Сидни постучала с большей силой, почти желая, чтобы эти странные вороны напали на нее. Тем не менее, в доме единственным ответом, который почувствовала Сидни, была тишина.
В общем и целом, она была в очень плохом настроении. С одной стороны, она каким-то образом чувствовала, что поддержание этого общего состояния раздражения очень хорошо послужит ей в ближайшем будущем; импульс ее эмоций значительно облегчит те трудные действия, которые она планировала предпринять сегодня вечером. Но с другой стороны
Мое белье промокло .
— с кислой миной подумала Сидни.
Моя стихия означает, что у меня практически иммунитет к холоду, но перед лицом осадков
Она была безнадежно промокшей. Такого рода сырость, от которой, кажется, невозможно убежать, когда ты находишься в самой ее гуще. Сидни снова постучала в дверь с такой силой, что дерево застонало.
— Здесь кто-нибудь есть? Я войду, если не получу ответа
Ответа не последовало, и это был именно тот двусмысленный ответ, который не оценила женщина в холодной и мокрой одежде. Глаза Сидни заострились на причудливой деревянной двери перед ней, как будто она могла заставить свои глаза проникнуть сквозь материал перед ней и открыть внутренности этого места. Но ее решительная попытка была тщетной.
Этот дом был построен кем-то способным. Мало того, что материалы были достаточно прочными, чтобы выдержать случайное использование человека, наделенного Системой, но и на краях этой конструкции был намек на образ. Не настолько, чтобы Сидни могла почувствовать, кто его создал, но достаточно, чтобы ее чувства не могли легко проникнуть внутрь дома.
Как это вообще возможно? Неужели образы действительно работают так?
Сидни прикусила мягкую плоть на внутренней стороне щек, чтобы выплеснуть часть своей нарастающей ярости. Ее эмоции были похожи на поезд, предназначенный для списания, мчащийся к концу своих путей. Слишком поздно поворачивать назад сейчас. Она снова постучала и подождала несколько секунд. Ответа не было.
Сидни подумывала о том, чтобы просто использовать свой образ, чтобы разорвать слабое присутствие на этих стенах в клочья, но поезд еще не сошел с рельсов. На тот случай, если это был не тот дом, она не хотела вступать в неловкий разговор с владельцем после того, как уничтожила этот защитный образ. Сидни представляла, что он будет очень полезен против монстров.
Но нужно ли человеку, достаточно сильному, чтобы сделать это с помощью образа, беспокоиться о монстрах?
Поэтому вместо этого она стиснула зубы, откинула мокрые волосы с глаз и схватилась за тяжелую медную ручку двери. Когда она повернула ее, дверь легко открылась, и Сидни смогла войти в маленькую хижину.
Дверь закрылась за ней, и сразу же непрекращающийся шелест разрывающихся капель дождя
Глава 1433
Рендидли некоторое время парил в промежуточном пространстве, размышляя, какое послание Истрикс оставила ему в этом фильме. Затем он выдохнул и привёл всё вокруг в движение.
— Добро пожаловать, — легко произнесла голос Истрикс, и перед ним предстал странный чистилище, где её дыхание больше не формировало слова. Вместо этого Рендидли мог слышать только звук её дыхания, когда он сидел в полной темноте её воспоминаний. Между выдохами были паузы, но никогда не было слышно вдоха. Это был лишь прерывистый выдох, как будто Истрикс была воздушным шаром, изо всех сил пытающимся удержать последний кусочек плавучести внутри своей формы.
Рендидли помедлил, но в конечном итоге не ответил на этот странный, удручающий выдох. Он устроился в густой паутине воспоминаний Истрикс и не пытался отклониться от того пути, куда она его вела. Он позволил увлечь себя вперёд в качестве последнего акта уважения к бессердечной и жестокой женщине, которая его сформировала.
Постепенно в окрестностях начал появляться свет. В реальном времени мир вокруг них был откалиброван в существование. Рендидли обнаружил, что сидит в комнате со светло-голубыми стенами. Материал стен заставил Рендидли наклонить голову набок; казалось, он сверкает, как металл, и в то же время был слегка прозрачным, как кристалл. Это был именно тот редкий материал, который привёл бы Сэма в восторг.
— Добро пожаловать в Халлом. Древний дом моего народа, — объявила Истрикс.
— Святая земля энергетических существ. Хех, на самом деле будет верно сказать, что мы смотрели свысока на остальную вселенную и населяющих её плотских существ. Для нас для моего народа эта земля была всем.
— Колыбель, дом и могила
Было также ясно, что Рендидли видел всё с точки зрения, которая ему не принадлежала. Маленькое тело, которым он обладал, и которое, как он полагал, принадлежало Истрикс, поднялось на ноги и медленно поплелось к открытому проходу. Когда она двигалась, Рендидли был поражён странностью того, что он видел. Вокруг него, за исключением хрустальных стен, почти всё было размыто. То, что Рендидли принял за мебель, было просто расплывчатым выступом вдоль стен комнаты. Только эти стены и открытый проход имели какую-либо чёткость.
— Мои извинения, — продолжала голос Истрикс между выдохами.
— Даже моя память со временем ухудшилась. Никакие тренировки или характеристики не могут это остановить. Я подумывала о том, чтобы опустить это, но я думаю, важно это увидеть. Всё началось отсюда. Трагедия началась здесь.
Из прохода маленькая фигурка Истрикс вошла в область, которая полностью расплылась, как будто это была акварельная картина, на которую попал дождь до того, как она высохла. Только прищурившись, Рендидли догадался, что это была какая-то лестничная клетка, хотя Истрикс не поднималась. Она продолжала двигаться вперёд, явно зная путь, даже если область вокруг них расплывалась.
Был ещё один чёткий проход, и Рендидли оказался в широкой открытой местности, которая явно была засушливой возвышенностью. Грязь под ним была почти ярко-оранжевой. Прежде чем Рендидли успел рассмотреть размытую растительность, разбросанную поблизости, Истрикс развернулась и посмотрела на здание, которое она только что покинула. Глаза Рендидли расширились, когда он увидел гигантскую хрустальную башню, устремлённую вверх к бордовым облакам. Казалось, ей не было конца, на каждом этаже было широкое окно и искусно вырезанные каменные крепостные валы по краям.
— Башня в Небеса, — прошептала Истрикс.
— Жемчужина Халлома. В ней обитает весь мой народ. Она имеет 512 этажей, по одному на каждого из нас. Это иерархическое здание; те, кто наверху, прожили дольше всех. Те, кто внизу ну, они родились позже. Я только что родилась, и поэтому живу на первом этаже в этом воспоминании.
— Все мои люди испытывают это. Чувство потери и удивления внезапное существование а затем эта Башня, пронзающая землю и облака
Даже в то время как металло-хрустальная Башня в Небеса оставалась прежней, окрестности начали расплываться и искажаться. Голос Истрикс продолжал объяснять.
— В моей популяции есть два типа индивидов. Первый и последний. Как правило, очень просто разделить людей на эти две категории.
— Как я говорила тебе ранее, жизненная энергия постоянна среди моего народа. Мы должны отдавать часть своей жизни, чтобы родить детей. Обычно пара отдаёт половину своей жизни, чтобы сформировать ребёнка. Таким образом, у них двое детей: Первый и Последний. Первый воспитывается под руководством родителей. Они становятся нашими историками, нашими великими философами и нашими самыми уважаемыми лидерами. Они несут на своих плечах бремя традиций.
— Последние ну. Они рождаются одни. У них нет руководства, кроме случайной доброты со стороны общества. Но они также являются источниками роста и инноваций в сообществе моего народа, поскольку мой народ вообще был готов к переменам. Ужасное одиночество, которое чувствует Последний, те чувства зависти, которые снедают их, когда они видят поддерживающих родителей Первого это целенаправленные действия. Они предназначены для нашей изоляции. Историки проводят наше детство, рассказывая нам, насколько значимы эти страдания. Насколько сильными они нас делают.
— Почему же тогда я никогда не чувствовала себя сильной? Хех, но опять же разве не изоляция тебя была первым, что я с тобой сделала?
Башня отступила, как океан во время отлива, её ярко-голубые материалы постепенно переходя в небесно-голубые, а затем в бледно-серые. В этой пустоте, немного повзрослевшая Истрикс сидела на вершине оранжевого скального обнажения, глядя вниз на узкое ущелье. Фигуры здесь всё ещё были размытыми, но ухудшение памяти стабилизировалось до приемлемого уровня, и Рендидли больше не кружилась голова, когда он смотрел на это. И когда он более внимательно осмотрел окрестности, он увидел фигуры товарищей Истрикс.
В ущелье внизу их было двое, стоящих друг напротив друга. У них были гуманоидные формы, но когда Рендидли посмотрел на них, показалось, что внешняя кожа их тел была полупрозрачной. Основной мякотью этих существ были волны света, которые текли в пределах их кожи. На самом деле, это были очень красивые зрелища. Тот, что ближе к Истрикс, был мягкого голубого цвета, смешанного с всплесками тёмно-зелёного. Другой был чистого, ярко-жёлтого цвета.
Между ними была шахматная доска. По жестам двух фигур двигались размытые фигуры. Внизу определённо шла игра, но было также ясно, что память Истрикс не придавала ей большого значения. Иногда ходы размытых фигур казались противоречивыми, и Рендидли не мог понять, было ли это связано с правилами, которые он не понимал, или Истрикс не удосужилась проверить свою собственную память.
Истрикс расширила свой взгляд, глядя из стороны в сторону, чтобы увидеть разбитое целое ущелья. И Рендидли увидел, что вверх и вниз по широкой трещине в скале находятся десятки этих досок, заполненных размытыми фигурами, стоящими друг против друга. Затем Истрикс посмотрела обратно на светло-голубого и жёлтого индивидов прямо под её выступом.
— Как я говорила тебе ранее, мой народ считает, что мы произошли от Шалла, существ, которые действительно были чистой энергией без формы. В сравнении, можно ска