Чем больше он разворачивался, тем больше он мог использовать часть своей собственной силы. И тем больше лорду Милну казалось, что его образы перемещаются под водой, чтобы повлиять на изменение мира.
Может быть, Иеллая и не слабеет
Торжественно подумал лорд Милн, глядя на эти `
странные формы.
Может, этот ублюдок просто привыкает к бою
Позади него лорд Милн почувствовал, как леди Иеллая нанесла глубокую рану одному из Посланников Преисподней, получив взамен рану от другого. Но затем перед лордом Милном возник Король Преисподней, и он не мог позволить себе отвлечься.
Единственным источником надежды была фигура, стоящая на другой половине расколотого плавучего острова, и растущий шар белой молнии, появляющийся над его головой. Он уже пульсировал силой, заключая в себе способность нанести настоящий удар этому Королю Преисподней.
Повернувшись боком, лорд Милн сделал все возможное, чтобы представить наименьшую цель, и прорвался прямо сквозь звуковую атаку. Затем две конечности Короля Преисподней громыхнули наружу, визуальные искажения вокруг них были настолько сильными, что было трудно найти истинный удар среди всех отвлекающих факторов.
Я не могу справиться с этим нормально
Стиснув зубы, лорд Милн быстро произвел вычисления в своей голове. Затем он вздохнул.
Даже зная, что за это действие впоследствии будут последствия, лорд Милн активировал частичный массив своего собственного изобретения внутри своего тела. Другого выбора не было. Как и для новобранцев, прибывших на передовую, массив изолировал его образ. Но вместо того, чтобы насильно отделять этот образ от его тела, эта версия массива насильно подавляла другие аспекты его личности, чтобы образ мог извлечь выгоду из всех умственных ресурсов, имеющихся в распоряжении его тела.
Клинок — самое надежное оружие не просто так, лучше быть острым .
Подумал лорд Милн, чувствуя, как он меняется. Он больше не был Верховным Главнокомандующим передовой, пытающимся заслужить похвалу, а был своим сильнейшим образом: пурпурной орхидеей со сверкающими лепестками.
Вместо того чтобы сопротивляться грубой силе Короля Преисподней, лорд Милн стал маленьким и острым образом, который пробивался вперед. Орхидея трепетала, словно над ней бушевал ужасный шторм, но ее лепестки, казалось, становились все более светящимися. Эти лепестки стали бритвами, чтобы прорезать Преисподнюю и создать отверстие.
Закрутившись, лорд Милн проскользнул под удар Короля Преисподней и оказался сбоку от него. Его пальцы вытянулись, и его тело стало ослепительной орхидеей. Яркие пурпурные лепестки вырвались наружу вихрем, глубоко врезаясь в геометрические формы Короля Преисподней. Он разразился еще одним мстительным ревом, и лорд Милн заколебался, словно лист посреди ливня перед его гневом.
Но когда он попытался нанести ответный удар, лорд Милн уже насильно подавил свои раны и переместился позади него. Цветок не выстоял против шторма, он выдержал его. И снова орхидея расцвела в неожиданном месте, и снова образ лорда Милна врезался в Короля Преисподней перед ним.
Но как только лорд Милн собирался нанести еще один удар, намереваясь выпотрошить Короля Преисподней, что-то изменилось.
Второй раз всего за несколько минут произошло два события почти одновременно.
Первым было более привлекательное из двух событий. Раздался огромный шум, как будто медведя разбудили ото сна, и оставшиеся кусочки эфирного неба задрожали. Вся энергия в окрестностях начала бурлить. Затем послышался зловещий шелест, и в небе над ними появилось огромное сверкающее дерево. Более того, окружающее пространство было проколото и разорвано, когда тысячи тонких золотых корней внезапно устремились вверх из первоначальной суши и потянулись вверх к плавучим островам, которые тонули в Великой Расщелине.
В то время как возвышающееся дерево сияло светящимся золотым шрифтом, именно образ золотых корней внезапно стал наиболее распространенным. Они пульсировали энергией, растягиваясь все шире и шире, разветвляясь и растягиваясь наружу в завораживающем узоре. Они пронзили остров и привязали его обратно к оставшемуся бастиону Эфира. Они извивались вверх, несколько из них проходили всего в метре или около того от цветущей орхидеи.
Их появление и аура силы были настолько шокирующими, что даже Король Преисподней был ненадолго связан ими. Самым странным было то, как они свободно перемещались между Эфиром и Преисподней, по-видимому, совершенно довольные существованием в любом из них.
Через секунду после того, как они появились и бросились наружу, эти отдаленные части огромного дерева начали поглощать окружающую энергию. В огромных количествах. Эти золотые корни были подобны венам первобытного зверя, перекачивающим явную силу в этот огромный ствол, который возвышался над ними.
Образ Рендидли Гончего Пса?
Тупо подумал лорд Милн. Но, поскольку все, кроме его основного образа, было отрезано массивом, он не мог понять, откуда это взялось. Или почему это было так намного сильнее, чем в прошлом.
Вторым, что произошло, было то, что внезапно к пояснице лорда Милна прижалась рука.
Обернувшись, он увидел изможденное лицо леди Иеллаи. Одна ее рука была прижата к его спине, а другая слегка касалась одной из ближайших золотых вен. Лорд Милн увидел, как она вздохнула, и стал свидетелем того, как она направляет энергию, текущую внутри этого корня, через свои пальцы в свое тело.
Затем она обрушила атаку, обладающую достаточной пробивной силой, чтобы прорваться как сквозь его тело, так и в Короля Преисподней.
Глава 1217
Айлеот Свакк был вынужден принять решение, когда увидел, как Вуалла начала оказывать первую помощь и лечить тело его дубликата базовыми навыками. Он и без того был в ярости из-за того, что не посчитал нужным проверить наличие дубликата в проекции; это приводило его в ужас. Поэтому, несмотря на то, что казалось неизбежным, что эту версию его самого постигнет та же участь, что и оригинал, Айлеот мог это принять. Такой страх был знакомым существом в его сердце. Айлеот уже клялся в мести, когда понял, что происходит нечто иное.
Вуалла начала лечить Элиота.
Что могло означать только одно: у нее был гораздо более зловещий план для него.
Когда он это осознал, Айлеот почувствовал глубокий, первобытный страх перед неизвестным, который захлестнул все его тщательно подготовленные планы действий в чрезвычайных ситуациях. Это был такой страх, которого он не испытывал даже по отношению к самому Королю Пустоты. Страх, который он мог испытывать только по отношению к сестре, которая усвоила его уроки в спроецированном мире и стала чем-то худшим, чем чудовище.
Она была чудовищем, носила лицо, которое он когда-то любил.
Но Айлеот Свакк также был в ярости от этого последнего предательства ожиданий. И этот гнев предоставил ему очень удовлетворительное и прямое решение.
Сожги остатки жидкого Эфира в своей позиции. Убей их всех. Короля Пустоты, Вуаллу, своего собственного дубликата просто сотри их всех из существования. Похорони эту бессмысленную карму раз и навсегда.
У этого плана была высокая цена; после этого он будет чрезвычайно слаб, и у него больше не будет скрытых трюков. Сжигание жидкого Эфира отталкивало Системный Эфир в окружающей области, поэтому восстановить много сил было бы трудно. Особенно с учетом того, что Разлом Пустоты постепенно распространялся, охватывая их позицию.
Но даже так это была единственная надежда, которую нашел Айлеот. Он был готов поставить на это все.
Я хочу, чтобы все это закончилось. Я просто хочу отдохнуть, наконец .
Итак, Айлеот начал медленно собираться, готовясь высвободить вспышку ослепительной энергии, которая сожжет все запасы жидкого Эфира, которые ему удалось тщательно создать за три тысячи лет своего существования. Ему было больно это делать, но Айлеот искренне хотел освободиться от этого постоянного страха, который преследовал его всю жизнь. Он устал от необходимости оглядываться через плечо и избегать надвигающейся угрозы Королей Пустоты.
Он устал гадать, карма – это реальная вещь или просто бабайка, которой пугают детей.
Его Эфир начал гореть, и его атака приняла форму. Сначала он держал небольшой шар белой молнии, но по мере того, как он быстро конденсировал свою силу, этот маленький шар превратился в костер. Вскоре это была река жидкости, сверкающего белого огня, которая текла вокруг его тела. Он трещал и лопался, плавя окружающие камни, пока Айлеот смотрел через расширяющийся промежуток в сторону уменьшающегося острова, на котором происходила битва.
Отсюда звуки песнопений Короля Пустоты были почти отдаленными. Именно треск и щелчки белой молнии, превращающейся в огонь, наполнили уши Айлеота оглушительной какофонией.
По мере того как Айлеот набирал все больший и больший импульс, он тщательно разделил собранную силу на две разные формы. Первая была более жестокой и непредсказуемой формой, которая составляла, вероятно, три четверти его силы. Она образовала пенящуюся реку, которая быстро вращалась вокруг него, увеличиваясь в размерах с каждым моментом. А затем был чрезвычайно сжатый, пронзительный язык белого пламени, который составлял другую четверть его силы. Это было семя, медленно прорастающее в его правой руке.
Его сила продолжала расти, когда он осматривал поле боя. Река огня и молний разрослась до размеров большого здания вокруг него. Задыхаясь, Айлеот не мог удержать руки от дрожи.
Наконец после столь долгого времени все закончится Все, что мне нужно сделать, это-
Все было под его контролем. В его руках была крепко удерживаемая сила, которая позволила бы ему завладеть своей судьбой. Это был ключ к его будущему. Все, что ему сейчас нужно, это идеальная возможность.
Одна только мысль об этом заставляла сердце Айлеота трепетать. Страх поднялся из глубин его сердца, леденящий и цепкий. Что, если он упустит этот шанс? И все же он прожил три тысячи лет. Независимо от того, насколько захватывающими были его последние несколько часов, независимо от того, какие шокирующие вещи он узнал, у него все еще было достаточно присутствия духа, чтобы игнорировать страх.