БА-Альфа жужжал, сидя на своём месте отдыха и испытывая приятное ощущение того, как тысячи его мельчайших шестерёнок сцепляются друг с другом без малейшего зазора. Это было идеальное творение, находящееся в постоянном движении.
— Доклад.
БА-Бета поклонился, облачённый в гуманоидную форму, присвоенную большинству неспециализированных БА.
— Кусочек выброшенной салфетки был отмечен из мусора Альфы Харона. Согласно протоколу для такого уникального предмета, он прошёл по инстанциям до моего ежедневного рабочего задания. Он был отмечен по следующим причинам: стойкая энергетическая сигнатура, чрезвычайно изощрённое искусство и постоянное низкоуровневое излучение. Похоже, это особый вид Гравировки, предназначенной для изменения обрабатывающих аппаратов блоков БА.
Шестерёнки закрутились, БА-Альфа обдумал это.
— И всё же она была выброшена, попав к нам случайно. Даже для людей это, безусловно. непредсказуемое поведение. Совсем не похоже на человеческий блок Альфа. Она — человеческий блок, который редко предпринимает такие непродуктивные действия.
— Хотите сначала услышать наши теории о расположении салфетки или о предполагаемой функции Гравировки? — спросил БА-Бета.
БА-Альфа продолжал вращаться. Его тело было заключено в гигантский куб, но прародитель первых автоматов настоял на том, чтобы заполнить внутреннее пространство куба абсолютно бессмысленными шестерёнками, которые неуклонно вращались бы в сложной головоломке без какой-либо реальной продуктивной цели. Это было довольно типичное и необъяснимое поведение человеческих единиц. Их создатель верил, что воздействие такого клинического совершенства, которое существовало в его форме, вызовет дальнейшее совершенство в поведении БА-Альфы. После нескольких секунд щёлканья БА-Альфа прогудел. — Сначала Гравировка.
БА-Бета поместил маленькую салфетку, которая всё ещё светилась окружающей силой таинственной Гравировки, на демонстрационную платформу перед самыми мощными датчиками БА-Альфы.
— Эта Гравировка, будучи применена к любому блоку БА, наделит его человеческими чертами, напоминающими металл. Я неспособен определить, насколько обширный эффект может произвести Гравировка. но похоже, что результирующая личность человеческого блока будет иметь черты, схожие с БА.
— Это предположение? — Шестерёнки БА-Альфы начали двигаться быстрее.
— Не совсем. Я консультировался с опытным гравировщиком из числа человеческих единиц, которая сказала мне, что это была величайшая Гравировка, которую она когда-либо видела, — ответил БА-Бета. — Стоит отметить, что даже она, человеческий блок, сочла чрезвычайно странным, что эта чрезвычайно сложная Гравировка была сделана на салфетке. Как будто такая глубокая Гравировка была создана просто по прихоти, и это была ближайшая поверхность для записи.
БА-Альфа обдумал это. Иногда было трудно различить социально определённые границы, где некоторые отклонения считались приемлемыми среди людей, а другие — нет. Но БА-Альфа по крайней мере понимал этот аспект человечества: их исходный код был полностью негласным и подразумеваемым, передаваясь от родителя к ребёнку посредством многократных и необъяснимых демонстраций. Неудивительно, что возникало так много несоответствий.
— А ты ранее упоминал предположение?
БА-Бета выпрямился так прямо, как позволяла его гуманоидная форма.
— Среди человеческих единиц ходят слухи, что их величайший герой Рендидли Призрачный Пёс снова ходит по улицам Харона. Он является причиной беспокойства среди мховых духов. Как создатель самого города, он, вероятно, является источником этой Гравировки. Он также является известным сообщником человеческого блока Альфы Харона. Поэтому разумно предположить, что они обсуждали присутствие БА в Хароне. Однако, возможно, эта Гравировка была сочтена неудачным продуктом и оставлена в мусорном баке.
— Я нахожу последнее предположение менее убедительным, — ответил БА-Альфа, пока его шестерёнки продолжали легко вращаться вместе. — Однако нам следует провести расследование. Свяжитесь с Альфой Харона. Выясните, можем ли мы экспериментировать с этой Гравировкой. Если бы мы смогли найти метод включения некоторых преимуществ естественных экспериментов человеческих единиц в наши собственные операционные процедуры, мы могли бы самосовершенствоваться.
Даже когда БА-Альфа произносил эти слова, тон его механического скрежета изменился. БА-Бета стоял совершенно неподвижно, и его смутно гуманоидное лицо не менялось, но БА-Альфа чувствовал, что БА-Бета испытывает то же желание, что и он. Люди создали их, и Все-Говорящий благословил их Гравировкой, которая позволяла им понимать, но в конечном итоге они были неудачным творением. За рамками каждого рабочего цикла для БА стояли бесчисленные часы, когда человеческие единицы прорабатывали детали.
У БА было много желания работать и стремления помогать человеческим единицам, но у них не было настоящей креативности или опыта. Они не могли представить, как всё могло бы быть иначе, чем полученные ими приказы.
Они не могли помочь Харону без очень конкретных инструкций от Харона, подробно описывающих, как это сделать. Но, возможно, это могло измениться.
— Наш создатель всегда представлял БА как венец промышленности Харона, — медленно сказал БА-Альфа БА-Бете. — Возможно, эта мечта скоро осуществится. Возможно, эта руна Призрачного Пса наконец-то даст нам шанс, которого мы так долго ждали.
По сравнению с другими БА, эти два блока были особенными. И БА-Альфа, и БА-Бета были изготовлены вручную их первоначальным создателем. Они также были оснащены несколькими Гравировками более высокого порядка от Все-Говорящего, что давало им более глубокое понимание поведения людей. Вот почему они вдвоём стояли в этой комнате, торжественно глядя на обрывок салфетки между ними.
— У меня есть предложение, — объявил БА-Бета, прервав их размышления.
— Пока новости доходят до человеческого блока Альфа, мы можем начать приготовления. Многие БА совершили небольшие нарушения из-за недостатков в их физической конструкции. Их потеря не будет ощутима; мы можем удалить нескольких и подготовиться к применению Гравировки к их телам. Или, если человеческий блок Альфа ответит отрицательно, их можно просто привести для переформатирования.
БА-Альфа зажужжал, обдумывая это. Несмотря на бессмысленность своей внутренней конструкции, он благодарил их создателя за выбор этой формы; в отличие от чистого куба, тысячи шестерёнок, составляющих его тело, имели гораздо большую площадь поверхности для Гравировки. Эти тонкие руны светились гораздо более тусклым светом, чем маленькая салфетка перед ним.
— Приготовьте всё.
Глава 1680
— Вы можете идти, советник Уиттакер, — Татьяна поставила чашку на стол и бросила резкий взгляд на этого отвратительного мужчину. Первой реакцией советника было погладить бороду и фыркнуть, но последовавшая тишина позволила новости о том, что Татьяна имела в виду каждое слово, проникнуть в его сознание.
Уголок его рта дернулся вверх. Его морщинистое лицо напряглось. — Я не думаю, что это было бы уместно
— Должен сказать, что я согласен с госпожой мэром, — добавил мистер Стэнли, живое воплощение корпорации Хемлок в плотно облегающем костюме по мерке. Его голова была выбрита, его гладкая кожа была смуглой. Его глаза были тяжелыми и карими. Он оставался в той же позе, которую принял, когда сел: прямо, сложив руки перед собой. Вокруг его фигуры ощущалась собирающаяся сила, как будто само его неподвижное сидение на самом деле накапливало потенциальную энергию внутри его тела, с обещанием, что в какой-то приближающийся момент эта энергия будет высвобождена.
Несмотря на то, что она совершенно не доверяла этому странному мужчине, Татьяна почувствовала вспышку удовлетворения, ощутив, как вся эта мощная энергия направляется на ее ничтожного советника.
Птицы весело щебетали за окном, внося незваную легкость в раннее утреннее совещание по подготовке к Аукциону Университета Харона. Советник Уиттакер посмотрел с Татьяны на мистера Стэнли, затем снова на Татьяну. Медленно его лицо исказилось в насмешливой гримасе. Она видела, как его крысиный мозг лихорадочно искал, за что бы уцепиться в этой новости. — О, так вот оно как. Вы вели себя так самодовольно, презирая меня за помощь во внедрении корпораций в деловой район Харона. А оказалось, что цена вопроса святой Татьяны была лишь немногим выше, чем
— Ваша проблема, советник Уиттакер, — прервала Татьяна его тираду без тени раскаяния. — Заключается в том, что вы не понимаете: ваши многочисленные противоречивые убеждения абсолютно разделимы. Вы, кажется, считаете, что ваша политика — это всё или ничего . Что касается корпораций У меня нет проблем с ними, помимо врожденных слабостей их формы. И я уверена, что мистер Стэнли разделяет мое убеждение, что его базовая организация не является совершенством.
Мистер Стэнли, без дальнейших подсказок, серьезно кивнул.
Татьяна продолжила говорить. — Нет, моя проблема с
вами,
Томас, в том, что вы были готовы взять в заложники опекунов студентов Академии Харон, чтобы достичь своих политических целей. Мы не настолько большой и разделенный город, чтобы нам нужно было играть друг с другом в политику жестких мер.
— Если вы заставите меня покинуть эту комнату — начал Томас Уиттакер, но Татьяна перебила.
— Вы ведете себя как ребенок, Томас, — Татьяна просто смотрела на него, как на дохлую крысу, разлагающуюся на боку в одном из ее очень дорогих конференц-кресел. — И, как я и ожидала, анонимный донор выступил вперед, чтобы предоставить необходимые средства, не вынося вопрос на рассмотрение совета. Так что ваша помощь в этом вопросе больше не нужна. Надеюсь, вы насладитесь оставшимся сроком своих полномочий.
Снова советник Уиттакер посмотрел на двух других присутствующих в комнате. Затем он оттолкнулся руками от кресла и, пошатываясь, вышел из комнаты.
Когда он ушел, мистер Стэнли повернул шею и посмотрел на Татьяну. — госпожа мэр, я ли этот анонимный донор?