Что-то щелкнуло в голове Шала, когда он наблюдал, как его ученик манипулирует корнями. Он знал, что его ученик вложил очки в области, сосредоточенные на заклинаниях, чтобы увеличить свою разрушительную силу. В каком-то смысле Шал был разочарован, но он знал, что это был кратчайший путь к силе. Шал в конце концов выбьет из него эти дурные привычки, и он остановится на копье, но пока это был просто досадный факт жизни.
Но когда он наблюдал за этими сбивающими с толку и плавными движениями корней Шал понял, сколько его ученик вложил в свои ментальные характеристики, особенно в контроль. Шал уже заметил, что у него, похоже, есть талант замечать надвигающиеся угрозы и деликатно реагировать на них, но он не особо развивал этот вопрос на тренировках. Но теперь его разум работал на полную мощность. С таким контролем
Из 6 приемов его отца Шал освоил 4 из них, и это было в основном потому, что именно столько он освоил до того, как все это произошло, и он потерял себя после этой трагедии. Теперь, если он посвятит себя этому, пока они остаются в этой тюрьме, Шал не сомневался, что он сможет освоить и остальные.
И как только он это сделает пятый прием, Объятия Копья-Призрака, скорее всего, будет другим приемом, которому он научит своего глупого ученика, который слишком много внимания уделяет ментальным характеристикам. Он не будет обладать кровожадной аурой приема его отца, но Шалу было слегка любопытно, что мальчик сделает со своими странными образами.
Конечно, это не поможет Шалу справиться с его собственными проблемами, когда он покинет это место. Возможно, мальчик сможет помочь, но это будет непросто, особенно чтобы восстановиться вовремя для встречи с Лукрецией
Но взгляд Шала снова сосредоточился, когда, хотя маленькие диски яростно прорывались сквозь корни, все больше и больше их разветвлялось наружу, просто забивая воздух. В отличие от предыдущего раза, его ученик не просто отпускал оборванные и увядающие корни, он толкал их вперед, из-за гнили, выстреливая ими вперед. Это сильно замедлило рост корней, но все равно сделало воздух густым от них.
Сквозь густо набитые корни Шал все еще мог различить эти светящиеся изумрудные глаза, суженные в сосредоточенности.
Но эти диски были безжалостны. Они резали, резали и резали, медленно оттесняя корни назад, пока воздух не опустел, и все корневые пауки не сгнили. Кроме одного.
И из этого одного вырос тонкий корешок, который обежал окно и поднялся к потолку, устремившись в угол, а затем скользнул по стене над ключом, теперь медленно опускаясь вниз.
Как только остальные корни были уничтожены, диски заметили этот маленький корешок, но было уже слишком поздно. Корешок слегка щелкнул, и ключ закрутился в воздухе, вспыхивая, когда поймал свет от маленьких осветительных камней в стене. Шал открыл ладонь и поймал его.
Зазвучала тревога. Пальцы Шала скрутились, и он умело подбросил ключ вверх и расположил руку так, чтобы ключ вскользнул в замок, щелкнув на месте. Затем он увидел маленькую самодовольную ухмылку, появившуюся на лице его ученика, но Шал просто сидел там, неподвижно.
— Ты должен повернуть ключ за меня, очевидно. Я не могу дотянуться, — наконец сказал Шал, наслаждаясь тем, как самодовольное выражение очень быстро исчезло с лица его ученика. Ах да, вот как это должно быть сделано. Пусть их уверенность немного вырастет, а потом сокрушить ее, чтобы ее можно было восстановить позже, более сильной и прочной, основанной на правде, а не на юношеской горячности.
— И поторопись, — сказал Шал почти скучающе. — Охрана скоро прибудет.
Рендидли стиснул зубы. Он поклялся бы, что Шал, казалось, доволен его новообретенной беспомощностью, в то время как ревела сигнализация, и, несомненно, люди спешили к этому месту. Такое количество корней было близко к его умственным пределам, и у него уже болела голова. Но, возможно, теперь, когда ему больше не нужно оставаться скрытным
Первым делом: его мана. Рендидли достал несколько зелий маны и быстро выпил их. Примерно через 10 секунд его мана почти полностью восстановилась, но Рендидли просто указал на небо и создал Плачущее Облако, и продолжал пить зелья.
Медленно над ним образовался и сконденсировался туман, закручиваясь, когда он восстанавливал свою ману, затем быстро распространяясь и создавая легкий и освежающий дождь. Прошло около 14 секунд с тех пор, как зазвенела сигнализация, и Рендидли мог различить едва различимый топот приближающихся тяжелых шагов.
Когда дождь бил ему в спину, а головная боль таяла, Рендидли хрустнул пальцами и принялся за работу. Он продолжал пить зелья маны, создавая поток корневых пауков и отправляя их к приближающимся охранникам, чтобы спрятаться и нанести удар. Надеюсь, это даст ему немного времени. Затем он поместил еще больше на стену тюрьмы.
Сделав несколько глубоких вдохов, Рендидли залез внутрь себя и почувствовал пульсирующий Эфир, ту ледяную лаву, тот странный источник жизни. Почти инстинктивно он начал двигаться теми странными движениями ног, которые дал ему та старая черепаха, вызывая образ мощных древних корней. Эфир зашевелился, словно возбудился.
Он все еще помнил кое-что из того, что миссис Гамильтон говорила Лире, когда они развивали способность Лиры манипулировать ее птицами маны. Дело было не в том, чтобы контролировать каждую по отдельности, а как раз наоборот. Все, что вам нужно было сделать, это настроить определенные шаблоны, чтобы уменьшить нагрузку на себя, и сосредоточиться на том, что было важно.
Поэтому, в то время как большинство корней начали двигаться вперед зигзагообразно, один корень делал то же самое, но со всей волей и силой Рендидли внутри него. Едва заметным образом вокруг этого корня образовалась плотная зеленая энергия, доказательство времени, проведенного под неоднократными атаками Боевых Намерений.
Казалось, диски не заметили энергии, которая, как понял Рэндидли, была бы явным признаком. Однако они, похоже, вспомнили его предыдущий трюк, потому что два начали с внешней стороны корней, вместо того чтобы врезаться прямо, как они делали раньше, как будто проверяя наличие подкрадывающихся корней. Тем временем остальные устремились вперед, направляясь в район с самой густой плотностью корней.
Как и планировал Рэндидли, все корни разделились по диагонали, кроме одного, который выпрямился и рванулся вперед. Диски свернули к большим группам, все, кроме одного, и взгляд Рендидли стал тяжелым. Но он спланировал это, и подготовился к этому, он просто хотел, чтобы ему не пришлось идти на этот риск.
Итак, когда тонкий корень и вращающийся металлический диск устремились друг к другу, Рендидли сосредоточил свою волю в кончике, который начал светиться глубоким изумрудом, когда все его намерение переместилось в эту одну область. Он почувствовал, что даже этот маленький корень связан с большим древом жизни, Иггдрасилем, в то время как его ноги дрожали, и он двигался в соответствии с движениями.
Когда два предмета пересеклись, Рендидли скрутил край корня своей волей, избегая первоначального разреза диска, и ударил его по плоской стороне с такой силой, на которую только мог собраться тонкий корень. Это заставило диск отскочить, но не так уж и далеко.
Этого было достаточно.
Этот корень рванулся вперед с огромной скоростью, устремившись к ключу. Другие диски, казалось, заметили этого бегуна и наклонились вниз, чтобы перехватить его, но другие корни пересекли их путь, блокируя его. Диски наконец прибыли, прорываясь сквозь все, но было уже слишком поздно. Корень устроился на ключе и повернул его.
Рендидли услышал крики удивления совсем рядом, так как охранники, вероятно, были задержаны его Корневыми Пауками; у него не оставалось много времени. Напряжение от использования Контроля над Корнями так много и так быстро изматывало его, но охлаждающие капли Плачущего Облака очень помогли контролировать потрепанные края его сознания.
Шал встал, и цепи упали на землю. Он спокойно подошел к двери и открыл ее, очевидно, свободно выходя изнутри. Затем он протянул руку Рэндидли.
— Мое копье.
Рендидли моргнул, а затем вспомнил странное копье, которое он видел внутри своего кольца. Ему было любопытно, как оно туда попало, но он был так занят выживанием в этом месте, что не особо задумывался над поиском ответа.
Он вытащил его из своего кольца и на секунду залюбовался им. Оно было синим, как лед, длинное тонкое копье, сделанное из какого-то странно гибкого кристалла, почти как пластик. Оба конца имели наконечники копий, которые были темно-индиго. Копье было странно длинным, пружинистым и легким; основываясь на том, что Рендидли знал от Шала, он, вероятно, ожидал бы чего-то совершенно противоположного в качестве оружия по его выбору. Вероятно, что-то вроде тяжелого обсидианового копья, которое Шал дал ему для использования, которое почти казалось знаменитым, судя по странной реакции некоторых людей на него.
Шал взял копье и раскрутил его. Оно странно загудело в воздухе, а затем естественно устроилось в его руках, как объятие старого друга.
В глазах Шала был блеск, которого Рендидли никогда раньше не видел, он всегда был слегка угрюмым, сардоническим и даже пренебрежительным в том, как он говорил с Рэндидли. Но то, что было в глазах Шала сейчас было радостью. И голодом.
Охранники бросились вперед, 20 человек, которые выглядели такими же талантливыми, как и тот человек, которого Рендидли убил, чтобы заслужить свое место здесь, и Шал молча смеялся, поднимая свое копье.
Затем оно начало расплываться, и Шал просто пошел вперед, а Рендидли последовал за ним с благоговейным выражением.
В то время как оригинальный Копье-Призрак сосредоточился на смерти как источнике своего образа, а Рендидли выбрал неизбежность времени, Шал был чем-то другим. Шал подчеркивал преследование и приспособляемость. Его Призрак мог проплывать сквозь стены и под дверями, преследуя вас до края земли, чтобы завершить атаку. Его копье гнулось и извивалось, почти как ветер, обходя копья, чтобы отсечь руки и отрезать ноги.