Итак, мужчина-копейщик шагнул вперед и подозвал следующего клиента, который перешагнул через тело одной из крепких женщин, как будто это было самым естественным делом в мире. Возможно, насилие было более распространенным, чем он думал, размышлял Рандидли.
Уставившись на своих двух приспешников выпученными глазами, человек-пингвин закричал, что они заплатят, в очень банальной манере, по мнению Рандидли, а затем торопливо заковылял прочь, оставив двух женщин стонать на земле.
Трещотка вдохнул и выдохнул, широко раскрыв глаза. — Тебе тебе действительно нужно обижать так много организаций Гильдию Гравировщиков возможно, Гильдию Алхимиков а теперь и Торговую Ассоциацию Кталь ? Может быть, немного дипломатии
Рендидли фыркнул. — Если я и усвоил что-то, так это то, что большинство конфликтов сводится к власти. Давайте опустим всю эту чушь и будем честны в этом. Кроме того
Подбросив котлету на булочку, он завернул ее и отдал мужчине-копейщику, прежде чем сказать: — Кроме того, не моя вина, что у них такие необоснованные правила. Если бы они не были просто кучкой хулиганов, не было бы никаких проблем, не так ли?
Рендидли был удивлен тем, как горячо звучал его голос, и он замолчал. Со стороны Трещотки торговец мог только странно посмотреть на Рандидли, затем беспомощно пожать плечами, возвращаясь к своим клиентам.
Возможно, это было глупо, но Рендидли отказывался вести переговоры с этими людьми, которые не проявляли ни капли уважения и вежливости.
Отложив эти вопросы в сторону, Рендидли вернулся к своей готовке, и его губы скривились в улыбке. Тихонько напевая, он сделал себе бургер и откусил большой кусок. Затем он выплюнул его, покачав головой. Эта комбинация специй определенно была неудачной. Затем он бросил уничтожающий взгляд на людей, которые покупали подобные эксперименты.
Воистину, этот мир не знал изысканной кухни. Тем лучше для него, предположил Рандидли. Это был довольно простой способ прокачивать навыки, зарабатывая деньги.
Глава 184
Шал медленно сел, стараясь экономить как можно больше энергии. Словно почувствовав движение Шала, в дверях появился Диввелтиан, глядя на него светящимися глазами.
— Мне нужна услуга, — голос Шала был тихим и прерывистым, он пытался экономить энергию любым возможным способом.
Диввелтиан фыркнул.
— Разве тебе когда-нибудь было иначе? Со дня, как твой отец оставил тебя со Стилем Бесконечного Жара, до дня, когда ты вернулся к нам, неся копье того, кого называли Пожирателем, тебе всегда была нужна моя помощь. И я помогал тебе, чем мог, потому что этого хотела бы моя племянница.
Глаза Шала сузились. Если бы женщина, которую Шал считал своей приемной матерью, Дороти, не отправилась на поиски его отца, устав от того, что Аемонт пошел противостоять Хелтингу и не вернулся за Шалом, Шал, возможно, все еще жил бы мирно с этим Стилем, довольствуясь тем, что забыл бы об отце, который в равной степени подгонял и игнорировал его. Но у нее были свои чувства, и она ушла.
Поэтому Шал до предела изнурял себя тренировками, а затем последовал за ней. Копье Пожирателя, возможно, и было самым известным сокровищем, которое Шал добыл в жилище Хелтинга, но отнюдь не самым тяжелым. Эта честь досталась сморщенному и истощенному телу женщины, которая его вырастила.
Между ними повисла тишина: Шал не хотел тратить энергию на дальнейшие разговоры, Диввелтиан, казалось, был погружен в свои мысли. К счастью для Шала, Диввелтиан в конце концов поднял глаза, и в них загорелся огонь.
— Я знаю, что ты скрываешь многое из того, что нашел в логове Хелтинга, — медленно начал Диввелтиан. — И я не собираюсь требовать ответов. Но ты должен сказать мне. Почему ты так себя изводишь? Ты, казалось, был доволен тем, что позволяешь себе угаснуть после всего случившегося; я позволил тебе, потому что знал, что тебе нужно погоревать, но теперь что изменилось?
— Письмо, — прошептал Шал, стараясь оставаться расслабленным, даже несмотря на то, что каждая мышца его тела хотела сжаться в ярости при этом воспоминании. — От Лукреции.
— Кто такая Лукреция? — глаза Диввелтиана были серьезными и испещрены морщинами, но в его голосе было что-то
Шал медленно моргнул. Эта печальная нотка в его голосе Шал всегда знал, что Диввелтиан совершал путешествия за пределы земель Школы Копейщиков, путешествуя по другим Школам и изучая свои особые приемы за границей. Но эта странная нотка говорила Шалу о том, что Диввелтиан знает это имя.
Он знал Лукрецию.
Шал усмехнулся, его ненависть переполнила его настолько, что он не заботился о расходе Эфира.
— Лукреция это женщина, которую я должен убить. Она прокляла судьбу моей семьи и превратила нас всех в чудовищ.
Даитал послушно стоял рядом со своим отцом, задаваясь вопросом, что они вообще делают.
Когда ему исполнилось 14 лет, отец разрешил ему сопровождать его на рынок. Это был очень важный день для его отца, потому что с тех пор, как они навлекли на себя гнев дяди Иззи, дела у отца шли не очень хорошо, и Даиталу приходилось тратить меньше времени на тренировки с копьем и больше времени на помощь в магазине.
Это было своего рода загадкой для Даитала, чьи друзья продолжали усердно тренироваться с копьем и начали отпускать язвительные замечания о том, что Даитал становится мягким и слабым торговцем.
Он возражал, что сильные мужчины помогают своим родителям, но его друзья, казалось, не понимали этого; все они были связаны с местным Стилем, и никто из их отцов не был торговцем. Мать Даитала была источником силы и процветания для семьи, но она находилась на ротации на передовой, что очень нервировало отца Даитала.
Но они были семьей, и Даитал старался помогать, чем мог: присматривал за магазином, изучал товары своего отца, заботился о своей маленькой сестре, чтобы отцу не нужно было этого делать. Хотя у него не было времени усердно работать над своими навыками владения копьем, Даитал приобрел несколько других навыков, таких как уборка, умение торговаться и приготовление пищи.
И поскольку ему все еще было 14 лет и он не прошел церемонию в деревне, которая присвоила бы ему класс Копейщика в 15 лет, Даитал мог овладеть сколькими угодно навыками. Конечно, в уголке сердца Даитал надеялся, что получит вариант класса, что-то вроде Сильный Копейщик или Ловкий Копейщик , но это было нереально.
По большому счету, все в их мире получали класс Копейщика. Лишь некоторые выдающиеся личности, которым суждено было величие, добивались большего.
Конечно, где есть выдающиеся, там есть и бездарные. Классы вроде Ленивый Копейщик время от времени проявлялись. Именно поэтому Даитал очень беспокоился об отсутствии тренировок в последние несколько недель.
Но у него еще есть год, заверил он себя. Он сможет наверстать этот перерыв. Работа с отцом не делает его менее мужественным.
Толпа вокруг них расступилась, и Даитал с отцом смогли продвинуться вперед.
Часть магии Рыночного дня исчезла после того, как Даиталу пришлось приходить сюда, чтобы помогать по делам, но это все еще было дикое место, наполненное могущественными воинами, мощным оружием и доспехами. Это было место, где каждый искал забытый шедевр. Что, конечно, маловероятно, но Даитал все же просматривал стойки с копьями в поисках того, которое могло бы привлечь его внимание.
Медленно, но верно они продвигались вперед в очереди. Один из друзей-торговцев отца Даитала рассказал им, что на этом прилавке происходит что-то странное. Какой-то человек продавал удивительную еду в удобной и портативной форме, которая зажгла огонь во всем торговом населении Ктала. Торговая ассоциация даже пыталась закрыть его и украсть его секрет, но работники небрежно отшили сильных женщин, посланных для облегчения перехода.
И затем ларек продолжил работу как ни в чем не бывало. В то время как удобство и простота еды привлекли внимание торговцев, небрежность силы, проявленной этим действием, снискала уважение всех копейщиков в Ктале, включая Даитала. Его сердце забилось быстрее, и он встал на цыпочки, пытаясь разглядеть этот странный ларек.
— Ах! Чушь какая, — добродушно сказал его отец, жестом велев Даиталу оставаться в очереди, а сам вышел из нее и направился к прилавку рядом с продовольственным. Взгляд Даитала скользнул по грязному прилавку, на котором в зоне обзора оставалось лишь несколько вещей среднего вида.
Даиталу пришлось сдержать усмешку. Казалось, что этому торговцу не очень повезло, несмотря на его счастливое выражение лица.
— Кайтан! Рад тебя видеть. Как поживаешь? Ты видел цены, которые караваны запрашивали за красители в понедельник
— Это спекуляция. С тех пор как Торговая ассоциация согласилась на эти уступки Торговым гильдиям
— Можно было бы подумать, что крупные Стили будут протестовать против их монополии, но не-е-ет, всегда достается продавцам, работающим с клиентами
— Твою мать! Они гравированные! — ахнул отец Даитала, прервав предыдущий разговор с Клаптрапом, когда наконец бросил оценивающий взгляд на товары Клаптрапа.
Даже Даитал моргнул и посмотрел назад. Улыбка Клаптрапа стала немного самодовольной.
— Да. Это очень опасно, и я не думаю, что буду продавать их еще долго, но я установил надежную связь. Прибыль
Глаза отца Даитала быстро стали расчетливыми.
— Стоимость единицы?
— Минимальная, — Клаптрап понизил тон и выглядел виноватым, но не мог удержаться от хвастовства. — Примерно 20% наценка от стоимости негравированного предмета брони в розницу. А я беру на 50% больше. Эти 30%.
— Я слышала это, — произнес ледяной женский голос. Даитал моргнул и повернулся, чтобы шагнуть вперед, потому что очередь продвинулась, пока он не обращал внимания. Там стояла самая красивая женщина, у прилавка с едой, сердито глядя на Клаптрапа, который кашлял в кулак.
— Просто недоразумение
— О, Клаптрап, — сказал отец Даитала. — Ты знаешь владельцев этого ларька? Они наводят немало шума. Я не думаю, что они захотят прийти поработать