Шторм ревел и грохотал наверху. Однако шум был далек. Он не мог приблизиться к этой встрече.
Нет, — очень тихо сказал Рендидли Гостхаунд. — Я понимаю полностью. Как ты чувствовал себя застрявшим. Как ничего, что ты делал, не казалось важным. И как ты понимал, что без силы это будет твой предел. Легко следовать Пути, который перед тобой. Совсем другое — продолжать попытки, когда в каждом направлении, куда ты смотришь, видишь стену. Столько раз я бы потерпел неудачу, если бы не твои уроки .
Ты понимаешь? Шал не мог не быть озадаченным. Когда Рендидли упомянул уроки, Шал почувствовал странное мерцание в своей груди. Он на самом деле не мог вспомнить их взаимодействия, но мог представить, как вспоминает. Он представлял себе тот идеальный момент, когда его образ Призрачной Гадюки обрел четкость. Когда он прорвался со своим потенциалом и получил билет на Путь к Вершине.
Даже сейчас . Усмехнувшись, Рендидли пожал плечами. Трудно поверить, да? Если бы мне пришлось объяснить дело не в том, что я перестал натыкаться на стены просто разные вещи стали для меня стенами . Говоря это, он повернулся и посмотрел вверх на Пайна в небе, шар тьмы, который поглотил почти весь горизонт.
Я действительно так сожалею, — прошептал Шал. — Я надеюсь ты сможешь найти прощение для этого старого копейщика. Нет, я даже не заслуживаю этого названия. Я всего лишь человек, который пытается использовать копье .
Рендидли медленно кивнул. В его глазах заискрилось веселье, расплываясь по его чертам. Знаешь, люди всегда говорят, как легче разрушать, чем строить. И это правда. Но с точки зрения течения времени, требования для разрушения намного сложнее. Если ты сделаешь первый из десяти тысяч шагов к разрушению чего-то, ты едва ли сделал что-либо вообще. Но просто сделав первый шаг, чтобы строить и создавать —
Рендидли протянул руку. ты уже на правильном Пути. Человек, владеющий копьем, может стать кем угодно; даже тем, кто способен с легкостью победить Копейщика. Конечно, я прощаю тебя. Если бы не ты, я бы не смог зайти так далеко, Шал. Ты разорвал нашу связь. Значимость между нами была рассеяна. Но я не забыл тот день, когда я вошел в Безопасную Зону и увидел тебя медитирующим в бассейне: Существо вылепило меня, чтобы я стал Сосудом, но все хорошее, что я использовал для заполнения этого Сосуда, пришло от тебя .
Когда они пожали друг другу руки, слезы навернулись на уголки гуманоидных глаз Шала. Даже его третий глаз слегка шевельнулся. Шал обхватил другую руку и сжал теплую и сильную руку Рендидли обеими своими, тряся ее отчасти из-за сложной бури в своем сердце, отчасти потому, что его истощенное тело начало постоянно дрожать. Его сердце обливалось кровью. Внезапно он начал плакать.
Между ними зияла огромная пропасть того, что когда-то было покоем. Легкая связь, которой они обладали, даже когда Шал сражался как член Семьи Сваак, больше не существовала. И все же было также верно, что часть давления ослабла. Теперь, когда путь вперед стал возможен, мука сердца Шала уходила вместе с его слезами. Действие проделало дыру в его горе. С булькающим пламенем решимости, отказывающимся быть погашенным, он постепенно начнет исцеляться.
Упрямство, — всхлипнул Шал. — Это единственное, чему такой дурак, как я, мог тебя научить. Упрямство до мазохизма .
Рендидли цокнул языком, но не стал отрицать этого. Оказывается, в этой конкретной области у меня был почти бесконечный потенциал .
В конце концов, оба мужчины отступили на шаг. Но взгляд Рендидли обострился. У меня не так много времени осталось, прежде чем мне нужно будет идти. Так что, Шал, я хочу попросить тебя об одолжении. Пожалуйста, одолжи мне огни своей несговорчивости. Взамен я покажу тебе, как много может достичь твое упрямство .
Глава 2418
Вокруг Рендидли ощущение связи с существованием, даруемое Грезой, неуклонно угасало. Он снова стоял на поле битвы и смотрел вверх на Пайн в небе, куда проскользнул Лаплас.
У него не было больше времени на промедление. Настало время финальной схватки.
Сквозь грезу он нашел ответы относительно Вечностей, извлек нить, чтобы сшить изорванную ткань времени, собрал устойчивое представление о времени и свое раннее представление о стрелках часов, и, наконец, взял у Шала неочищенный образ чистой решимости и упрямства, почти по прихоти.
Рендидли протянул ладонь и посмотрел на уголек, который получил от Шала.
Разница между этой сырой формой и образом с формой проистекает из давления. В условиях высокого давления, когда индивид обстоятельствами выталкивается за свои пределы, форма искажается и разрушается. Но благодаря этой концентрации количество заключенных в ней эмоций достигает невероятной мощи.
Такое семя образа может стать всем, что мне нужно. Оно не даст разрушиться, добавляя невероятную стойкость любому образу, к которому оно добавлено. Но будет ли этого достаточно?
Рендидли передал уголек (Ужасному Гомункулу), который начал неоднократно сжимать его в своих когтях. Чтобы поддерживать эту концентрированную форму, Рендидли нужно было постоянно оказывать на нее давление. Мощь (Ужасного Гомункула) разжигала огонь упрямства. Он не был уверен, будет ли это семя образа последним ингредиентом, который ему нужен; у него не было плана, связанного с этой частью, он не знал, как это впишется в его планы относительно (Великой Судьбы) или (Искупления).
знал, что то, чего добился Шал, с телом, лишенным значимости, и мощным образом, пробивающим ему путь вперед, пока он не пронзил даже барьер гражданства (Нексуса), должно было быть невозможным. И из-за их отношений Рендидли знал: как только он найдет Шала, пробивающегося к полю битвы, на котором Рендидли сокрушил Элхума и Фиеро, он посмотрит и выслушает последнюю демонстрацию человека, который был его мастером.
Тем временем (Алхимик) захихикал и потер руки — наконец, они скоро начнут свой финальный акт. Третье чудо скоро порадует (Нексус). Особенно теперь, когда второе чудо стало полностью легитимным.
Греза (Музы) Рендидли сбросилась до 0. Общее количество, необходимое для активации Грезы, возросло до 8 очков. Несколько бессмысленных уведомлений всплыли перед ним, но он проигнорировал их. Медленно дыша, Рендидли успокоился. Затем он посмотрел на зияющую пасть трупа Пайн.
(Нексус) дрожал вокруг него. Он был заражен вирусным образом мирового состояния о времени и содрогался под давлением Пайн. Если он не предпримет действий, вселенная, вероятно, разрушится.
Последняя битва. Положим конец (Вечности), — объявил Рэндидли. Его (Геральдический Язык Алхимика) горел с интенсивностью. Он оттолкнулся от земли и взмыл вверх, чтобы последовать за Лапласом в опасное ядро (Нексуса). Плотные волны значимости грызли его, как голодные животные, но прозрачный (Эфир) Рендидли был невосприимчив к этому типу эрозии. Он поднимался все выше и выше, приближаясь к чернильному барьеру.
Он пронзил чернильный край трупа Пайн и пересек границу. Он напрягся, не зная, чего ожидать.
Прохождение через край Пайн не ощущалось вовсе, лишь странное искажение давления. Но эта легкость лишь сделала его более бдительным.
Несмотря на его приготовления, давление с другой стороны заставило даже Рендидли Гостхаунда замереть. Значимость здесь была настолько плотной, что сочилась по его коже. Существование периодически сжималось вокруг него, подобно биению сердца старого (Мертворожденного Феникса). Время и пространство искажались вокруг него, закручиваясь, как порывы ветра. Рендидли стоял в огромном пространстве, окутанном туманом. Он смутно ощущал огромные туманные массы, дрейфующие взад и вперед, скрывающие извивающиеся формы. Краем глаза он видел мерцающее движение, настолько быстрое, что даже его (Мрачная Интуиция) не могла распознать источник.
А наверху, далеко-далеко, в самой верхней части этого места висел водоворот света.
Как только Рендидли стабилизировался и начал сопротивляться порочной значимости этого места своим собственным (Ядром Эфира), воздух перед ним замерцал. Сначала это был лишь силуэт, но затем детали обострились. Рендидли увидел гуманоида с высокой осанкой и широкими плечами, с торчащим бурым мехом, покрывающим большую часть его тела, и свирепыми глазами.
(Комендант Вик) стоял перед Рендидли и улыбался.
Ты — прошептал Рэндидли, но затем вздрогнул от того, как сильно эхом отозвалось это слово в этом месте. Туман вокруг него начал дрожать.
Несанкционированное дублирование: эта история была взята без согласия. Сообщайте о замеченных.
Беззвучно (Комендант Вик) усмехнулся. Затем он начал издавать странный стон, от которого у Рендидли зазвенело в ушах. Это не было речью в прямом смысле, но Рендидли понял, что это тип связи. Рот Вика даже не шевельнулся, когда он издавал это сообщение. Просто эта интонация, вибрирующая на его коже, казалась такой знакомой; это было истинное воплощение мертвого (Коменданта Вика).
Рендидли сузил глаза, пытаясь уловить детали сообщения. Звон в ушах усиливался —
Рендидли почувствовал, как мягкие руки сдавили его уши. Потрясенный внезапным присутствием, Рендидли развернулся и посмотрел в лицо своего отца, Иезекииля Гостхаунда. Он твердо покачал головой и открыл рот; его голос был лишь чуть громче шороха сухих листьев, волочащихся по бетону. Слышать и понимать голос мертвых — значит
мертвым. Это своего рода Истина в этом месте. Добро пожаловать, Рэнд.
Рендидли почувствовал, как его сердце сжалось. Он посмотрел на знакомое лицо отца. Ребенок, которым он когда-то был, пробудился, посылая дополнительные импульсы через его (Ядро Эфира). Возможно, он прорубил себе путь сквозь тьму своего сердца, чтобы контролировать подсознание (Альфа-Космоса), но шрам от развода родителей все еще сидел в его груди. Увидеть Иезекииля сейчас было для него полной неожиданностью.
Тем более что это подтверждало смерть Иезекииля. Ни слова не произнеся, вместо того чтобы позволить своему ненасытному (Навыку Души) пожирать других ради силы, Иезекииль уморил себя голодом. Он иссох, упрямо отказываясь утолить свой голод.