Губы Рендидли дрогнули.
Если они помешают мне контролировать себя, я буду сражаться даже с людьми Альфа-Космоса. Потому что я — (Легенда) .
В глубинах (Асимптоты Паньгу) комбинация (Ритуала Пустоты) и (Гравировки) активировалась в обжигающей вспышке шипящего света. которая вспенилась энергией, а затем поглотила саму себя.
В качестве своего первого трюка Рендидли Призрачный Гончий создал существ из воспоминаний.
В качестве своего второго трюка он отбросил свою реальность, как старое пальто.
Глава 2409
Шарлотта Уик слегка покачивалась, стоя по стойке смирно, словно отчаянно желала пройтись взад-вперед по траве. Рядом с ней Джиу Ронаулт служил контрастом, пламя его элементарного тела, состоящего из огня, было очищено и окаменело после их последнего жестокого наступления, целью которого было выяснить предназначение Гравировки.
Его существование даже не дрогнуло. У него не было дыхания, не было жизни, и казалось, что у него нет никаких эмоций.
Эдгар, самый искренний из группы, открыто плакал перед маленькими, остро отточенными каменными маркерами. Его плечи тряслись, и каждые несколько секунд он вытирал рукавами униформы густые волны слез. Вокруг него остальные пехотинцы Отряда Вульпис пытались компенсировать нарушение этикета, застыв, как статуи, но Рэймунд Балласт не стал бы упрекать их за какие-либо недостатки, не сегодня. Кроме того, его взгляд в основном скользил в сторону, чтобы проверить ДиОрто Ванта.
Его дисциплина держится, пока что .
Рэймунд чувствовал себя совершенно опустошенным.
И все же у всех живых существ есть предел. Даже у меня .
Демон-мужчина стиснул зубы; его эмоции были настолько бурными и яростными, что он поднял легкий ветерок вокруг себя. Свежевскопанная земля слегка шевелилась, неспокойная перед лицом этого неспокойного горя.
Кратко склонив голову, Рэймунд Балласт поднял подбородок и принял на себя роль командира отряда. — Сегодня мы хороним героев. Звание, заработанное жертвой и самоотверженностью. Дальнейшие разъяснения не смогут передать тот риск, с которым столкнулись эти солдаты, ни их готовность отдать свои жизни ради защиты народа Альфа-Космоса. Их сердца плыли сквозь страх, не позволяя ему отвлечь от их мрачной цели. И на самом деле многие, на смертном одре, раненые и борющиеся на тех чужих полях битвы, лишь выражали сожаление, что не смогли сделать большего для своих семей. Орден Вульпис идет в ад, жаждая следующего испытания.
— Будем надеяться, что им не придется с этим сталкиваться. Что то, что ждет их впереди, будет написано безмятежностью и миром.
— Единственное, что им нужно было сделать, — прошептала Шарлотта Уик. — Это вернуться домой вместе с нами.
Рэймунд Балласт бросил на нее укоризненный взгляд, но продолжил, не обращая внимания на ее нарушение. — Мы будем помнить их имена. Они тренировались с нами, сражались с нами, и они были первыми, кто погиб за нас. Пока существует Отряд Вульпис , мы будем помнить их. Дуон Мло. Церик. Фалнор. Хейфал. Кимбант Лар. Визерет Кламман
— Этот чертов тупой пес, — воздух вокруг Ванта резко напрягся. Внезапно там появилось Механическое Чудовище, размахивая руками-бензопилами, скрежеща древними зубами-дрелями, издавая пронзительный вопль скорби. Это было тело из зазубренных краев и едва сдерживаемой энергии. Даже после часа отдыха и восстановления, образ гордо носил раны, полученные в бою, оставляя огромные прорехи в его листовом металлическом теле. Зрачки Ванта расширились. — Ты если бы мы держали строй тебе не нужно было покупать нам последние несколько секунд, удерживая взгляд Пайна в одиночку
Я не могу назвать это нагноением, ведь он состоит из металла .
подумал Рэймунд.
Но этому солдату сейчас нелегко .
— Вант, — голос Джиу был холодным и резким.
ДиОрто Вант показал ему два средних пальца за его беспокойство. — Серьезно, какого черта мы ведем себя так, будто он сделал что-то великое, когда он так легко отдал свою жизнь
— Вант, — Рэймунд Балласт стиснул зубы, произнося это имя.
Демон-мужчина несколько секунд сверлил его взглядом, гнев и горе разгорались в ужасное пламя. Напряжение гудело в воздухе, отражая странные, грохочущие изменения, происходящие на небе Альфа-Космоса. Рэймунд Балласт не потянулся к своему образу, а просто стоял и смотрел.
В конце концов, Вант отвернулся. Балласт прочистил горло и произнес остальные имена. Его сердце сжималось от того, какой длинной был список. Еще две смерти — и они потеряли бы ровно половину своего состава. Несколько других пехотинцев начали плакать; выходка Ванта по крайней мере вывела их из шока и дала возможность горевать.
Однако завершение перечисления имен не означало, что обязанности Балласта подошли к концу. Пока разные солдаты подходили к могилам, чтобы отдать дань уважения, к ним подошел командир отряда с диким взглядом и спросил: — Что теперь?
Несколько других солдат оглянулись, их глаза были несколько унылы. Рэймунд испустил внутренний вздох. И, не угадывая их настроения, Шарлотта Уик шагнула вперед и четко отдала честь небу. — Мы смотрим и наблюдаем. Разве вы не видите, что Призрачная Гончая все еще сражается за нас? Пока война продолжается, мы должны быть готовы вступить в бой в любой момент. Мы держим оружие наготове, ожидая призыва.
Небо бурлило и вздымалось, аморфная масса искажения волнообразно опускалась, чтобы коснуться Альфа-Космоса своим заразным мировым состоянием. Пока солдаты наблюдали, облака извергали туманные щупальца в форме корней, обвивающие искажение и сдерживающие его спуск. Однако каждую секунду волна за волной искажения давила вниз, неуклонно прокладывая себе путь сквозь барьер.
— Что мы можем сделать против этого? — прошептала одна из солдаток. И Рэймунд мог понять усталость в ее выражении лица; они рисковали жизнями, чтобы защитить Альфа-Космос, они сражались и победили, чтобы раскрыть секрет. Однако у каждого человека есть свои пределы. В какой-то момент они сражались слишком долго и больше не имели творческой энергии, чтобы обдумывать последствия борьбы или отказа от нее.
Что было совершенно справедливым ответом, когда от них так много требовали. Когда у них было едва несколько минут между погребением мертвых и необходимостью обдумать следующую угрозу, с которой им нужно было справиться. Когда довольно многие из причин, по которым они сражались теперь были похоронены в земле прямо перед ними.
Если вы обнаружите эту историю на , учтите, что она взята без согласия автора. Сообщите об этом.
— Наши взгляды имеют значение, наше присутствие имеет значение. — Глаза Шарлотты горели, когда она смотрела в небо; она предпочла горевать, сжимая кулаки и бросаясь в следующее испытание. — Мы должны быть рядом с Призрачной Гончей
— Уик имеет в виду, что она признает: битва зашла слишком далеко, чтобы мы могли вмешаться. Но это не значит, что битва окончена. Из уважения мы будем стоять на страже конфликта, — Рэймунд Балласт сделал жест. — Отставить, солдаты. Возможно, у нас больше нет влияния, чтобы появиться на этом поле боя, но мы будем наблюдать за битвой, которую ведет Рендидли Призрачная Гончая, и желать ему удачи.
Рендидли не отбросил свою личность или тело, а скорее каркас, который удерживал его. Тысячи ослепительных кусочков достижений рассыпались, теперь не зная, как они сочетаются.
Развитие с Системой началось с установления его изначальных якорей, его Характеристик. По мере того как Рендидли становился сильнее и развивался за пределы человечности, он полностью переделал эти якоря. Смена якорей позволила ему проявлять еще более нелепые демонстрации силы. Это дало его образам небольшое дополнительное преимущество, основанное на этих якорях.
На этот раз, используя реверс-инжиниринговый метод, основанный на извлечении людей из Соноры, Рендидли уничтожил свою хватку на реальности. Работа, которая вырвалась из Асимптоты Пангу, прорезала все, словно гильотина. Он сохранил свои якоря; эти мощные Характеристики будут перенесены с ним в любое существование , которое ждет его.
Но их больше нельзя было точно назвать якорями, потому что они ни за что не держались. Все аспекты его самого дрейфовали в разных направлениях, эфемерные и свободные, как облако. Альфа-Космос оставался его Ядром, но вместо того, чтобы быть
телом, отдельная вселенная почти стала просто
телом, которое вызвало его к существованию во сне.
Телом, которое жило и дышало его Легендой, давая ему легитимность. Это была не совсем точная метафора но этот процесс, по сути, превратил его жизнь в образ мирового состояния. Они верили в него, поэтому он существовал.
Так уж был устроен мир.
Рендидли выдохнул, хотя и не чувствовал в этом необходимости. Его тело пульсировало и дрожало, одновременно липкое и пылающее. Переход сопровождался множеством едва заметных неприятных ощущений. Он все еще чувствовал, как его я и образы рассеиваются по отдельным временным линиям, но теперь, когда он был откреплен, он начал возвращать эти части в соответствие. Он чувствовал себя сидящим на слиянии тысячи рек, каждый поток пытался увлечь часть его в новом направлении. Он был сном, а не сновидцем, и собрать себя воедино оказалось утомительным.
честно говоря, крайне утомительным. Особенно когда Элхьюм и Фиеро проникались взглядами друг друга и продолжали свою маленькую мелодраму прямо перед ним. Несмотря на опасные волны, которые он испускал, они не признавали его драматического достижения.
Скорее всего, большая часть этого была заглушена прерывистым излучением Лапласа и Пайна. Но все же, это удваивало раздражение Рэндидли, пока он слушал их.
— Нет, на этот раз я не буду на тебя полагаться, — наконец сказал Элхьюм сквозь стиснутые зубы. Он развернулся и посмотрел на Пайна. В этот момент волны периодически пульсировали из горизонта событий, даже когда разрушительный голод этого существа сжижал землю. — Возможно, это развитие событий в порядке. До тех пор, пока Пайна можно исцелить