Телу нужен был эфир. Рендидли не был уверен, что произойдет, когда тело захочет расти без эфира, чтобы подпитывать его, но он подозревал, что это будет похоже на то, что произойдет с голодающим человеком, если он попытается выполнить высокоинтенсивную кардиотренировку. Тело будет истощено.
Столь же пугающим был и ментальный эффект. Когда вы поймете, что именно ваше желание причиняет вам эту боль, это, вероятно, медленно подорвет вашу волю, когда вы будете вздрагивать от боли.
Рендидли стиснул зубы. Вот почему ему нужна была сила. Потому что такие люди существовали. Потому что такие методы существовали, чтобы причинять боль людям. С другой стороны, он убил кого-то, чтобы попасть сюда, так что не похоже, что это использовалось против невинных людей Рендидли сардонически улыбнулся. Иногда слишком большая осведомленность о себе вредит ему. Это мешало его способности праведно посвятить себя мыслительному процессу, как этот, заставляло его осознавать, что в мире нет истинного зла. Все боролись под одним и тем же игом, хотя и делали это разными способами.
Поэтому Рендидли сидел неподвижно, не то чтобы сохраняя свой эфир как таковой, а пытаясь удержать свой эфир от взрывного подъема вверх силой, наполняя его и воспламеняя его рост, как это было раньше. Да, он хотел тренироваться, пока он здесь, но он мог позволить себе не торопиться. Он мог понять, сколько эфира ему нужно, и позволить только этому количеству течь в него. Потребуется только время и опыт, чтобы сузить его количество.
В конце концов наступило утро, а вместе с ним и его мучитель. Рендидли был удивлен, обнаружив, что это был молодой человек, которому, казалось, довольно наскучила эта процедура. Человек открывал дверь в камеру Рандидли, в то время как формация оставалась активной, звенел ключами от его наручников и бросал в него атаки. Был физический компонент, который был болезненным, но его можно было выдержать, но был и гораздо более опасный компонент боевого намерения, который сокрушал само восприятие Рандидли.
Несмотря на то, что он знал, что произойдет, сила и злоба ударов застали его врасплох. Это было разработано, чтобы медленно калечить и кровоточить психику человека, доводя до безумия и безнадежности.
Рендидли также очень уважал мучителя. Боевое намерение очень сильно зависело от образа, и образы, которые терзали сознание Рандидли, были образами разложения и смерти. Разлагающиеся тела заполняли его зрение, когда он был поражен этими атаками. Плоть растворялась, кости перемалывались в пыль, все возвращалось в тихую и холодную землю. В каком-то смысле это было чрезвычайно болезненно, потому что Рендидли чувствовал, как его тело проходит через все эти физические ощущения, хотя это был чисто церебральный опыт, в то время как он выдерживал атаку боевым намерением. Внутри груди Рендидли чувствовал, как его собственное гораздо более слабое боевое намерение собирается и уничтожается еще до того, как оно успевает двинуться. Но каждый раз, когда его разрывало мощное намерение смерти, оно перестраивалось, становилось более плотным, сильным и полным.
Тем не менее, эта сила была далеко позади силы мучителя.
В конце концов, через несколько часов, пытки прекратились, человеку стало скучно, и он ушел. И Рендидли рухнул, тяжело дыша. Несмотря на то, что он знал, несмотря на то, что он готовился к опасному способу обретения силы Никогда бы он не представил, что это произойдет из-за пыток. Его губы скривились вверх. Он предположил, что вся жизнь — это пытка, почему это должно быть иначе? По крайней мере, это было честно.
Он был слегка обеспокоен тем, насколько болезненным становился его юмор, но трудно было беспокоиться об этом, когда он изо всех сил пытался контролировать эфир в своей груди. Он позволил нескольким нитям устремиться вверх и слиться в его тело, сила потекла по его конечностям. Он почувствовал, как его разум обосновывается в более грозной структуре, и почувствовал, как энергия его боевого намерения очищается и становится более устойчивой.
Рендидли продолжал медитировать, направляя энергию через свое тело. День прошел почти так же, как и предыдущий, когда Рендидли использовал медитацию и усиление маны, чтобы бороться с узами на своих руках. В то же время, что и в предыдущий день, на следующее утро снова прибыл молодой человек и снова поразил Рендидли своим боевым намерением.
На этот раз собственное боевое намерение Рендидли смогло защитить его внутреннее ядро от любого урона, предотвратив слишком сильное головокружение и тошноту. Но даже тогда он почувствовал, как его способности медленно стираются, пока через час его намерение не истощилось.
Время тянулось вперед, ведя в будущее.
Рендидли продолжал этот цикл, медленно запоминая время и расписание охранников, используя свободное время для практики других навыков и движений. Его атаки, основанные на мане, просто поглощались формацией, создавая более мощный изолирующий эффект от эфира в воздухе. Это было идеально для целей Рандидли, потому что он быстро приобретал опыт в контроле над эфиром в своей груди, предотвращая утечку достаточного количества вверх, чтобы мучитель заметил.
Помимо мучителя, Рендидли видел только маленького мальчика-раба, который приносил еду каждую неделю. Эту еду Рендидли игнорировал, потому что это была просто помои и случайные следы овощей. Его живучесть приближалась к 100, и этого было более чем достаточно, чтобы позволить ему продолжать без сна и еды. Но в свободные минуты он ловил себя на фантазиях о своих любимых блюдах до того, как на Землю пришли перемены.
Он слишком не решался достать копье из своего кольца, которое он все еще держал под языком, но настал момент, когда Рендидли устал просто использовать заклинания, и он начал доставать наручи и гравировать их.
Прошли недели, и, поскольку его боевое намерение постоянно зверски подавлялось, он, наконец, довел гравировку медведя и рыбы до 60%. Он даже начал практиковать новые символы, которые узнал из Стиля Копья Ивы. Животные версии теперь были у него на уровне 40%, хотя и не намного больше. Между тем он предпринял несколько попыток создать Теневую Руну, но ее сложности продолжали ускользать от него, и даже после этих недель изнурительной работы его медитации было недостаточно, чтобы дать ему необходимое количество маны для выполнения полной гравировки за один раз.
Подвергаясь психическим пыткам, преследуемый порочным боевым намерением, сильно связанным со смертью, Рендидли продолжал расти. Он подавил свое собственное намерение в какой-то момент, примерно через месяц, удерживая его от борьбы с вторгающимся намерением, потому что оно приближалось к уровню силы, необходимому для борьбы.
Но он сопротивлялся, борясь с естественными инстинктами своего разума защищаться. Но ему нужно было больше силы, прежде чем он вырвется. Ему нужно было расти здесь. Поэтому он медитировал, гравировал, и его боевое намерение становилось все более плотным и вязким. Все это время время медленно текло мимо.
Глава 154
Спустя почти 2 месяца, когда Рендидли почувствовал себя достаточно уверенно, что его Боевое Намерение выросло до нужной степени, он наконец предпринял попытку сбежать. К его удивлению, она прошла чрезвычайно успешно. Когда он обрушил свое Боевое Намерение, отбрасывая ментальные атаки юноши, тот, вместо того чтобы запаниковать, просто улыбнулся и отступил на шаг. Затем он ушел, оставив ключи от кандалов Рандидли.
Озадаченный, Рендидли вышел из своей тюремной камеры в коридор. Там даже был очень удобный путь из коридора во внешний мир, которым Рендидли быстро воспользовался. Тюрьма в этом странном месте находилась на высокой горе, и Рендидли был вынужден быстро скатиться вниз по внешней стороне горы, чтобы сбежать. Там он достиг Бесплодных земель , как их называла Шал, и столкнулся с новыми трудностями.
В конце концов, он быстро понял, что побег из замка пыток должен быть возможным. А внизу находились могущественные копейщики, которые могли с этим справиться. Жаркие и сухие кустарниковые земли с низкорослыми растениями кишели копейщиками, постоянно сражающимися друг с другом и против Рандидли, если они его замечали.
Его первый бой прошел, наверное, именно так, как и должен был пройти; его разорвали на куски. После этого довольно огромный мужчина, который несколько раз пронзил Рендидли копьем, озадаченно почесал в затылке.
— Что ты делаешь на северной стороне горы? Ты такой слабый. Ты едва ли подходишь для восточной подожди, ты новенький?
Кивнуть головой, будучи грудой искореженного мяса, было непросто, но ему это удалось. Тогда мужчина рассмеялся, представился Марко Поло и предложил проводить его в правильное место.
Так Марко Поло, в основном игнорируя растерянные протесты Рандидли, потащил его с собой в путешествие к юго-восточной стороне горы, которую Марко считал лучшим местом для него. Сила располагалась по кругу; самые сильные были на западе, а самые слабые — на юге, восток, а затем север были переходными местами между ними.
— Ну, нам все равно нечего делать, пока не закончится наш срок, — говорил Марко. — Почему бы не попытаться убить друг друга? Это разгоняет кровь. Здесь нет ни секса, ни вина; что еще есть в жизни?
Наблюдая, как Марко без особых усилий сокрушает человека за человеком, которых они встречали на своем пути, Рендидли должен был признать, что этот человек очень искусен в обращении с копьем, даже если он не был очень обаятельным или красноречивым. Его огромное тело вибрировало и тряслось с каждым словом, которое он произносил. Было трудно оставаться серьезным, сталкиваясь с нелепыми комментариями Марко, но Рендидли не мог не восхищаться его прямолинейным характером.
— Если ты совершил ошибку, зачем признавать это? Лучше удвоить ставку, посеять сомнения во врага, — говорил Марко. — Тогда он может совершить дорогостоящую ошибку позже и умереть.
Рендидли просто закатывал глаза, но он восхищался этим бесстыдным отношением. Это было не то, с чем он мог справиться лично. С юных лет Рендидли был очень обеспокоен соблюдением правил и сохранением благоразумия. Для Марко эти действия не имели никакой ценности; все, что имело значение, — это результаты, и все, что вы делали для их достижения, было разумным.