Глава 1800
За пределами пещеры ветер напевал свою неизменную песню. Эоарн сидел, поджав под себя ноги, ожидая визита своего учителя. Его нервный тик вернулся, но это был относительно спокойный день. Он чувствовал себя более вменяемым, чем обычно. Он поднял слегка подрагивающую левую руку и похлопал по земле, пытаясь успокоить себя прохладным камнем.
После долгих часов этой монотонной работы каменный пол идеально стерся, приняв форму его тела. Плоская камера была очищена от большинства камней и сталагмитов, так что теперь он сидел посреди каменного чрева. Из-за своей слабости, его место для медитации находилось близко к поверхности горы.
Когда он только прибыл, он был вне себя от радости. Он верил, что хотя постоянные шумы от ветра были слегка нежелательными, он привыкнет к ним.
Он, конечно, ошибался. Честно говоря, Эоарн желал бы слышать ветер чуть получше. Тогда бы он не казался шепотом.
Иногда ему снились кошмары, что гора удерживает его здесь так долго, потому что она неуклонно переваривает его. Ветер был ликованием Великого Узора, пока он умирал здесь. Эоарн, возможно, истер пол, но что изменилось в нём самом за тот же период времени? Когда в последний раз у него появлялось желание покинуть гору и увидеть остальную часть Нексуса?
Он отбросил эти мысли и попытался сосредоточиться. Чем больше он позволял этим мыслям разъедать себя, тем хуже становился его нервный тик. На стене перед ним располагалась копия официальной плиточной платформы, заполненная базовыми символами для постижения Великого Узора. Эоарн занимался интенсивными ментальными тренировками, пока ждал, танцуя по освещённым плиткам с идеальной грацией, которую он желал воплотить своим телом.
Шепот ветра был статикой, оттягивающей его внимание. Всего несколько рывков, и даже в своём воображении он потерпел горькую неудачу.
Вскоре стук посоха прервал как его ментальные тренировки, так и постоянный шум ветра вокруг горы. Вскоре после этого его учитель вышел из затенённого прохода, ведущего глубже в гору, потирая бороду.
— Мастер, — прошептал Эоарн, поклонившись. Хрипота его голоса удивила его. — Что изволите?
— О, не обращай внимания, просто есть новый новобранец, которого я хочу, чтобы ты встретил с некоторым гостеприимством внутренних областей. Очевидно, это не обычный новобранец, возможно, ты слышал о Главном Инструкторе? Очень влиятелен, очень талантлив. Безусловно, отличное пополнение, если он останется здесь на длительное время. Поэтому мы хотим, чтобы его пребывание здесь было максимально приятным. Уверен, ты справишься с ситуацией?
Эоарн склонил голову, пока его лоб не коснулся прохладной земли. — Конечно, мастер.
Он оставался там, пока его учитель не удалился, тяжело ступая, и шум его посоха не исчез в извилистых внутренних туннелях этой проклятой горы. Затем Эоарн обдумал слова своего учителя. Он не мог не содрогнуться.
Гостеприимство внутренних областей бой насмерть. Что до приятного пребывания, то единственное приятное пребывание на этой горе — короткое. Значит, он хочет, чтобы я либо изгнал его, либо убил его. У меня нет выбора. Быстрая смерть лучше, чем вечность, что простирается передо мной
Эоарн не испытывал угрызений совести по поводу убийства; чтобы выжить так долго в этой горе, ему пришлось убить некоторых из своих ближайших ранних товарищей. Его руки были по-настоящему обагрены кровью. И процесс был бы простым. Независимо от того, насколько силён был человек за пределами горы, его образы будут ограничены этим местом.
Если только этот Главный Инструктор не был так же силён, как создатель Великого Узора, его образы здесь были бы совершенно бесполезны. Впервые за долгое время Эоарн почувствовал некоторое предвкушение перед столкновением. Ни один из его обычных страхов не проявился. Это был враг, с которым он сможет справиться.
Тем не менее, Эоарн не торопился, когда встал. Задача была лёгкой, но подготовка была сложнее. Постонывая и растирая затекшую шею, он отошёл от прохода, ведущего в глубины горы, и подошёл ко входу в пещеру. Его левая рука продолжала подергиваться. Когда он шёл к поверхности, песня ветра перешла в оглушительный вой.
Существовало два способа передвижения по Горе Великого Узора. Первый — через внутренние проходы, второй — продвижение вверх и вниз по внешней стороне. Однако многие внутренние узлы требовали прохождения испытания для получения доступа. Испытание нужно было пройти лишь один раз, но трудности не были линейными. Некоторые нижние узлы были безумно сложны.
Между тем, снаружи вы столкнулись бы с Великим Узором, проявленным в ветре. Нужно было читать окружение и ступать очень точно, чтобы оставаться в безопасности от этих мощных природных энергий. Цена неудачи снаружи также была менее суровой; неверно истолковав узор и будучи сбитым ветром, вы обычно не умирали, а получали лишь тяжёлую рану. Но и ветры вокруг горы были непостоянны. Иногда узоры были управляемы, в то время как в другое время только те, кто жаждал смерти, выходили наружу, когда ветер превращался в гром и молнию силой бури, бушующей наверху.
Эоарн несколько секунд прислушивался к ветрам, пытаясь оценить их силу. Его взгляд был расфокусирован, когда он рассматривал пустой серый воздух. Нынешние ветры были довольно сложными, но по постоянному ритму, по крайней мере, не было особых вариаций в узоре. Эоарн наклонился, чтобы коснуться пальцев ног, а затем широко раскинул руки, чтобы подготовить суставы к точным движениям, которые ему понадобятся для спуска.
Как долго я заточал себя здесь, просто занимаясь ментальными тренировками?
Он подошёл к входу в пещеру и склонил голову набок. Он старался не смотреть на длинные шрамы, уродующие серый камень во всех направлениях. Его чувства распространились наружу, и он попытался составить карту органичных и быстро меняющихся потоков ветра, заполняющих небо. Многие из его товарищей-учеников, гораздо более талантливые, чем Эоарн, были сломлены и разбиты, потому что вышли наружу, полагаясь на более раннее впечатление о ветре.
Острые линии скал на внешней стороне горы были полностью сформированы ещё более острыми ветрами, которые режут взад и вперёд в постоянном бурлящем движении над горой. Не то чтобы уклонение от ветров могло бы точно воспроизвести тонкие движения Великого Узора, но для выживания требовались те же самые чувства. Это была невидимая и бурлящая мясорубка.
И Эоарн кропотливо тренировался, пока ему едва хватало сил, чтобы выжить в этом месте. Лишь чтобы почувствовать, как он всё глубже и глубже погружается в болото страха. Это было выживание, своего рода.
Эоарн сжал губы, стараясь не позволять своему нервному тику беспокоить его, и начал спускаться по склону.
Ему не нужно было оставаться снаружи на протяжении всего опасного путешествия до самого низа, лишь примерно до середины. Облегчение от выхода из ветров заставило его рухнуть, как только он вернулся в пещерную систему; он раскинул пальцы и обеими ладонями ощутил прохладный и успокаивающий камень. Кровь стекала по его руке из раны, полученной из-за того, что он был всего на волосок медленнее, когда завывающая буря ветряных лезвий усилилась.
Но Эоарн почувствовал вспышку гордости.
Мои ментальные тренировки не были бесполезными. Я думаю, я совершил прорыв в восприятии узора.
Сделав несколько глубоких вдохов, он поднялся на ноги и пошёл по тёмным проходам, которые он расчистил, когда был более активен в горе. Несколько раз он проходил мимо других идущих людей, обмениваясь острыми взглядами в мерцающем свете факелов, установленных вдоль стен пещеры. Когда он видел напряжение в плечах другого человека, Эоарн мог расслабиться; люди, которых действительно стоило опасаться в этой горе, были те, кто шёл так, словно им было на всё наплевать.
У подножия горы вход в пещеру напрямую вел в траншею. Таким образом, новым прибывшим не нужно было сталкиваться с опасностями ветров, прежде чем их здесь заманивали в ловушку. Или, честнее говоря, это было устроено так, чтобы новоприбывших не напугала интенсивная обстановка этого места.
Эоарн вышел из пещеры и спустился в траншею, игнорируя пальцы ветра, которые царапали проём в метре над его головой, отчаянно пытаясь дотянуться до него и разорвать его в клочья. Небо было тёмным и зловещим, более тёмным, чем он помнил. Проход был шириной всего в метр, но он привык к тесному пространству. И кроме того, эта прогулка за пределами горы могла считаться для него передышкой.
Траншея в итоге привела его к оврагу, где находилось телепортационное устройство. Было установлено несколько больших усиленных выступов, чтобы смягчить силу ветров в этой области. Эоарн поднял голову и прищурился на солнце; его добыча будет здесь только через час. Поэтому он сел и медитировал.
Рендидли Гостхаунд, талантливый Главный Инструктор, прибыл точно в срок. Эоарн открыл глаза и встал после того, как телепорт разрядился и выпустил человека в эту особую зону. Он был высоким и мускулистым, с чёрными волосами, спадающими до челюсти. Его изумрудные глаза были проницательными, а ноги были босыми. От него исходила уверенность, которая, казалось, говорила о его готовности встретить всё, что мир бросит ему навстречу. И всё же ты пришёл сюда. Значит, ты так же обречён, как и мы все. Так бессмысленно.
— Добро пожаловать, — сказал Эоарн, снова удивлённый тем, насколько его голосовые связки ослабли от бездействия. Он кашлянул в ладонь, а затем продолжил говорить, складывая левую руку за спиной, чтобы скрыть нервный тик. — Это священная гора для тех, кто желает постичь Великий Узор. И я буду тем, кто проверит, достоин ли ты остаться здесь.
Почти мгновенно Гостхаунд поднял бровь, глядя на Эоарна. Тот пожал плечами в ответ. — Нет смысла скрывать. Взобраться на эту гору — значит идти по трупам. Если ты не сможешь выжить здесь, лучше узнать об этом пораньше. В очень неофициальном качестве я и буду этим испытанием.
— Я был приглашён в тренировочный лагерь здесь. Хотя я понимал, что лагерь будет опасным, я предполагал, что меня уже приняли, — наконец сказал Гостхаунд.