и молодой лис остались одни. Два Покровителя лежали на своих подстилках и пытались уснуть в этой тихой хижине. Но Покровительница Перьев приподнялась на локтях и посмотрела на маленького Вульпина, чьи хвосты подергивались во сне.
Сейчас это было легко забыть, но она заботилась о нем.
Все чувства Покровительницы Перьев обострились. Детали воспоминания стали отчетливо видны. Она уже чувствовала приближение ужаса, ожидающего ее.
Когда Вульпин не ответил, она снова заговорила и подтолкнула его мягкую шерстку. — Э-э-э-эй.
— Что такое? — Лисенок звучал сонно.
— Я я тут подумала. Что я так и не подарила тебе подарок. А десятый день рождения — это большая дата, — Покровительница Перьев заерзала в тенях, приближаясь к меньшему Вульпину. Она осторожно положила руку ему на плечи; юный Покровитель Заимствованного с радостью прижался к ней в поисках тепла. Она кусала губы, обдумывая свою заготовленную речь. — Не чтобы у меня была какая-то особая сила, но у меня появилась идея. А что, если что, если подарком, который я тебе дам, будет имя?
Вульпин замер. Он не повернулся, чтобы посмотреть на нее, но даже его сердце, казалось, застыло от удивления. — Ты это сделаешь?
Покровительница Перьев улыбнулась и погладила его шерсть. — Конечно. Это не так уж сложно
Она почувствовала метафизический толчок в душе. Современная Покровительница Перьев начала дрожать, но не могла оторваться от воспоминания. Возможно, ее прошлое я осознало, что происходит, но в то же время дерзость этого поступка лишила ее дара речи. Толчок повторился, теряя интенсивность, поскольку она не отвечала на него.
Она могла бы сказать нет . У Покровителя Заимствованного еще не было достаточно силы, чтобы взять в одностороннем порядке. Но это был его день рождения. Она сказала, что даст ему имя. Ему было десять лет. Она не понимала, по-настоящему не понимала, какой силой ее подхватило.
Она согласилась.
— Фиера — это женское имя, — промурлыкал Покровитель Заимствованного. Она слышала его зубастую улыбку удовлетворения, когда он говорил, хотя не могла видеть ее в темноте. — Так что я буду Фиеро.
— ты всегда был Фиеро, — Покровительница Перьев почувствовала опустошение, когда произнесла это, но это было правдой. Она помнила, как называла Вульпина Фиеро в прошлом. И ее имя
Все начало расплываться, когда разум современной Покровительницы Перьев начал разрушаться.
Рендидли наблюдал, как Элхьюм и Фиеро мчались к их небесному острову. Он поднял глаза на небо и изучил потоки значимости. Пока он начнет скоро, ему не нужно беспокоиться о надвигающемся определяющем влиянии, вызванном вмешательством современного Элхьюма. Он взглянул вниз на назревающее противостояние между Культом Спасителя и силами Нижнего мира.
Что же там произойдет, интересно?
Его Судьбоплет жужжал от восторга. Рендидли оттянул губы, обнажая зубы. Хотя единственным отличающимся персонажем в этой версии воспоминания был он сам, и хотя, по общему признанию, он был довольно влиятельным игроком в этот момент, у него было предчувствие, что исход различных встреч будет совершенно иным. Откроются новые возможности.
Сожаление, присущее этому воспоминанию, наконец найдет выход, спустя столько времени.
— знаешь, когда у тебя такая улыбка на лице, и ты сидишь на своем плавучем острове, ожидая приближения двух соперников, это действительно выглядит так, будто мы — плохие парни, — пробормотала Девик. Когда Рендидли моргнул и повернулся к ней, она подняла руки. — Н-н-не то чтобы это было плохо! У меня постоянно бывают злые помыслы! Но ты обычно
Выражение лица Рендидли стало серьезным. Он медленно кивнул, обдумывая значение ее слов. — Честно говоря, ты права. Я всегда считал себя тем, кто бросает вызов. Но сейчас с планом, который я разрабатываю с тем, чего я надеюсь достичь
Он замолчал, погружаясь в свое Пространство Души. Он прошел мимо Певицы Отсутствия, которая медленно оттачивала себя, связывая память с реальностью, и Ужасного Гомункула, который постоянно бродил в темном уголке его души, разбирая противоречивые нити судьбы. Рендидли предстал перед своим первым образом, Иггдрасилем, и взглянул на него. Он вдохнул его теплый, дарующий жизнь воздух.
Но такая сила не всегда должна быть лишь заботливой поддержкой.
— Тебе было тяжело, не так ли? — тихо сказал он, глядя на возвышающийся ствол дерева с блестящей изумрудной кроной. Золотые линии мерцали по поверхности ветвей, скрытая история, повествующая о происхождении мира. — Ты дерево. Ты пускаешь глубокие корни. И все же я всегда мобилизовал тебя на битву в качестве соперника против моих врагов. Что ж не на этот раз. Мировое Древо, пусти свои корни в это место. Распространи свою крону. Сегодня давай захватим трон власти и доминируем.
Крона зашелестела, едва слышимый шепот удивления. Дерево задрожало, поняв его намерения.
Затем Иггдрасиль проявился во всей своей славе, восседая на небесном острове. Его корни не впивались физически в землю, которая была тщательно покрыта его Гравюрами. Вместо этого они появлялись и исчезали, образуя невозможную сеть вен. Сформировав узел в центре небесного острова, возведя массивное древо в еще более величественный монолит над местами столкновений, более тонкие отростки корней вытянулись вниз и впились в землю воспоминания. Они бурили все глубже и глубже, находя энергию для подпитки из земли.
— Вот это да, — глаза Девик расширились, когда она посмотрела на усиливающийся образ. Мерцающие золотые туманы плясали в воздухе вокруг них, когда окружающая среда полностью перешла под контроль Рэндидли.
Рендидли размял плечи, пока его образ продолжал меняться. В конце концов, было неизбежно, что сначала будет немного неловко проявлять Иггдрасиль иначе, чем он обычно это делал. Или, скорее, после того как он привык полагаться на его мощную энергию, а не на его историю и накопления, чтобы атаковать своих врагов. Поэтому, когда он заложил фундамент и позволил Мировому Древу по-настоящему утвердиться в пространстве, ощущение было непривычным. Это было похоже на растяжку давно игнорируемой мышцы.
Рэндидли, однако, понимал, как использовать поток презрительной силы, который наполнял его.
Поздравляем! Ваш Навык (Первое Древо Подчиняется Только Верности вырос до Уровня 989!
Поздравляем! Ваш Навык (Первое Древо Подчиняется Только Верности вырос до Уровня 994!
Траектория полета Элхьюма и Фиеро заколебалась, когда они приблизились. Но двое продолжали продвигаться сквозь растущее доминирование Иггдрасиля в области. Улыбка Рендидли изогнулась вверх по краям. Девик прыгала с ноги на ногу, приспосабливаясь к энергии и делая несколько игривых выпадов в воздух.
Когда они приземлились на краю небесного острова, Рендидли заговорил. — Ты не усвоил урок, когда я оторвал тебе руку? Зачем ты пришел, Элхьюм?
— Ты ты действительно смеешь спрашивать меня об этом, когда ты вызвал здесь такой хаос?! — Элхьюм стиснул зубы и сжал оба кулака. Однако рука, которая должна была быть удалена, жужжала с ужасающе острым чувством отсутствия. Глаза Рендидли сузились, когда он посмотрел на эту конечность, затем он взглянул на Фиеро и обратно на Элхьюма. Из всех неровных образов, составляющих нынешнего Элхьюма, самый острый исходил от этой замененной конечности.