Система пришла так давно, что ему было трудно вспомнить тот ужасный, клаустрофобический страх, с которым он столкнулся в начале.
Ярость продолжала нарастать в его сердце от ощущения гибели такого множества людей. Не понимая Систему или её дары, монстры с удовольствием разрывали людей. И всё же, когда один тролль, неся погнутую велосипедную раму как дубину, направился к хлипкой деревянной двери мотельного номера Эмили, его гнев по-настоящему вскипел.
При всех её грехах, она всё ещё была его матерью. Он отказался позволить этому случиться, даже в рамках воспоминания.
В его груди Ядро Пустоты Рендидли начало набирать обороты очень знакомым образом. Он распространил своё влияние и укрепил память, чтобы выдержать своё погружение. Несмотря на противоречивую физичность его нынешней формы, с его плеч начали подниматься клубы пара, когда его сердцебиение участилось. Конечно, его там не было в то время, но теперь, когда он смотрел на это, он мог хотя бы
Впервые он ощутил возможности негативного эмоционального ядра. Как и оно само, сила, которой оно обладало, казалась тяжёлой и серой. Оно шагнуло вперёд и злобно посмотрело на него, не давая ему укрепить память. — Нет. Ты должен смотреть. Ты должен быть свидетелем.
Снаружи тролль втянул воздух через свой широкий и плоский нос. Рендидли почти мог видеть, как его чудовищно распухшее адамово яблоко подпрыгнуло, когда он уловил запах его матери.
Его эмоциональное море начало кипеть, изумрудный цвет в его глазах начал пылать, когда он встретился с серым взглядом клона. — Уберись к чёрту с моего пути, прямо сейчас.
— Я не стану, — ответ клона был твёрд. Когда Рендидли приготовился бороться с этой последней эмоциональной раной, неожиданный вес обрушился на его плечи. Давление вызвало у него резкий вздох и расстроило его попытку проявиться. Коварные, липкие пальцы схватили его конечности и его эмоциональное море. Эти руки прочёсывали его насквозь, разрывая его намерения в клочья, как только Рендидли их порождал. Это не причиняло ему вреда, просто мешало.
Однако огонь в его груди не ослабевал ни на мгновение.
Пальцы Рендидли сжались в кулаки. Он совершил ошибку, относясь к этому клону иначе из-за его неагрессивности; однако в конце концов всё свелось к прямому столкновению со своими эмоциями. Странные, неумолимые пальцы, которые использовало эмоциональное ядро, поражали своей способностью подавлять сопротивление Рэндидли, но в какой-то момент жар просто начал пробиваться наружу даже сквозь ливень.
И прямо сейчас Рендидли пылал .
За дверью низший тролль развернул велосипедную раму и расколол мягкое дерево. В то же время удар был достаточно силён, чтобы скрутить металл велосипеда и отбросить его в сторону. Тролль скривился, глядя на свой инструмент. Велосипед с грохотом ударился об асфальт, когда его швырнули на землю. Подняв свой мясистый кулак, тролль выдохнул ещё один раз через нос.
— А? — Удар по двери наконец разбудил мать Рэндидли. Она поднялась на локти, диван прогнулся под ней. Её глаза были затуманены и налиты кровью.
Рендидли набирал обороты в своём внутреннем мире, собирая своё влияние, несмотря на холодные пальцы эмоционального ядра. Его клон сузил на него глаза, когда его Ядро Пустоты начало набирать обороты с большей силой. Позади него Мёртворождённый Феникс поднял голову, готовясь высвободить всплеск гравитационной силы, который вызвал бы имплозию головы до смешного слабого тролля.
Как только кулак чудовища пробил дверь, Рендидли почувствовал, как задыхается от леденящей серой ауры, которую выпустила эмоциональная киста. Несмотря на его мощную Проницательность Отступницы Мойры, его разум пошатнулся перед сокрушительным взрывом эмоций, который она обрушила на него. Самое глубокое и тёмное из эмоциональных ядер было право в одном: оно было частью его.
Оно владело частью его силы. Душащая, удушающая мощь, которая ощущалась как замерзание насмерть под волнами серой снежной крупы.
На несколько секунд его разум опустел. Сущность, напавшая на него, почти не замечала его сопротивления; он не только боролся с энтропийными аспектами энергии, но и чувствовал, будто его временно оглушали.
Его разум был слишком расстроен, чтобы быть уверенным, но было что-то странное в том, насколько сильно он был затронут. Он боролся в настоящем, в то же время будучи утащенным тяжёлыми цепями прошлого.
Несмотря на странную природу эмоционального потока, Рендидли потребовалось всего несколько секунд, чтобы прорваться сквозь него. Это означало, что его ясность сознания вернулась в тот момент, когда его мать села и открыла рот, чтобы закричать.
И её голова была оторвана от тела ударом тролля.
Сначала он услышал хруст, увидел резкий излом позвоночника. Импульс толстых пальцев тролля довершил дело.
— Ты — прорычал Рендидли четвёртому эмоциональному ядру, но его плечо поникло. Кровь его матери забрызгала стену и начала стекать к выброшенной коробке из-под пиццы. Он не смог ничего сделать. Закрыв глаза и изо всех сил стараясь игнорировать возбуждённое хрюканье тролля. Часть его всё ещё хотела разорвать его в клочья, но его сердце начало дрожать, вынужденное стоять в стороне, пока её убивали прямо перед ним.
Она едва ли даже поняла, что что-то не так. Она была в похмелье и оцепенении до самой своей смерти.
— Почему? — прорычал Рэндидли. Он чувствовал себя опустошённым. Несмотря на то, что он давно подозревал, что его мать мертва, наблюдение за актом, который убил её, пронзило его. Слышать эти звуки было даже хуже, чем видеть, поэтому он снова открыл глаза.
Боль от потери матери была ужасающей, но он неуклонно готовился к этому. Нет, что действительно поразило его, так это то, как эта потеря перекликалась со столь многими другими.
Рендидли не мог вынести быть бессильным и смотреть, как умирают те, о ком он заботился. Больше нет.
— Не отступай перед правдой; вот что произошло, — клон был странно обороняющимся, его серая сила отступила вокруг него, теперь, когда момент спора миновал. — Я не против, чтобы ты пересматривал прошлое и исправлял ошибки, но только когда ты не мог поступить правильно в первый раз . Это это было бы просто жалко, ревизионистское хныканье.
— Что ты имеешь в виду? — потребовал Рэндидли. Затем ему что-то пришло в голову, когда он взглянул на стройную и потускневшую фигуру, которую проецировали его эмоции. — Ты я понял. Ты — одиночество. Вот почему ты хотел заставить меня смотреть. Потому что
Он остановился на полуслове; взгляд, который бросила на него проекция, был испепеляющим. — Одиночество? Это часть, но лишь кроха. А причина, по которой я заставил тебя смотреть, в том, что ты мог спасти её в первый раз; она была в городе-пузыре, чёртов дурак. Ты не был так силён, как сейчас, но если бы ты распространил своё сознание за пределы этой крошечной области ты смог бы почувствовать своё прошлое я . Ты просто никогда её не искал.
Клон скрестил руки на груди. — Какого чёрта ты должен получить шанс что-то сделать сейчас, если тебе и в первый раз не было до этого дела?
Глава 2128
Рендидли просто смотрел на своего посеревшего двойника. Вина и горечь проникали в его вены, притупляя реакции. Несколько секунд он не мог пошевелиться, не мог подтвердить то, что говорила ему эта негативная эмоция. Его сердце заныло и раскололось пополам под давлением. Холодный пот начал выступать по его спине.
На самом деле, ему не нужно было подтверждать то, что предположил клон; глядя в серые глаза своего двойника, он знал, что проекция не лжет о его матери. Горечь сжала его, настойчивая и искренняя. К его огромному облегчению, кровавая картина вокруг него начала отслаиваться. Тролль и его трапеза начали распадаться. Огромные хлопья окружающей среды просто отшелушивались, как мертвая кожа, оставляя его парящим в безбрежной пустоте. Вдалеке он мог видеть еще два воспоминания, мерцающие перед ним. Но он даже не мог думать о том, чтобы двигаться вперед.
Одно воспоминание потрясло его достаточно сильно.
К счастью, Рендидли мог закрыть глаза, не слыша мясистых звуков движущегося тела тролля. Он стоял один со своей виной. Это был еще один враг, с которым он не мог сражаться. Его руки оставались прижатыми к бокам. Его дыхание замедлилось.
— Это был мой выбор, даже если я никогда сознательно не обдумывал его последствия Я не искал ее.
Он почувствовал, как рядом с ним парит эмоциональное ядро. Сознание внутри него мерцало. Не с сочувствием, а с эхом той же вины. — Период времени был бы коротким. Всего несколько конкретных минут, когда тебе нужно было сканировать открывающиеся Города-Пузыри на предмет ее присутствия. Изнурительная задача, несомненно. Но это не было невозможно. Это была мать, которая любила тебя так, как могла. А ты даже не
— Так, как она могла, — это лишь изредка собирать волю в кулак, чтобы скрыть, насколько
обузой
она меня считала, — глаза Рендидли резко распахнулись. Снова его эмоциональное море начало закипать. Он свирепо посмотрел на серую версию себя. Он, очевидно, чувствовал себя виноватым, но это чувство побледнело по сравнению с его горем. — Я не виню ее за то, что произошло; я буду чувствовать вину за это всю оставшуюся жизнь. Но я не буду погрязать в этом. Ты — очередное проявление жалости к себе?
— Просто признай, что это наша вина. Прекрати пытаться избежать ответственности, — Серый Рендидли тоже не отступил, сделав шаг вперед. Множество липких рук раскинулись в бездне вокруг них, готовые попытаться подавить гнев Рэндидли.
Значимость начала вихриться вокруг дуэта. Свидетельство первого воспоминания уже инициировало некоторые изменения в этом эмоциональном ядре, хотя Рендидли не понимал, что именно произошло.
— Это тебе не чертов суд. — Огромные столбы пламени вырывались из его эмоционального моря, заставляя его сердце биться все быстрее и быстрее. Его Ядро Пустоты начало вихриться, черпая силы из этих внезапных всплесков значимости. — Единственный виновник никогда не выбирается. Жизнь полна беспорядка. Почему ты так настаиваешь на том, чтобы все было о нас? Как насчет нарциссизма? Мании величия?