Роя снова охватила паника. — Нет, Невея, он еще не до конца приготовлен! Если ты съешь его раньше времени, часть вкуса
— Разве он не хорош? — сказала Невея, быстро доказав ошибочность своего предыдущего заявления, запустив руку в котел и достав оттуда горсть супа, которую она неряшливо втянула в рот.
Рой мог только упасть на колени, дрожа. — Вкус
— Не будь таким мелодраматичным. И иди принеси эти тарелки, — усмехнулась Невея, продолжая поглощать лишь частично приготовленный суп.
Вздохнув, Рой вошел в свой дом. Он обошел стол, который был изрублен в куски. Он вынес тарелки и ложки для них обоих, а также половник. Вскоре Невея неряшливо прихлебывала с края своей тарелки, прежде чем положить себе вторую порцию. Рой ел свой суп гораздо более сдержанно, вздрагивая каждый раз, когда Невея смотрела на него.
К концу трапезы Невея так разозлилась на его реакцию на нее, что бросила свою тарелку, все еще наполовину полную супа, в Роя. Она разбилась о его голову и разлетелась вдребезги, заставив его пошатнуться. Он уронил свою тарелку, которая тоже разбилась.
Невея покачала головой. — Я пытаюсь помочь тебе, знаешь ли. Было бы легче, если бы ты не был так полон страха. Не по отношению ко мне, конечно; тебе нужно перестать так бояться
себя
Затем Невея ушла, оставив Роя сидеть с супом, размазанным по лицу. Остывающая смесь стекала с его волос на рубашку, пока он сидел и смотрел, как она уходит. А после ее ухода выражение лица Роя изменилось. Страх сменился злобной горечью. Когда он убедился, что она ушла, он сжал губы и плюнул на землю рядом с собой.
Не было никакого смысла продолжать свой внутренний монолог без аудитории. На самом деле, это только продемонстрировало бы, насколько это ложь на самом деле.
Затем, шагами гораздо более тяжелыми, чем те, которыми он вышел из своей хижины и развел огонь, он вошел внутрь и тщательно умыл лицо.
— Правда, да ? — вздохнул Рой, выжимая полотенцем картошку, морковь и лук из своих волос. В наспех сделанном доме не было зеркала, но он махнул рукой и вызвал его. Рой посмотрел на свое отражение, демонстрирующее иллюзию героического человека, которым он когда-то был. Он был средних лет, но привлекателен с обаятельной улыбкой. Его густая коричневая борода хорошо обрамляла его лицо. Он был героем.
Затем иллюзия дрогнула, и Рой посмотрел на то, кем он был на самом деле. Скелет со светящимися глазами. Бессмертный Герой. Мерзость, которая заглянула за край этой жизни и была навечно отмечена тем, что нашла там.
Но даже это было нормально. Именно это третье мерцание вызвало волну паники в сердце Роя. Когда Рой посмотрел в зеркало, он увидел себя таким, каким был раньше. Его волосы были сальными. Его глаза были тусклыми. Его конечности были слабыми, а живот — дряблым. Он был человеком, который работал в отделе ввода данных в шаблонной страховой компании. Он был человеком, который убежал от себя, когда прибыла (Система), ища новую жизнь.
Очень быстро Рой отвел взгляд. Затем он закрыл глаза.
Я ненавижу это. Я ненавижу то, кем я был раньше. Так почему ?
Частью проблемы была Невея, державшая его здесь и заставлявшая выполнять черную работу и играть с ней в дом, когда она не изучала (Гравюры) и не помогала Рендидли Гостхаунду. Ее уважительное отношение к нему было странным для Роя, но в конечном итоге он мог бы с этим справиться, строя планы побега и мести. Что он и намеревался сделать в самом начале.
Так было до того дня после дня рождения Рендидли Гостхаунда, когда Рой получил свой третий (Труд): (Тоска по Нормальности).
Это должно было быть легко. Рой был ошеломлен тем, насколько простым был его новый (Труд). Для героя (Труды) были источником его силы. Каждый (Труд), который он успешно завершал, увеличивал его силу и способности в значительной степени. Так функционировал (Класс Героя).
Его первым (Трудом) была смерть, что, очевидно, оказало на него глубокое влияние. Его вторым (Трудом) были пытки правителем мира лягушек. А теперь его третий (Труд) должен был жить нормально, пусть и на время.
Поэтому Рой сказал себе, что сможет это сделать. Поскольку он все равно был захвачен Невеей, он отложит свои планы побега и просто будет жить. А когда он завершит этот (Труд), он сможет использовать свою новообретенную силу, чтобы сбежать.
Очень быстро Роя настигли воспоминания. Моменты необъяснимого страха лишали его возможности двигаться, когда у него не было острой необходимости что-либо делать. Тем не менее, он не был идиотом. Он знал, что этот (Труд) увеличит его умственную силу. Его образы, когда он наконец сможет вырваться из нормальности, будут намного мощнее.
Но постепенно он начал паниковать. Что, если он никогда не вырвется из нормальности? Что, если он постепенно возвращается к тому человеку, которым был раньше? Что, если все до сих пор было сном?
Нормальность тоже начала возвращать его. Впервые после смерти Рой почувствовал удушающую тяжесть депрессии. Если бы не Невея, командующая им, Рой, возможно, даже не двигался бы в течение дня.
И Рой мог бы попытаться сбежать, но это означало бы, что он не смог выполнить (Труд).
И это казалось, повлечет за собой последствия. Поэтому Рой хотел закончить начатое.
— Я — пересохло во рту у Роя. Ну, то есть, очевидно, пересохло, он же скелет. Но он не мог выдавить из себя даже капли слюны, чтобы заговорить. Он просто тупо смотрел вперед, на свое отражение. Затем махнул рукой, и зеркало разбилось вдребезги.
Даже тот тайный мрак, что Рой все еще хранил в себе, остаток смерти и пережитого того, что Система приготовила для всех, кого ей удавалось заполучить, был запуган парализующим бременем нормальности. Эта ужасная правда, та самая, что заставила Роя стремиться остановить прогресс Земли через Систему, больше не вызывала у Роя пены у рта. Это была просто правда.
Это потому, что нормальный Рой чувствовал себя бессильным. Какой смысл что-то делать? Ничего не изменится. Его прежние действия были детской истерикой
— Черт — прошептал Рой. Затем он повернулся и подошел к полке вдоль стены. После долгого колебания он достал из своего межпространственного кольца листок бумаги и начал писать письмо.
Когда Октавиус Шрайк получил сообщение от Рендидли Гончего Пса, его лицо исказилось от ярости. В сообщении не было
прямо
ничего сказано, но Октавиус имел дело с Рендидли уже довольно давно. Тот факт, что все, что он сделал, заставило Гончего Пса достаточно занервничать, чтобы связаться с ним, был
плохим
Поэтому Октавиус сел за свой стол и стал ждать неминуемого удара молота. Прошел час, потом два. И к его удивлению, от Системы не было никакой обратной связи. Насколько она была обеспокоена, все, что произошло, не требовало уведомления.
Примерно на пятом часу Октавиус Шрайк начал расслабляться. Он получил сообщение от друга из Нексуса, которое заставило его подскочить. Но когда он увидел, что оно вообще не касается Рендидли Гончего Пса, Октавиус быстро расслабился.
Но затем Октавиус прочитал сообщение. Удар молота пришел из совершенно неожиданного источника. Его глаза расширились.
— Боже мой
Глава 1372
Алана искоса взглянула на Хэнка. Его изображение простиралось по вершине песчаной дюны, сдерживая худшее.
— Готов?
Хэнк ослепительно улыбнулся и покрутил свой револьвер.
— Оба ствола начищены, Лана. Только скажи слово.
Алана скользнула взглядом вдоль ряда дюн вокруг них. Они терпеливо ждали, настороже, последние два дня. Основываясь на предупреждении Рандидли, Алана позаботилась о том, чтобы они всегда были частично готовы на случай, если противник двинется раньше них. Но последние два дня были тихими. К этому моменту ее люди жаждали напасть и покончить с этим. Ожидание начало действовать им на нервы.
Им также надоело быть единственной оперативной группой, не ликвидировавшей свою Опасную Зону.
Посмотрев на часы, Алана подняла взгляд. В воздухе вокруг нее появилось мерцание, а затем из ее шлема выросли два длинных, перламутровых крыла. Оранжевое и золотое пламя вырвалось из этих крыльев, придав Алане почти святое сияние. Четкий сигнал горна разнесся по окружающей пустыне, ненадолго подавив свистящий ветер. Как один, независимые силы с удивительной слаженностью двинулись в атаку на Порабощенных Захватчиков.
— Показушница, — пробормотал Хэнк, поправляя шляпу и начиная бежать.
Алана усмехнулась ему, когда они оба ускорились вниз по склону к силам внизу.
— В следующий раз не называй меня Лана , Хэнк Говард.
Фыркнув, Хэнк выхватил свой револьвер, щелкнул цилиндром, чтобы заставить его вращаться, а затем прицелился. В последнее мгновение он вернул цилиндр обратно в пистолет и выстрелил. Вопящая пуля вырвалась вперед и поразила центр базы Порабощенных Захватчиков со всей деликатностью крылатой ракеты. Навык, создавший купол белого света вокруг базы, разбился. Здание взорвалось в огненном вихре.
Рендидли сидел в центре своего острова, скрестив ноги. Оставалось только ждать прибытия Специального Следователя для предначертанной дуэли. Штурм Аланы только начался, и скоро должна была открыться Эпическая Опасная Зона. В этот момент представителю бригады Ксирт больше не нужно будет сдерживаться.
И Рендидли был готов настолько, насколько это было возможно.
Все три изображения Рендидли находились в его груди, готовые к бою. Мрачная Химера расхаживала взад и вперед, ее пепельное дыхание вырывалось из ноздрей. Иггдрасиль раскинул свои ветви в окружающем воздухе, поглощая энергию солнца и направляя ее в тело Рандидли. Нерожденный Феникс парил в груди Рандидли, искажая окружающий свет, продолжая пожирать. С каждой секундой его новейшее изображение доводило свои эмоции до исступления. Его дикий голод быстро рос в силе.
Невея сидела рядом, смотрела на свиток и делала в нем какие-то пометки. Уголок рта Рендидли дернулся вверх. Даже сейчас она изучала Гравюры, которые нашла в гробнице Истрикса. К этому моменту Невея добилась определенного прогресса во всех десяти различных областях великой Гравюры на полу гробницы. Каждую она расшифровала примерно на 20%.