Было мгновение колебания, а затем Рендидли протянул руку и коснулся воспоминаний. Ужасных, которые ждали последнего, чтобы раскрыться. Они расцвели, как цветок, перед ним, лепестки опадали с горящей луковицы и кружились вокруг него. Медленно Рендидли снова становился кем-то другим.
Он стал Иллим, ребенком выше среднего, дочерью, которая обладала половиной души.
Он стал кареглазой, кареглазой сестрой, которая смотрела на свою красивую, белокурую сестру Сияние, когда она объявила, что выходит замуж. Другая половина ее души, которая нашла любовь, несмотря на обстоятельства. Она встретила будущего мужа, грубого и способного, и явно безумно влюбленного в Сияние.
Как и все остальные.
Несколько часов спустя Рендидли сидел в воспоминании Иллим, смотрящей на свои костлявые колени на крыльце, и задавался вопросом, любила ли она когда-нибудь. Она чувствовала любовь к своим родителям, к своей сестре Сияние.
Но не было воспоминаний о том, чтобы быть влюбленной. О том, чтобы быть любимой. О том, чтобы ее по-настоящему ценили, за нее саму.
Иллим провела некоторое время, просматривая свои собственные воспоминания в этом воспоминании, в поисках доказательства того, что она существовала, имела значение для кого-то. Жила. Имела значение для кого-то еще. Все, что она нашла, это холодные и повторяющиеся стены дома ее родителей и моменты волнения, когда Сияние просыпалась от комы.
Потому что ее сестра значила для ее жизни больше, чем она. Не Иллим могла придать себе смысл. Это всегда была Сияние, другая половина целого.
То, что последовало, было самым большим выбором в жизни Иллим, и она сделала его со всей задумчивостью моргания; в течение одного года до свадьбы ее сестры Сияние Иллим собиралась узнать, что значит жить.
Поэтому она сбежала из дома, никому не рассказав о своих планах. Даже другой половине своей собственной души, Сиянию. Она оставила записку, уверяя всех, что вернется на свадьбу, а затем она ушла, в мир, чтобы открыть себя.
Хотя Иллим могла быть лишь ребенком выше среднего по сравнению с Сиянием, ее родители были двумя самыми могущественными личностями в их уголке Нексуса, и Иллим хорошо училась у них. Пока проблемы, с которыми столкнулась двадцатилетняя Иллим, не были экстраординарными, она могла с ними справиться. Поэтому она металась между планетами, испытывая все, что могла.
Рендидли пережил воспоминания о том, как пробовал шипящее горячее уличное мясо, когда Иллим не была уверена в его происхождении. Он видел, как она нюхала полевые цветы. Видел, как она воровала, потому что у нее кончились деньги.
Трудностей было предостаточно после того, как неопытность Иллим растратила ее ресурсы. Вдвойне из-за того, кем она была. Хотя Иллим и Сияние были разлучены, `
Правда об их существовании от этого не менялась. И как времена года, дрожь приходила к Иллим.
Но теперь у Иллим не было защиты, на которую можно было бы положиться, чтобы пережить эту дрожь. Она не могла просто свернуться калачиком в своей широкой кровати и укрыться шелковыми простынями. Иллим осталась совсем одна, и ей пришлось стиснуть зубы и найти лучший способ скрыть свою слабость. Однако это был лишь вопрос времени, когда ее обнаружат.
В ее памяти всплыло отвратительное воспоминание с рваными краями: трое мужчин пытали Иллим, смеясь над ее неспособностью контролировать свое тело. Они ставили ее на мелководье и наблюдали, как она неконтролируемо бьется в воде, чуть ли не топя себя снова и снова. Им это казалось невероятно забавным, они просто не могли остановиться.
Иллим вспомнила, как впервые в жизни почувствовала ненависть. Хотя это и не было ярким сиянием (Радианса), она почувствовала нетипичный прилив тепла, когда посмотрела на трех мужчин и пожелала им смерти. Это было железное желание, которому она могла отдаться полностью. Она сказала им:
— Когда это закончится
Предводитель мужчин зашикал на нее пальцем, почти нежно, в то время как тело Иллим продолжало дрожать из стороны в сторону.
— Милая, это всегда заканчивается только одним способом. Давай насладимся этой забавой, пока она у нас есть, хорошо?
Иллим вспомнила холодную уверенность в том, что она умрет. И в следующее мгновение все ее существо начало кричать, что она хочет жить. Впервые в жизни Иллим потянулась внутрь себя, к той странной ране, от которой она всегда страдала, и сказала ей нет . Она не могла позволить ей забрать себя сегодня.
Иллим вспомнила тепло крови, стекающей по ее рукам. Первое убийство было самым трудным, а потом все пошло как по маслу.
Глава 1171
Спустя шесть месяцев после побега из дома, Иллим с удивлением осознала, что стала довольно известной убийцей на этой планете. Люди платили ей немалые деньги либо за то, чтобы она кого-то убила, либо за то, чтобы не убивала. Иллим, отчасти довольная тем, что нашла дело, в котором она была необычайно хороша, принимала деньги.
Иногда на нее совершали покушения, или другие платили за то, чтобы сделать противоположное тому, что делала она, но это только заводило Иллим. На несколько секунд она вспоминала ясность своего желания жить, которое она открыла в тех мелких лужах грязной воды в переулке. И Иллим действительно хорошо усвоила урок; она всегда побеждала в таких боях.
Ее жизнь постепенно становилась все более комфортной.
Потому что она действительно была необычайно хороша в убийствах. Те моменты борьбы, когда ее жизнь сталкивалась с жизнью другого только тогда она чувствовала себя по-настоящему живой. Этот небольшой страх смерти согревал ее. И даже когда Иллим приходилось начинать играть со своей едой, чтобы она казалась интересной, этого все равно было достаточно.
Все это время Иллим становилась все более способной бороться с раной в своей душе, которая вызывала у нее дрожь. Когда дрожь пыталась подступить, Иллим сдерживала ее, пока она не начинала вести себя прилично. Иногда дрожь накатывала часто, иногда проходил месяц, прежде чем она возвращалась. В любом случае, Иллим отказывалась быть слабой. Она отказывалась чувствовать себя беспомощной.
Она открыла для себя новый Путь и не собиралась с него сходить.
Иллим помнила тот день, всего за полтора месяца до назначенной свадьбы ее сестры, когда она стояла над трупом ребенка, который увидел то, чего не должен был видеть, и поняла, что не вернется на свадьбу Сияния. Она вытерла багровую жидкость с рук о свои кожаные штаны. Затем она вернулась к клиенту и сообщила об успехе.
Даже сейчас Иллим помнила, как неестественно лежало тело ребенка но она не могла вспомнить ни одной детали лица. Может быть, это и была та жизнь, которую нашла Иллим, но это был Путь, обагренный кровью. Он был запятнан.
И в жизни Иллим был один человек, которого она все еще слишком сильно любила, чтобы запятнать. Лучше, если каждая из них будет стремиться найти свое счастье порознь.
По мере приближения дня свадьбы ее сестры страх Иллим нарастал. Тревога была зверем, который жил в ее животе и высасывал всю влагу, так что ее губы постоянно были сухими. Несмотря на решение не ехать, она не могла игнорировать приближающуюся дату.
Вероятно, ее тревога повлияла на ее волю, потому что внезапно каждый день казался борьбой с возвращением дрожи. До такой степени, что в день перед свадьбой сестры она была почти невыносимой. Дрожь, казалось, имела непреодолимое желание захватить ее, подчиняя ее тело беспомощности. Иллим помнила, как боролась с ней изо всех сил.
И победила.
День свадьбы Сияния прошел. Иллим почувствовала облегчение и ужасную пустоту. Дрожь отступила, пока не стала казаться лишь воспоминанием. Иллим помнила годы жизни, когда она стала настолько могущественной на этой маленькой планете, что никто не осмеливался ей перечить. Ей больше не платили деньги, а оказывали вассальную верность.
Она больше никогда не чувствовала себя живой. Она просто чувствовала пустоту. И теперь, когда Иллим пропустила дату свадьбы своей сестры, в их расставании было что-то окончательное. Как будто у них теперь есть будущее.
Рендидли увидел воспоминание об Иллим, смотрящей в окно, надеясь, что Сияние добилась таких же успехов в сопротивлении ранам в их душе, как и Иллим. Небо снаружи было облачным.
Ее отцу потребовалось двенадцать лет, чтобы найти Иллим.
Она помнила его лицо. Оно было гораздо более худым и изрезанным морщинами, чем она помнила. И то, что он ей тогда сказал, казалось, заразило Иллим тем же странным чувством старения.
За день до свадьбы Сияния ее нашли мертвой в постели. Она иссохла до неузнаваемости, потому что за предыдущие шесть месяцев Сияние пробуждалась от глубокого сна лишь на несколько коротких часов. Жених Сияния был опустошен, плакал несколько дней, пока тело не было похоронено. И родители Иллим с тех пор его не видели.
А потом ее отец признался, что нашел ее случайно. После исчезновения Иллим и того факта, что она не вернулась на свадьбу, ее родители поверили, что Иллим умерла. В течение двенадцати долгих лет они оплакивали обеих дочерей.
Иллим не могла дышать. Она вспомнила, как осознала, что недуг, с которым она так упорно боролась, слабость, которую Иллим так любила подавлять, вероятно, была душой ее сестры. Эхом отозвавшийся возврат дрожи, который она испытала, когда Иллим поняла, что медленно задушила Сияние до смерти, отказываясь позволить слабости проникнуть в себя.
Затем было воспоминание об отце, наклонившемся к Иллим и сказавшем своим хриплым голосом: Одной из последних вещей, которые сказала Сияние, было Когда увидишь Иллим, напомни ей больше радоваться жизни. Это такое благословение, не так ли?
Иллим, ужас этого маленького мира, заплакала. Она заглянула внутрь себя в поисках своей слабости и не нашла ее. Она только плакала сильнее.
Две половинки души наконец-то воссоединились. Но она даже не заметила этого.
Иллим вернулась жить к родителям и осознала ужасную правду; ее родители были такими же, как и она. Они были могущественны, но они достигли этой силы, перешагивая через горы трупов. Только Сияние была другой. Только Сияние была особенной.