Когда всё это закончится, он надеялся, что у него будет возможность вернуться в гробницу со своими текущими достижениями и глубже погрузиться в Истрикс. Но пока время в Грёзах продолжало медленно течь.
Он фыркнул через нос, мощный выдох взбаламутил мерцающие огни грёз. Он потратил три из семи своих очков, четыре остались. Два очка были высокой ценой за разговор с Никс, но это дало ему довольно много понимания общей ситуации. Это не было напрасной тратой.
На короткое мгновение Рендидли засомневался. Его внимание обратилось внутрь, к другому проблемному объекту. Хмурое выражение прорезало его брови.
Теперь, по крайней мере, я понимаю, почему Никс желала моей помощи. Но это
Его внимание переключилось на (Асимптоту Пангу), (Моменто), которое он получил и которое позволило ему увидеть отражённую версию существования. Рендидли скрежетал зубами, но не мог отрицать, что его текущие достижения всё ещё сильно зависели от этого; без дополнительных слоёв и связей, предоставляемых (Асимптотой), его нынешнее Ядро Нити было бы невозможным. Плотность энергии требовала якорей стабильности, предоставляемых ею.
Он покачал головой; он не мог тратить больше Очков Грёз на расследование этого вопроса. Пока ему нужно было позволить этой маленькой тайне остаться.
Рендидли извлёк ещё одно из своих Очков Грёз, когда он мерцал и прибыл в небо над Эксирой. Он раздавил Очко Грёз в своей руке, и его (Осколки Судьбы) начали испускать яркий свет. На этот раз три проявились вокруг его тела. Поскольку это была относительно небольшая задача, одного Очка Грёз было достаточно для подпитки процесса, даже с несколькими (Осколками Судьбы).
Но даже если это было относительно небольшим делом, для Рендидли это было весьма необходимо. Его осознание распространилось, когда (Кодекс Гексаэдрон), (Лик Одержимости) и (Ловец Снов Долгой Ночи) активировались. Он покрыл Эксиру (Кодексом), изолировал с помощью (Лика) и записал с помощью (Ловца Снов).
Его цель: ощущение времени людей на Эксире.
Рендидли стал свидетелем всей ткани времени и понял раны, ослабляющие её. Он даже боролся с ней, полностью подавляя время на короткие мгновения, успешно сопротивляясь его бесконечным волнам во многих других случаях. Из-за этого осознания у Рендидли была философская предрасположенность при столкновении с аурой Лапласа.
Хотя Рендидли не соглашался с тем, что время было непостоянным, его собственное понимание времени допускало возможность того, что оно может быть искажено достаточно могущественной личностью, чтобы походить на непостоянство.
Итак, теперь Рендидли обратился к Альфа-Космосу, отфильтровывая до базового ощущения времени людей, переживших Систему, ощущая их осознание времени. Он тянул и тянул, собирая их опыт, их страх, их осознание неумолимого хода времени, который мог принести дополнительные угрозы, их развивающиеся отношения.
Для обычного человека время было неумолимым приливом. Иногда оно останавливалось, как поддерживались города-пузыри в ранней Системе, а иногда его можно было исказить через Подземелья, но в конечном итоге время всегда стабилизировалось. Оно двигалось вперёд.
Рендидли почувствовал, как улыбка тронула его губы. Часть этой уверенности он теперь взял обратно у людей, которых он помог построить. С Орденом Дуцис и вызовами против Доннитона, а затем с созданием Харона, Рендидли продолжал напоминать Эксире, что они не могут просто почивать на лаврах. Им нужно было развиваться.
Потому что, если вы не продвигаетесь по своему Пути, вы скоро обнаружите, что Судьба дышит вам в затылок.
Особенности угрозы не имели значения; важно было то, что люди Альфа-Космоса верили, что время непременно понесёт эти угрозы вперёд. Идеологическая битва между теми, кто хотел прекратить сражаться, и теми, кто продолжит приключения, продолжалась. Но обе стороны имели неявное понимание времени, которое теперь было необходимо Рэндидли.
Очко Грёз вытекло из него.
Взамен он собрал мощное ощущение времени и сохранил его в своём сердце, чтобы использовать в качестве оружия против Лапласа.
Глава 2416
Монарх Кармы почесал подбородок. Он несколько часов сидел на окраине этой области, наблюдая за медленным процессом созревания этого грандиозного плана. Свет от великого построения мерцал на его лице.
Из-за своей ауры заслуженности , которую он не мог полностью подавить, члены Общества Верхней Сонары не обнаружили его. Они и не заслуживали того, чтобы его обнаружить. Это был отвратительный побочный эффект образа, но в данном случае он оказался удобным. Фигуры продолжали трудиться внизу, пока громовые раскаты боя разносились по всему Нексусу, а затем наступила еще более зловещая тишина ужаса, опустившаяся на глубочайшие слои Нексуса.
Монарх Кармы взглянул в сторону очага конфликта; был возведен барьер, предотвращающий разрушение окрестностей сильнейшими остаточными толчками. Но по исходящим искаженным волнам образов было ясно, что ужасная борьба достигла еще более высокого пика.
Едва уловимый намек на существование Пайна и Лапласа просачивался по всему Нексусу, но этого было достаточно, чтобы наполнить этих людей ужасом. Монарх Кармы не знал источника, но понимал, что их время ограничено. И все же он наблюдал, не в силах решить, что ему делать. Действия Общества Верхней Сонары стали лихорадочными. Они вливали все больше и больше своего Эфира в процесс вырезания своего великого построения. К этому моменту массивное сооружение стало почти нелепо огромным, настолько обширным, что было трудно охватить его целиком своим сознанием.
Конечный эффект даже слегка впечатлил Монарха Кармы. Поскольку его невозможно было охватить взглядом целиком, можно было лишь взглянуть на один из углов и составить впечатление на основе этой области. И когда вы перемещали свое сознание, цель формации, казалось, искажалась; части и впечатления, полученные при изучении одного участка, не совсем совпадали. Возможно, это была спешка создания или масштаб того, что эти люди намеревались совершить, но Монарх Кармы задавался вопросом, даст ли это тот эффект, которого они желали.
Но больше, чем узоры и Гравировки, которые они наносили, его завораживала надежда, которую они питали. Это было топливо, которое двигало их вперед, позволяло им сопротивляться ужасающему излучению основного поля боя. Надежда, что это изменит Нексус и создаст лучшее место. Надежда, что они смогут осуществить это, прежде чем их враги освободятся и смогут их остановить.
Надежда, сосредоточенная на том, что Элхум наконец-то будет лишен односторонней власти убивать тех, кто слабее его, и лишать Эфира тех, кто потенциально может стать сильнее.
Эфир стал хаотичным, но объединяющий Незер сплетался воедино во время их совместного труда. Они стремились к новому существованию во вселенной.
Сердце Монарха Кармы зашевелилось. Его глаза просветлели, озаренные изнутри внезапным озарением.
Проблема этого образа который содержит столько праведности в своем идеале, но так искажается на практике, состоит в том, что он исходит от одной-единственной личности. Другие становятся лишь усилителями, но затем это превращается в сравнение — кто заслуживает больше. Применение превращается в иерархию. Но что, если
Монарх Кармы облизнул губы. Он знал, какой опасной силой будут обладать его слова, но внезапно не смог удержаться, чтобы не произнести их. Потому что в глубине души, хотя он и не доверял тому, во что это превратилось, он все еще верил в светлые глаза Мэй Мирны, когда она создавала этот образ мироустройства. Он верил в ту же решимость, которую видел в глазах Шала, когда его связь с Рендидли Призрачным Псом была разорвана, но он все же решил преследовать своего бывшего ученика.
— Что, если каждый из нас заслуживает лучшего, чем то, что ему было дано? И этого достаточно, чтобы подтолкнуть даже самых достойных.
Не было необходимости в упорядочивании, в распределении на основе того, кто заслуживает больше. Было достаточно того, что каждый человек заслуживает уважения и благословений жизни.
Под ногами Монарха Кармы его узоры начали приходить в движение. Спящий образ мироустройства открыл глаза и влился в огромное построение, формирующееся перед ним. Возможно, в более контролируемом построении такое добавление было бы немедленно замечено; было несколько мест, где образ мироустройства подталкивал Гравировки, чтобы включить эту новую истину.
Но лишь часть могла быть видна одновременно. Замечена была бы лишь малая часть изменений, и без полной картины было легко упустить влияние Монарха Кармы на то, чем станет новый Нексус.
Поглотив концепцию времени из Альфа-Космоса, Рендидли не остановился на этом — он не чувствовал бы себя уверенно в своем вызове Лапласу без дополнительного оружия. Он использовал еще одно очко (Грезы Музы), чтобы специально активировать (Ловец Снов Долгой Ночи). Он погрузился в свое прошлое и извлек из своего раннего образа, желая получить еще один фрагмент, чтобы использовать его для связывания Лапласа.
Из гудящих кристальных воспоминаний внутри (Ловца Снов) Рендидли извлек идеально сохранившийся образ своего раннего набора навыков (Призрачного Копья): (Идиосинкратический Разрез)!
Его пальцы были нежны, очерчивая его форму. Он держал длинную стрелку часов, гудящую от резкого отсчета уходящего времени.
Это была техника, которая продвигала атаку Рендидли вперед внезапным и невозможным скачком, искривляющим время. Наполовину выполненный удар копьем или взмах внезапно почти завершался активацией Навыка. Противник моргнул бы и обнаружил кончик его копья под своим носом. Это был Навык, который полагался на искривление времени, но у него также были очень специфические ограничения. Хотя время на самом деле текло постоянно, сознательное деление времени означало, что оно разбивалось на очень специфические периоды внезапного продвижения. Грубость часовых механизмов, используемых для создания хронометров, только усугубляло это состояние.
Когда проходила секунда, секундная стрелка не двигалась постоянно. Она замирала, а затем прыгала вперед. Впечатление от секундной стрелки и звук тиканья глубоко повлияли на его раннего Призрачного Копейщика. Его (Идиосинкратический Разрез) был возможен благодаря этому впечатлению от времени.