Глаза Шала блеснули, когда он поднял взгляд. — Я не стремился к этому бремени. Я хотел бы. Я хотел бы, чтобы мы никогда не встречались. Наши пути разошлись бы, возможно, тогда.
Внезапно Алана почувствовала странное беспокойство. Прежде чем она успела ответить, воздух изменился. Она почти почувствовала поворот. Азриэль ахнула, но Рендидли Скелет-Пёс напрягся в своей борьбе против Элхума и посмотрел вниз, чтобы встретиться взглядом с Шалом.
И Шал увидел вселенную такой, какой она могла бы быть.
Глава 2371
Лира крепко зажмурилась и опустилась на колени, пытаясь представить себе четкую картину кроваво-красной луны, которая до сих пор защищала ее. Она видела все теневые контуры ее формы, все тайные изгибы и широкие просторы. Небесное тело висело над прозрачным озевом, его отражение казалось почти ближе и реальнее, чем истинная форма в небе.
Сила отражений и контрастов,
Лира потерла глаза, челюсть все еще была крепко сжата.
Не в том, что они заимствуют у объекта своего зеркального отображения, а в том, как тонко среда безвозвратно меняет то, что показано. Они преобразуются, выдавая себя за имитацию.
По озеру прошла рябь. Поверхность красной луны стала хаотичной, бурлящим котлом крови. Изначальное озеро, из которого выползла вся жизнь. Ее сила образа усилилась; она почти чувствовала, как свет бьет по ее коже. И все же.
Натаз Элоиза извивался рядом с ней, нервно помахивая хвостом. — Лира, ты в порядке?
— В порядке, — солгала она. Она тут же захлопнула рот, не желая, чтобы вытекла хоть капля крови.
Как будто монстр на другом конце тех крюков, вонзившихся в ее душу, мог слышать ее слова, дрожь веселья пробежала по ржавым цепям к Лире. Но это было и возможностью. На мгновение затишье дало ей шанс перевести дух. Лира открыла рот и жадно глотнула воздух. Ее образ бушевал и кипел, собирая весь свой потенциал. Она открыла глаза и мельком увидела контрудар, придуманный Обществом Верхней Сонары, растущее массовое уведомление, которое удалит людей из обычных эфирных потоков Нексуса и превратит всех, кто пожелает мира, в Покровителей.
В следующий момент Акт Сверхтягости потянул. Веселье в дребезжащих цепях исчезло, сменившись мрачной решимостью. Луна Лиры дрогнула и немного сдвинулась.
Меньшие существа были повержены, и катастрофическое внимание этой женщины сместилось. Лира попала в ее поле зрения. Дюйм за дюйном, луна вытягивалась из неба.
Снова зажмурив свои налитые кровью глаза, Лира вознесла короткую молитву.
— Работай быстрее, Рэндидли.
Шал глубоко вздохнул. Все текущие угрозы, весь его стресс и волнения, все давление, которое (Вооружение) оказывало на его тело, — всё это исчезло, когда его охватило изменение. Иное осознание пришло к нему, так же быстро и полно, как ребенок засыпает. Одно мгновение он боролся, чтобы доказать что-то своему глупому ученику, а в следующее он представлял, как ему не
придется
ничего доказывать.
Если бы Рендидли Призрачный Пёс никогда не нашел его в том Подземелье.
Его осознание завихрилось и набрало обороты. Постепенно он смог увидеть нити возможностей.
Шал находился в Подземелье выше своего уровня, но также был поражен недугом, наложенным на него Лукрецией, его родной матерью, Ведьмой Кармы. Она хотела, чтобы он оставался скрытым до нужного времени. Присутствие Рэндидли, сам процесс тренировок, вырвало его из этого недуга. Совпадение, возможно, трагическое. Неожиданная встреча, как тогда считал Шал, была именно тем шоком, который был нужен ему, чтобы пробудиться и вернуться на Теллус.
Но что, если их встреча была проклятием?
Шал увидел себя, остающегося в Подземелье еще на несколько месяцев. Рендидли так и не появился. Он усиленно тренировался в Стиле своего отца, становясь все больше и больше Призраком Копья, хотя его (Навыки) не росли в значительной степени. Его намерение мерцало и угасало так же часто, как могло становиться твердым. В какой-то момент он стал бы нетерпеливым; он понимал, что не может оставаться в Подземелье намного дольше, не подхватив (Эфирную Болезнь) по выходу. Он бы форсировал события.
Он бы недооценил своих врагов и был бы проклят слишком многими врагами одновременно. Он бы едва не умер. Проклятия вонзились бы в его плоть с дюжины сторон.
Его тело, на грани угасания жизни, отреагировало бы инстинктивно — он наткнулся бы на новый Стиль, который в конечном итоге превратился бы в его могущественную (Призрачную Гадюку). Его тело двигалось, ведомое вдохновением и необходимостью. Копье было бы порочным, ядовитым, извилистым, подавляющим. Перекрестное опыление идей его брата и отца.
По мере того как он осваивался со своими новыми инструментами, Подземелье перестало бы представлять для него серьезную угрозу.
Воображение Шала начало ускоряться. Из-за замедления времени он вернулся на Теллус примерно в то же время, что и в той временной линии, когда он встретил Рендидли в Подземелье. Но вместо того, чтобы все еще обладать бесполезной и фрустрированной гордостью, связанной с его отцом, Шал основал бы новый Стиль. Чтобы сохранить индиговый цвет своего знамени, Шал назначил бы демонстрацию, которая должна была состояться через шесть месяцев.
Достаточно времени, чтобы отточить его (Боевое Намерение) и суметь самостоятельно получить эти похвалы.
Эти шесть месяцев были бы изнурительными. Не с тренировкой ученика, а с попыткой преодолеть свою (Эфирную Болезнь), одновременно поднимая (Призрачную Гадюку) на новые высоты. Он бы бросился на передовую раньше, сражаясь с (Уайтами), чтобы отточить себя.
Это, на самом деле, то место, где он испытывает настоящую опасность. Один из могущественных (Уайтов) пытается овладеть его телом, но отточенная воля Шала освобождается и позволяет его (Призрачной Гадюке) вознестись и стать (Призрачной Гидрой с Зубами-Копьями). Дико мощный образ.
Со своим новым образом Шал пробивается сквозь войны с (Уайтами). В конце концов он встречается и соперничает с великими Мастерами различных Школ Теллуса. Он даже становится настолько могущественным, что возглавляет атаку против Копейщика и кладет конец безумному плану этого человека по доставке Эфира в мир его бывшей возлюбленной.
Как и прежде, Шал получает билет, открывающий (Путь к Вершине). Но на этот раз он не ковылял туда и едва ли справлялся во время восхождения. Он заработал свой проход своим копьем.
Очевидно, (Путь к Вершине) по-прежнему существовал скорее как ловушка-воронка для тех, кто обладает высоким потенциалом, но Шал преуспел там, где раньше испытывал трудности. Он пробивался все выше и выше, переживая тени тех, кто был до него, и оттачивая свой образ. В конце концов, он пал, как и все на (Пути к Вершине). К нему все еще обращалась высокомерная Сваккская Семья, разбрасываясь силой своих (Вооружений), чтобы завербовать его.
Шал все же согласился. Но с сердцем, уверенным в собственной силе и достаточно терпеливым, чтобы выждать время, пока ему больше не придется обращать внимание на их завуалированные угрозы.
Ночью он тренировал бы свой образ, используя могущественные (Вооружения) как ориентиры для собственного совершенствования. Работа была изнурительной, но Шал не создавал никаких отвлекающих связей из другой временной линии. Ему не нужно было беспокоиться об ученике. Угрозы в его мире были вырваны с корнем. Он мог позволить себе сосредоточиться исключительно на себе. Его (Призрачная Гидра с Зубами-Копьями) поистине стала чудовищной.
Накопление ударов от (Вооружений) никогда не могло бы сокрушить этот образ. Он возвращался бы каждый раз сильнее, без изъяна или недостатка.
Шал, все еще очарованный переосмыслением самого себя, впервые почувствовал легчайший намек на дрожь — Неужели возможно иметь образ, который не получит никаких повреждений или изменений от этой битвы? Очевидно, он еще не был идеальным.
Шал ощутил странное чувство удара. Он внезапно оказался обратно на поле боя. Он чувствовал битву двух армий позади себя, видел, как Алана Донал направляет свое копье на него и испускает волны оранжевого света, и наконец, мог видеть, как Элхум сражается наверху против.
— Просто человек,
Глаза Шала замерцали, разрываясь между ужасным чувством горя и мрачным удовлетворением. Слезы на его щеках высохли. Он ощущал смутное чувство потери.
Рендидли Призрачный Пёс. Незнакомец и угроза для Нексуса.
Еще одна содрогающаяся вибрация пронеслась по сердцу Шала. Вся тяжесть поражения и горечи исчезла. Он чувствовал, как его дух парит. Все, что он потерял, было покрыто чувством вознесения. Он все еще владел (Вооружением), чувствовал тяжелый образ насилия в своих руках, но еще более мощный образ рыскал в пределах его груди. Уголок рта Шала дрогнул в улыбке.
Теперь казалось самое подходящее время раскрыть свой истинный образ Нексусу.
Быстрым движением Шал подбросил тяжелое оружие из своих рук, перехватив его как дротик. Алана Донал сузила глаза, но Шал уже бросил оружие. Тяжелое насилие разорвало воздух. Изменив хват копья, Алана сказала: — Третье Откровение, (Мука).
Сила затуманила ее тело, а затем взорвалась наружу. Мощь образа надавила на снаряд и едва изменила его курс. Глаза Шала вспыхнули; он видел цель Аланы. Хотя это не было самым эффективным методом предотвращения урона сейчас, она смотрела вперед. Потому что (Мука) бурлила наружу, чтобы поразить Шала.
Если бы он был старым собой, тем, кого прокляло присутствие определенной связи, Шал бы застыл. Его страх был бы критической слабостью.
Оружие насилия разорвало глубокую рану на руке Аланы. Одновременно Шал шагнул вперед сквозь волну (Муки). Его сердце сжалось, но он восстановился за долю секунды и достал старое копье из своего межпространственного кольца. Он больше не погрязал в своих страданиях. Теперь он готовился ринуться и достичь своего полного потенциала.
Шал принял стойку и выставил свое оружие вперед. — (Длинные Клыки Гидры).
Его копье расплылось в тысяче быстрых ударов. Раненая и удивленная его быстрыми движениями, Алана отшатнулась. Несколько, надо признать, ловких ее ударов аннулировали довольно много его атак, но этот (Навык) был игрой чисел. По меньшей мере два десятка новых ран появились на ее теле.