Рендидли глубоко вздохнул и посмотрел в одну конкретную точку.
Дрожь пронеслась по бытию. Затем, как по команде, некое присутствие силой прорвалось сквозь край Подземелья и врезалось в память. Огромный, вихревой образ пронёсся по окружающему небу, словно жадный торнадо. Рядом с ним Девик зашипела и проявила свой зловещий образ вокруг своего тела. Однако даже антагонизм аловолосой женщины быстро угас, когда мощные отголоски этого образа расширились.
Глаза Рендидли расширились от тревоги, когда он посмотрел на это насильственное вторжение; они не укрепляли края Подземелья, но даже Невея считала, что в этом не было
. Подземелья, однажды установленные, обладали достаточной естественной защитой благодаря разнице в энергии и времени между внутренним и внешним пространством. Если Элхум планировал прокатиться катком по постройке—
Черты лица Рендидли напряглись. Потому что после того, как незваный гость вошёл в Подземелье, барьер позади него начал восстанавливаться, словно растянутая резинка. Каким-то образом край Подземелья не был принципиально нарушен проходом. Но потребовалось первых дуновений, спускающихся от образа в небе, чтобы выражение лица Рендидли исказилось в раздражённую ярость. Долю секунды спустя на его лице появилось выражение досады. Он узнал этот образ.
Рендидли мог лишь поморщиться, когда вторая фигура выскользнула через край барьера вслед за первой. — Я совсем забыл о тебе и о том, как я закручивал время как долго ты застряла за пределами Подземелья? какое существование у тебя было там?
Мэй Мирна посмотрела на Рендидли пустыми глазами, в то время как образ Монарха Кармы начал бесчинствовать в памяти, набирая всё больший и больший импульс. Под его воздействием фундаментальная структура мира начала меняться. Рука Рендидли сжалась в кулак, но он почувствовал, как Иггдрасиль шепчет ему. Теперь, когда он стал опорной точкой, он не мог легко двигаться.
Они могли отравлять мир, но он мог только оставаться в этой позиции, иначе вся подготовительная работа пошла бы насмарку.
Он мог лишь наблюдать, как образ мирового состояния Мэй Мирны пронёсся по искажённому небу. Там, где края её образа касались временных отголосков, созданных Рэндидли, быстрое стремительное движение к финалу ослабевало и замедлялось. Глаза Рендидли обострились, но он действительно мог только наблюдать, как Мэй и её напыщенный Монарх расширяли своё влияние.
Рендидли почесал щеку. Его мышцы буквально чесались, чтобы взорваться движением.
Честно говоря, конечно, вы получаете много преимуществ, прикрепляя образ к месту. Однако Тц, неужели мне действительно нужно просто смотреть, как она набирает ход?
Однако, по крайней мере, Рендидли почувствовал облегчение. Здесь, наконец, был враг.
С этим он мог сражаться.
Вращение его Ядра Преисподней ускорилось, но даже когда его конечности наполнились значимостью, он не видел эффективного способа нанести ответный удар, пока они оставались вблизи границы памяти. Поэтому он скрестил руки. Он излил своё эмоциональное море в Иггдрасиль, растягивая крону, пока изумрудные листья не осыпались, словно дождь. Отголоски образа, которые он высвободил, породили ауру безграничной жизни.
Напротив этого возникла Мэй Мирна, которая верила, что всё должно быть заслужено .
Когда Рендидли наблюдал за взаимодействием двух образов, выражение его лица скисло. Он никогда прежде не рассматривал их существование в контексте. Частицы Судьбы Рендидли теперь явно направили себя на создание чуда. Они хотели использовать алхимию, решимость и изобретательность, чтобы построить будущее, которое могло бы превзойти ограничения прошлого. В мире, который так небрежно относился к человеческой жизни, Рендидли презирал этот мир.
Он собирал силу и искажал детали, чтобы породить невозможное.
Мэй посмотрела на Рендидли измождёнными глазами, когда её образ вырвался вперёд и заглушил временные отголоски, возвращая ход времени к тому, что было
заслужено
. Её собственный образ казался довольно маленьким, но бронированная фигура рядом с ней буквально пылала этим, со всеми странными идеями о справедливости и равновесии, вписанными на молекулярном, почти повествовательном уровне. Это поступало в пространство и изрыгалось, снова и снова, пока не стало истиной. Для Мэй и всего, что она хотела создать, Рендидли казался глупцом; он стремился разъединить входы и выходы.
Или, по крайней мере, больше не принимать те мрачные результаты, которые им давали так долго.
В конце концов, они преследовали цели, которые противоречили друг другу. Мэй Мирна стремилась усовершенствовать Систему, в которой они жили. Рендидли хотел сломать её и сбежать. По мере того как её образу мирового состояния давалось больше времени для расширения, временные манипуляции Рендидли были почти полностью подавлены. Пот стекал по его спине, и он оскалил зубы. Третья попытка застопорилась, вот так просто. Тем временем, временной лимит для Гастхаунда, данный ему вмешательством Элхума, не замедлялся.
Если бы она просто осталась в стороне, Рэндидли, вероятно, пришлось бы пойти на тяжёлые жертвы, чтобы перезапустить процесс. Но с каждым мгновением Мэй приближалась. Она следовала по стопам своего Монарха Кармы.
— Почему ты пришла, Мэй Мирна? — крикнул Рэндидли. Он внимательно наблюдал за Монархом Кармы, замечая мерцающие искажения вокруг его бронированных конечностей, поскольку пространство не могло полностью подавить это существо. У него были подозрения, кто находится внутри доспехов, но это было менее важно, чем понять, насколько могущественным это существо было в данный момент.
В изначальной временной линии потребовалось Элхуму, Покровителю Заимствованного и Покровителю Перьев, чтобы победить этого монстра, и
было достигнуто только с помощью Иерархии Кармы.
Однако, пересмотрев эту информацию, волосы на затылке Рендидли зашевелились. Он поджал губы.
Я знаю, что они утверждали, что это произошло, но действительно ли Покровитель Заимствованного погиб, сражаясь с Мэй Мирной??
Затем—
— Разве мы заслужили быть отброшенными в сторону и оставленными в изолированном пространстве, Рендидли Гостхаунд? Паря в бездне между жизнью и смертью, разве мы заслужили, чтобы время растянулось так, что казалось, будто мы плавали там мучительную вечность? Какой больной бог посчитал бы такую судьбу справедливостью; если ты назовёшь их, я убью их на твоих глазах. — Голос Мэй Мирны сохранил тот резонирующий оттенок, который она обладала при их первой встрече, когда Рендидли впервые наткнулся на Культ Спасителя.
Однако теперь вся живость и надежда были выбиты из неё. Она стала инструментом своего образа, скорее сосудом, чем чем-либо иным.
Даже тогда Рендидли пришлось поморщиться. — Прошу прощения. Внешние силы вторглись в эту область, и у меня было очень мало выбора.
— Я не виню тебя за твоё сопротивление захватчикам. Очевидно, что отразить нежелательного нарушителя необходимо. Нет, Король Преисподней Голодный Глаз, я возмущаюсь твоими методами. — Два новых прибывших продолжили свою медленную прогулку по небу. По мере их приближения Рендидли мог видеть что когда Монарх Кармы делал шаг, кусочки камней и обломков взмывали и формировались в ступени под его ногами, которые немедленно начинали разрушаться, когда он двигался вперёд. — Так же, как и эти захватчики ты нарушаешь естественный порядок. Ты веришь, что лучше владеешь их пагубной тактикой, но разве ты не загрязняешь мир таким же образом? Нет, проблема не в том, кто держит рукоять, проблема в капризном существовании, которое допускает такие ужасающие исходы. Такие инструменты не должны появляться так легко.
Взгляд Рендидли метнулся. Образ мирового состояния распространился по всему небу и теперь начал напрямую давить на Иггдрасиль. Кредо Мэй могло быть образом мирового состояния, но образ Рендидли мог поддерживать целый мир. Быстро энергии двух начали брызгать и пузыриться. Близость и объём стоящей за этим энергии вынудили их столкнуться, но они были как масло и вода. Вынужденное столкновение только дестабилизировало бы область, без общей точки, на которой можно было бы сойтись.
Как только границы между ними были установлены, значимость начала течь вдоль линий фронта. Рендидли наблюдал за сталкивающимися потоками. Его Ядро Преисподней черпало силу из быстрого накопления истории. Стиснув зубы, он заставил свои временные ускорения вернуться примерно к половине их прежней скорости. — То, что ты предлагаешь, требует слишком высокой цены.
— Справедливость — это награда, а не цена, — сказала Мэй Мирна.
Двое спустились, переходя от одной ступени к другой, с небес. Взгляд Рендидли переместился на лицо Монарха Кармы под забралом. Даже от неё он чувствовал, насколько сильно этот коварный образ был сжат и втиснут в его тело. — А что насчёт тебя? Что ты думаешь?
— Я думаю, — мужской голос вырвался из шлема, заикаясь, словно он только что проснулся от долгого сна. Плечи Монарха Кармы слегка сдвинулись. — Ты нарушаешь. Поэтому всё, что ты заслуживаешь это смерть.
Он поднял руки и сотворил массивный меч из энергии. Чистый Эфир, весь гудящий от коварного образа мирового состояния.
Рендидли оскалил зубы. Как всегда, он чувствовал себя гораздо спокойнее, когда противник вытаскивал оружие. — Что ж, тогда иди и посмотри, сможешь ли ты забрать мою жизнь. Потому что у меня в списке дел осталось ещё несколько нарушений.
Глава 2319
Когда меч, которым владел Монарх Кармы, впервые проявился, Рендидли чувствовал себя вполне уверенно в прямом столкновении. Однако с каждой секундой, по мере того как всё больше энергии собиралось над его поднятыми руками, меч разрастался. Сначала он был высотой с флагшток, затем — со здание, потом — с гору.
С каждой секундой образ Мэй пульсировал. Каждая частица материи и воздуха, покрытая этим образом, питала меч, которым владел Монарх Кармы. Это было единое существование, связанное образом, питающее его быстрый рост. Глаза Рендидли расширились, когда меч продолжал увеличиваться. Сначала он просто возвышался настолько, чтобы соперничать с Иггдрасилем, н