Всё тело Д’мина болело, когда он лежал на земле и пытался не дрожать. В тот момент, прежде чем Инульк нанёс смертельный удар Боссу Подземелья, монстр держал левую ногу Д’мина в пасти. Ему пришлось бороться, чтобы не быть проглоченным целиком; зубы зверя разорвали его чешую, будто её и не было, намереваясь сдержать своё прежнее приглашение стать закуской. Даже с исцелением Системы, он ожидал, что его левая нога останется изуродованной и отвратительной до конца жизни.
Однако теперь, глядя в простодушные глаза Инулька
Как тебе удалось быть таким совершенным?
— подумал Д’мин. Во рту был кислый, медный привкус.
Спасительница подошла к Д’мину и протянула ему руку. — Вот так. Ты заслужил приз. Ах, но Инульк, возможно, лучше, чтобы ты остался здесь, пока я покажу ему свой образ. Даже на расстоянии ты сможешь получить свои собственные прозрения.
Д’мин безмолвно позволил поднять себя на ноги, а Инульк склонил свою чешуйчатую голову. К его удивлению, Спасительница не отпустила его руку. Вместо этого, воздух вокруг неё начал рябить, и в следующую секунду конечности Д’мина застыли, поскольку существо, державшее его за руку, было не просто безчешуйчатым гуманоидом, а настоящей валькирией. Её глаза горели силой. Крылья вытянулись из её шлема. Священный свет бил фонтаном из её тела.
Через их руки он чувствовал её сердцебиение. И каждый раз, когда её сердце сокращалось, волны мерцающего оранжевого пламени расходились от неё. Но даже больше, чем жар и святость, он чувствовал решимость.
Образ спасительницы Лизахов был полон веры и уверенности. И решимости тоже. Глядя в её глаза, он видел глубину её готовности жертвовать ради своего народа или той силы, которой она следовала.
Прямой контакт с ней обжигал Д’мина. По сравнению с его трепетными и эфемерными попытками образов, то, что он чувствовал, было подавляющим и конкретным. Сквозь дымку ошеломлённого благоговения он надеялся, что среди людей Спасительница была особенно могущественной. Потому что Лизахи были обречены, если каждый человек на Эспире мог сравниться с этим великолепием.
Слёзы текли по щекам Д’мина, когда демонстрация закончилась. Он откинулся назад и сел, не в силах вызвать реакцию своего тела; он был перестимулирован. В его ушах звенело. Перед ним появилось уведомление.
Поздравляем! Вы изучили Навык (Непреклонное Понимание Ур. 1!
Непреклонное понимание?
— смутно подумал Д’мин. Но его внимание вскоре вернулось к окружению, когда он почувствовал порыв воздуха за спиной. Всё ещё сидя на земле, Д’мин повернулся и увидел, что Инульк закрыл глаза, и в воздухе позади него формировались конкретные, мерцающие формы. В этих коротких вспышках можно было увидеть длинного чешуйчатого монстра, напоминающего Ужас Грязевого Дна, созданного из золота.
По-видимому, демонстрация дала величайшему чемпиону Лизахов необходимое вдохновение, чтобы наконец сконденсировать свой образ. Д’мин наблюдал за ним несколько секунд, его глаза выпучились от неприкрытой зависти.
— Иди, — сказала Спасительница, её взгляд также был на Инульке. — Похоже, у твоего спутника произошёл прорыв; давай соберём остальных Лизахов и приготовимся к возвращению.
Д’мин оцепенело последовал за ней. Они вернулись тем же путём, обходя вонючий берег реки. Его мысли путались, пока он пытался справиться с тем, как его уверенность была сокрушена Боссом, внезапным ростом Инулька, у которого и так было каждое преимущество, а затем его собственным адекватным, но разочаровывающим приобретением от демонстрации Спасительницы — Непреклонным Пониманием.
Он попытался успокоиться, задав Спасительнице вопрос, когда они шли обратно через болото. — Можете рассказать мне о Призрачном Гончем?
Спасительница одарила Д’мина широкой улыбкой и начала рассказывать о своём опыте с Призрачным Гончим. Она объяснила, как он начинал молодым человеком с небольшим преимуществом над окружающими, но очень быстро ускорялся и оставлял всех на своей родной планете позади.
Воин Лизахов слушал с торжественным выражением лица, пока Алана Донал объясняла, что Призрачный Гончий двинулся дальше со своей родной планеты и отправился на другую планету, чтобы помочь своему учителю. Они нашли других учеников Лизахов, которые тихо присоединились, быстро погрузившись в сагу о Призрачном Гончем.
Они подходили к моменту, когда Призрачный Гончий вернулся на свою родную планету и начал выступать против архаичных систем правления, когда их догнал Инульк. Он принёс краткие извинения, но Спасительница отмахнулась. — Не беспокойтесь об этом. Я рада, что вы двое смогли что-то извлечь из моего образа. А теперь давайте поторопимся обратно.
Все Лизахи кивнули, включая Д’мина. Хотя они понимали, что время в Подземелье течёт по-другому, прошло уже три месяца с тех пор, как они видели свой инкубаторий. И поскольку они пережили нападение прямо перед тем, как уйти—
Группа вышла из выхода возле пещеры Ужаса Грязевого Дна. Так же быстро они оказались обратно на Эспире. Они быстро обернулись, чтобы посмотреть на свою Спасительницу, но её взгляд мгновенно устремился вверх. Её брови сошлись. Д’мин вытянул шею вверх, чтобы проследить за её взглядом, гадая, что могло случиться.
Не потребовалось много времени, чтобы понять, что привлекло её внимание.
Ещё не наступил вечер, а луна низко висела в небе. Однако на луне ясно виднелся закрученный красный водоворот, почти как зрачок огромного глаза. Учитывая, насколько далёким было небесное тело, феномен на нём должен быть абсолютно огромным, чтобы быть видимым отсюда.
— Это — нахмурился Инульк. — Связано с Бедствием?
— Я не знаю, — серьёзно ответила Алана. — Но давайте поторопимся обратно.
Глава 1761
Когда Рендидли очнулся после своего двенадцатичасового отдыха, он вернулся к формированию клинка Клодетт. Он приступил к этому труду с решительной привычностью супруга в несчастном браке. Ненависть стала кипящими перчатками, которые защищали его от удушающего чувства заброшенности во время работы.
Его взгляд был ясным и без упрека; он не обижался на образ Клодетт за его шипы. Более того, он внутренне ликовал; именно благодаря опасным граням Рендидли смог бы создать нечто, достойное для убийства одной из могущественных фигур Нексуса.
Мехи под его сердцем качали без устали. Его эмоции бурлили.
Сон, который он только что видел, был лишь частью истории Кларент, но Рендидли начал улавливать закономерности развития этой истории. Он затемнил клинок по краям и создал черные прожилки, которые тянулись внутрь, к сердцевине в рукояти. К своему огорчению, Рендидли также вновь ввел свет, исходящий от меча наружу. Но теперь этот свет был более сфокусированным; он собирался вокруг трех светящихся звезд, которые были запечатаны внутри самого клинка её образа.
Черные прожилки не были буквально тюремными решетками. Однако было ясно, что их пульсация ослабляла сферы света внутри оружия. Эти маленькие проводники были физическим воплощением тех ограничений, которые Клодетт несла с собой каждое мгновение своего существования. Учитывая беззаботную молодую женщину, которую Рендидли постепенно узнал, он был удивлен, когда очень легко извлек глубокую тьму из ее подсознания.
Удушающая чернота проникала сквозь эмоциональные перчатки Рендидли даже быстрее, чем чувство опустошения. Но в то же время он, возможно, понимал эту сторону Клодетт. Потому что она выросла в Нексусе. У нее не было выбора.
Поздравляем! Ваш Навык (Убежденность Небесного Катаклизма вырос до Уровня 512!
Рендидли тщательно заострил разветвляющиеся линии этих прожилок. После того как он испытал поток Пустоты через свое тело, он легко воспроизвел пульсирующие тени этой субстанции, существующей внутри него. Кларент была Клодетт, но внутри себя она удерживала эти три борющиеся точки света, полностью подавляя их глубокой, ледяной изоляцией.
Однако Рендидли быстро пришлось скривиться и ослабить свою плотную сосредоточенность. Его Мрачное Предчувствие начало расплываться вокруг него от переутомления.
Работать напрямую с мечом даже утомительнее, чем я думал. Даже если я поддерживаю яркость своих образов, мои ментальные резервы истощаются, как только достигают здорового уровня. А делать перерывы посреди работы так неэффективно. Ух. Такими темпами Что ж, можно рискнуть и углубиться в (Осколок Судьбы). Рендидли вновь положил холодное оружие на землю и вытащил свой (Лик Одержимости). К его удивлению, картина изменилась. Темная лестница по-прежнему доминировала в центральной области, но вдали Рендидли еле различал покрытую туманом землю, которая бесконечно простиралась внизу.
— которая оставалась крайне далекой, даже когда он спускался по семидесяти семи миллионам ступеней, чтобы достичь барьера жидкой тени, где Шал стоял на страже, скрестив руки перед собой. Он оскалил зубы Рандидли. — Ты готов? Следующая жертва — твоя способность выбирать, когда активировать свой (Осколок Судьбы). Ты полностью откажешься от контроля.
Рендидли воспринял новость стоически, что вызвало громкий смех Шала. Несмотря на эти ограничительные условия использования (Лика Одержимости), текущий прогресс определенно был улучшением по сравнению с его прежним бредом после активации. Он не будет жаловаться на эту ничтожную цену.
Он спускался сквозь тень, и его кожа покрывалась мурашками, когда он чувствовал, как что-то сдвигается внутри него но что действительно остановило Рандидли, так это то, что, пройдя через барьер, он все еще стоял на лестнице. Тусклая прохлада тяжелых черных ступеней оставалась постоянным присутствием. Он сразу же почувствовал, что (Осколок Судьбы) активировал свою способность и заставил его спуститься на два уровня подряд.
— Ты, должно быть, шутишь, — пробормотал Рандидли. — Если ты собирался это сделать, почему бы просто не сделать эту жертву предыдущей? У нас не так уж много осталось.
(Осколок Судьбы) не удостоил его ответом. После шипящего вздоха он мог лишь опустить голову и продолжить свой путь вниз. Гравитация выполняла большую часть работы, позволяя его разуму блуждать. Иногда он заглядывал за край ступеней и видел бурлящие туманы внизу, но его бессмысленно высокие восемьсот восемьдесят восемь миллионов ступеней мало что сделали для сокращения расстояния.