— Я просто заберу победителя. Нечестно сражаться троим одновременно; двое просто объединятся и убьют третьего.
Глава 131
Прошло несколько секунд. Больше всего раздражало то, что за это время толпа, казалось, немного восстановила свою уверенность, возможно, подстегнутая довольно странным поворотом событий на сцене. Несколько копейщиков приблизились к сцене, возможно, готовясь подняться и присоединиться к растущему числу людей на сцене.
Но Диан махнула рукой, и свежие, мокрые и красные раны проступили на шеях двух ближайших. Копейщики снова поспешно отшатнулись назад, потрясенные странным поворотом событий, и Диан серьезно кивнула. — Я буду держать мусор подальше. Пусть ваша битва будет долгой и почетной.
Тартет и Рендидли повернулись друг к другу, оба нахмурившись, но
Когда Рендидли посмотрел на этого идиота с лимонной кожей, ему было трудно сдержать свой гнев. Точно так же Тартет начал ухмыляться, оглядывая потрепанную кожаную одежду Рендидли и его босые ноги. Возможно, был и более разумный способ справиться с ситуацией, но оба смотрели друг на друга и видели человека, недостойного уважения. Они не могли оба оставаться на сцене, позволяя другому продолжать.
Им нужно было сражаться, чтобы продемонстрировать свою собственную ценность в своих глазах. И оба знали, что другой думает почти так же, но это не имело значения. Так было лучше. Был ответ, который они найдут только после того, как скрестят копья, и оба были полны решимости найти ответ, который они хотели.
Рендидли двинулся первым, крепко сжимая копье, бросаясь на своего противника. Но хотя Рендидли двинулся первым, Тартет, казалось, прибыл первым, взрываясь шквалом движений, оба копья свирепо кололи вперед. Стиснув зубы, Рендидли выпустил (Призрачный натиск), едва успевая справляться с количеством ударов, которые обрушил на него противник.
Хотя атаки Тартета были сильнее, атаки Рендидли были быстрее и непредсказуемее, нанося удары под странными углами, отражая странно свирепые удары его противника. Но Рендидли был вынужден снова и снова использовать (Призрачный натиск), и его выносливость быстро иссякала. И по яркому огню в глазах Тартета не казалось, что он истощает свою выносливость с той же скоростью, что и Рандидли.
У другого было преимущество, и оно медленно оттесняло Рендидли назад. У него больше не было внимания, чтобы уделить его Диан или окружающим участникам, был только этот человек перед ним, который был досадливо искусен в обращении с копьем.
Но это не обескуражило Рандидли. Вместо этого это только усилило его желание победить. В его груди он почувствовал волнение этой морозной и лавовой энергии, распространяющей свои усики по его конечностям. Хотя он чувствовал, как нарастает усталость, это ничто по сравнению с беспомощностью и страхом, с которых Рендидли начал несколько месяцев назад.
По сравнению со страхом смерти это было ничто. Он тренировался несколько недель, готовясь именно к этому. Его удары копьем были точными и неутомимыми, перехватывающими и отражающими, постоянно борющимися с подавляющей силой другого.
Хотя его дыхание было тяжелым, внутренне Рендидли был спокоен, когда он выпустил еще один (Призрачный натиск), сосредотачивая всю свою волю на образе этого движения. Это было непредсказуемо, бесконечно, вечно, неизбежно. Оно нахлынуло на тебя, неостановимое. Часть образа была основана на той самой ментальной атаке, которую Тартет использовал против Рандидли. Но это была точная картина того, чего хотел Рандидли. Эти бесконечные, воющие копья
Это была мелочь, но Рендидли почувствовал, что его удары копьем во время движения становятся более эфемерными и многочисленными, кажущимися исходящими со всех сторон.
К шоку Рандидли, Тартет только зарычал, и его копья начали гудеть и вибрировать. Затем он начал свои атаки, копья расплывались и были непредсказуемы, но также и чрезвычайно мощными, настолько, что весь (Призрачный натиск) был сметен.
К счастью, казалось, что непредсказуемость работает в обе стороны; хотя была доля секунды, когда Рендидли был беззащитен, Тартету не удалось изменить траекторию своих атак, и странные вибрирующие выпады пронзили его ребра и плечи, нанеся небольшие раны, но не смертельно ранив Рандидли.
Выдохнув сквозь зубы, Рендидли использовал (Работа ног Призрачного копья), чтобы развернуться вокруг Тартета, создав некоторое расстояние. Реакция его противника была быстрой; другой развернулся и бросился вперед, дико размахивая копьями.
Сжав рот в линию, Рендидли уперся ногами, опустился в одну из странных стоек, которым его научила старая черепаха, активировал (Ускорение), (Усиление) и (Усиление маны) и использовал (Подсечку), его копье хлестнуло вокруг, чтобы столкнуться с одной из странных вибрирующих атак.
Сила этих ударов была равной или даже немного в пользу Тартета, но импульс его атаки был остановлен. Или, по крайней мере, это копье было.
В то время как Рендидли спотыкался, потрясенный и почти неспособный удержать свое копье из-за последствий столкновения, другое копье Тартета вырвалось вперед, целясь в его сердце. На этот раз странная непредсказуемость, казалось, была на стороне Тартета. Но Рендидли просто отступил назад, создавая пространство. Тартет прыгнул вперед, следуя за ним.
Снова Рендидли зашипел и отскочил в сторону (Работой ног Призрачного копья), уклоняясь от удара, но Тартет просто развернулся, его глаза горели, едва теряя время, прежде чем прыгнуть за Рандидли. В нем было что-то, понял Рандидли. Странность, всепроникающее ощущение в воздухе. Голод. Его копье, ну, копья, были голодны, и это чувство пронизывало все его движения.
Глаза Рендидли сузились. Это было
Набор навыков. Полный, сопровождаемый очень мощным образом. Его эффект был очевиден, настолько, что даже он мог распознать его относительно быстро. На мгновение Рендидли подумал об использовании заклинания, но затем подавил это желание, и его рот скривился в улыбке. Он не смог бы жить с собой, если бы шел по этому пути, только чтобы добровольно сойти с него.
— Тогда посмотрим, какой из наших образов сможет пронести нас дальше, — прошептал Рандидли, его ноги двигались странным, глубоким образом. Из всего, что Шал видел в нем, он получил комплимент только за одно; что с точки зрения побега, его можно считать талантливым. Это был (Призрачный копьеносец), воин, который мог идеально контролировать свое положение в бою.
Рендидли отодвинулся в сторону, и Тартет последовал за ним, рыча и ускоряясь. Снова Рендидли ускользнул в сторону, и Тартет был вынужден вывернуться и прыгнуть в новом направлении. Но Рендидли уже уклонялся, уходя с пути этих диких копий. Теперь Тартет рычал вслух, его глаза были нахмурены и яростны.
Они крутились и поворачивались, один постоянно следовал за другим, их скорость медленно увеличивалась. Как ни странно, Тартету удавалось поддерживать свой импульс, медленно наращивая интенсивность, пока его сухожилия и мышцы не напряглись и не запульсировали, бросая его вперед и назад, поворачивая на месте.
Но Рендидли был еще более впечатляющим, и он чувствовал это, или, по крайней мере, края этого. Полезность этих шагов в контроле над пространством, которое он мог использовать, чтобы обмануть противника. Тартет не был противником, который обращал внимание на обманные движения, но в тот момент Рендидли тоже почувствовал эти шаги, бесконечные возможности, шаги, ведущие по 1000 различным путям. Сначала (Ускорение), затем (Усиление), а теперь и (Усиление маны), он использовал все свои боевые навыки, увеличивая свою скорость все больше и больше, ведя Тартета в дикой погоне.
Рендидли было очевидно, что Тартет не сможет долго выдерживать такую скорость. Во время поворота появилось колебание, которого раньше не было, когда его противник изо всех сил пытался удержаться на ногах, пока они танцевали вперед и назад. Но выносливость и мана Рендидли истощались так же быстро, ограничивая то, как долго он мог продолжать в том же духе.
Или истощились бы, если бы не
Его выражение лица оставалось невозмутимым, даже когда ярость горела жарко и гордо в его груди, он взял 300 единиц выносливости из колец на своих пальцах, немного увеличивая скорость, появляясь позади Тартета и, наконец, атакуя (Призрачным выпадом).
На секунду Рендидли подумал, что атака поразит его противника без сучка и задоринки. Но затем Тартет странно развернулся, в результате чего атака нанесла лишь рваную рану, а также расположился с одним копьем, поднятым высоко и направленным вниз, другим низко и направленным вверх.
Прежде чем он успел среагировать, эти копья резко бросились вперед, как челюсти волка, одно разорвало рану на бедре Рандидли, другое вырыло глубокую дыру в его плече. Так же быстро они вернулись в это положение, а затем выскочили вперед, этот голод, пронизывающий его стиль копья, завыл, желая большего.
Но Рендидли уже активировал (Призрачный полушаг) несколько раз подряд за эту долю секунды, телепортировавшись на некоторое расстояние. Он телепортировался так далеко, что оказался за пределами сцены и упал в толпу.
Его падение сбило с ног нескольких человек, забрызгав их его кровью. Они сначала закричали в шоке, а затем в гневе, встали на ноги и бросились к нему, подняв копья. Они были как падальщики, избегающие сильных, но довольные нападением на слабых. Рендидли не удостоил их взглядом, вместо этого он смотрел на Тартета.
После того как Рендидли быстро отступил назад, Тартет презрительно посмотрел на него сверху вниз, а затем отвернулся. С явным пренебрежением Тартет осторожно направился к Диан.
Разочарование в груди Рендидли было горячим и свежим и, как ни странно, знакомым. Это было то же самое чувство, которое он испытал, когда уступил в матче против Классеров Доннитона. Это была горькая правда, что его навыков владения копьем недостаточно, чтобы победить здесь. Хотя у него действительно был некоторый талант, когда дело доходило до уклонения, используя (Работу ног Призрачного копья), его работа с копьем недостаточно хорошо сочеталась, чтобы наносить урон своими атаками. Он просто попадал в ловушки таким образом.