Скоро все притворства будут разоблачены.
Когда прошло достаточно времени, Дон плавно выдвинулся в центр вечеринки и привлек к себе всеобщее внимание. Его речь началась с воодушевляющего вступления. Клодетт скрестила руки на груди и слушала, как он поэтически рассуждал о том, как структура Системы подталкивала его к величию, всегда требуя большего.
С помощью Системы Дон обнаружил, что он мог стать чем-то большим. И за это он будет вечно благодарен.
Многочисленные и разнообразные фигуры, многих из которых не узнала даже Клодетт, молча слушали монолог. Они собрались в свободный круг, уделяя Дону все свое внимание, пока работники вносили мельчайшие корректировки в умело спрятанные зеркала, направляя на Дона эффект, похожий на прожектор. Его улыбка была широкой, а глаза — острыми в центре этого освещения.
Он был талантливым оратором, приковывающим внимание этих фигур. Но в то же время все было немного сложнее. Каждый предоставил ему этот момент; независимо от их предыдущей истории, потому что довести (Навык) до тысячи не было случайным делом, не говоря уже о достижении этого рубежа трижды.
— Держу пари, я могу догадаться, о чем вы все думаете, — Дон огляделся сверкающими глазами. — Какие три (Навыка) достигли Милле ? Что ж, поскольку вы все так вежливо собрались в мою честь, я не вижу вреда в том, чтобы позволить вам заглянуть за мой великолепный занавес и полюбоваться моим восхитительным часовым механизмом.
Странная тишина опустилась на толпу. Даже Клодетт выпрямилась чуть больше. После шока от этого откровения пришла настороженность. Раскрытие того, какие (Навыки) развились, не было обычной частью таких торжеств. А учитывая ее отца, он не стал бы давать что-то без причины.
Присутствующие тоже это знали. Их взгляды стали несколько жесткими; каждый понимал, какую власть Дон мог использовать, если ты был ему обязан хоть малейшей услугой. Тем не менее, никто не высказался против него. Потому что, хотя они и опасались последствий его влияния, они не могли не испытывать любопытства. Они хотели понять, каким противником станет Дон Бейгон.
— Первой из моих Милле вех стал (Односторонний Договор). После столь частого использования он продолжал расти ха-ха, я бы попросил вас угадать, насколько высок стал его Уровень, но я почти уверен, что никто не поверит мне, даже если я скажу — Дон дразняще огляделся по комнате, которая взирала на него стоически. Никому не нужно было сообщать о его способности использовать услуги как кинжалы.
Он поднес руку к голове и вздохнул, изображая невинную жертву. — Так что давайте покончим с этой тратой времени. Вторым Милле стала (Дерзкая Декларация). Знаете, около ста лет назад, когда родилась моя дорогая Клодетт — Он двинул рукой и протянул ее к ней, словно желая погладить ее по щеке издалека. Она заставила себя не отпрянуть. — я поклялся себе, что достигну третьего Милле . И посмотрите! Вот так просто я достиг цели.
Несколько человек вежливо захлопали. Клодетт покраснела.
— Что касается моего последнего Милле , оно получено от относительно нового (Навыка): (Разрушительная Решимость). Этот (Навык) самый необычный из трех, но я обнаружил, — выражение лица ее отца изменилось, и его глаза остановились на Клодетт. — что этот (Навык) соответствует моей личности больше, чем любой другой. Иногда достаточно одного конкретного (Навыка), чтобы изменить все ваше мировоззрение. Изменить всю вашу жизнь, чтобы она соответствовала новому плану на будущее.
— В любом случае, у меня есть последнее объявление, прежде чем я позволю вам отправиться на улицу и насладиться радушным ночным гостеприимством жителей Алимьяна. — Улыбка Дона расширилась, и что-то нарастало в воздухе вокруг него. Волосы Клодетт встали дыбом, она задавалась вопросом, станет ли это моментом, который начнет запечатывать ее судьбу. Облизнув губы, он продолжил. — Сегодня пусть будет известно, что я, Дон Рафаэль Бейгон, скоро брошу вызов
ГРоомм!
Оглушительный удар грома обрушился на пляж за пределами бамбукового бара с такой силой, что бамбуковые опоры затряслись и загрохотали под ногами. Несколько гостей пошатнулись, а некоторые упали, не привыкшие справляться с внезапными изменениями вокруг своего тела без (Параметров). По плотно сжатым губам отца Клодетт поняла, что это прерывание не было ожидаемым хозяином. Ее выражение лица прояснилось. Судя по продолжающемуся треску электричества, который она слышала, кто-то прорвался через легионы хранителей Алимьяна.
Рэндидли, конечно, еще не одиннадцатый час, но ты чертовски близок к нему !
Она подошла к открытой стороне здания, чтобы посмотреть, опередив других любопытных гостей всего на шаг. Но ее выражение лица быстро помрачнело. Это был не Рендидли Гостхаунд, кто так театрально прибыл посреди речи Дона Бейгона. Что было, пожалуй, лучшим для их шанса уберечь Клодетт от рук людей, которые хотели ею завладеть.
Две фигуры шли вперед, не затронутые переходом в Алимьян. И, учитывая плотную сеть электричества, бегущую по их телам, они, вероятно, сохранили значительную часть своих (Параметров) даже здесь. Тот, что слева, был знакомым комендантом Виком с медвежьим лицом, его униформа была безупречно отутюжена. Фигура справа носила золотую маску на лице, с едва заметными чертами. Но с ее струящимся водопадом малиновых волос и удушающей аурой, которую она испускала, это мог быть только один человек
Актус Супрем Девик оглядела собравшихся, затем наклонила голову набок. Ее голос дрогнул от разбитого сердца. — Дон, ты начал вечеринку без меня? После того как так долго отказывался прислать мне приглашение, которое, к тому же, кажется, было отмечено неверным временем, учитывая текущее состояние вечера. Ха-а-ах Как ты мог так поступить?
— Актус Супрем, должно быть, произошло какое-то недоразумение. — Ее отец выдвинулся вперед, и его лицо выражало недоумение и вину. Даже если перерыв был неожиданным, Клодетт предположила, что он был достаточно счастлив играть эту центральную роль. — Как ужасно. Приглашение, которое вы получили, говорило, что вечеринка началась только сейчас?
Новая самодержица ортодоксального Нексуса махнула рукой. Воздух вокруг нее замерцал, словно под таким давлением, что вот-вот взорвется. — Ну, сейчас или тогда, кто знает? Но все же, это почти так, словно никто из вас даже не подумал обо мне, прежде чем начать участвовать в празднествах! Хотя меня наконец-то признали за все мои труды для Нексуса, подумать только, что мои ближайшие друзья просто позволили бы мне вылететь из головы
Клодетт почувствовала, как некоторые из других гостей вокруг нее напряглись как от тона Девик, так и от ее обращения к ним как к своим ближайшим друзьям, но даже эти могущественные фигуры хранили молчание. После ее жестоких и решительных действий по захвату контроля над Высшим Военным Командованием никто не осмеливался недооценивать эту женщину и ее волосы, которые казались испачканными кровью. Для по-настоящему могущественных не стоило выяснять, какое место она на самом деле займет среди них в плане власти.
Девик заняла лишь небольшой уголок, который они с радостью оставили ей.
Даже ее отец уступил высокомерным позам Девик. — Как трагично. Учитывая многочисленные требования к вашему времени, я просто предположил, что неумолимый поток обязанностей унес вас от меня еще на одну ночь. О, как радостно, что вы прибыли. Потому что два главных события еще не начались! Так что, пожалуйста, если вы присоединитесь к нам
— Я принимаю ваши извинения, — сказала Актус Супрем Девик милым голосом. Ее отец не стал ее поправлять, когда она и Вик вошли в бар и взяли себе угощения. Девик потребовала, чтобы Вик держал перед ней занавес руками, чтобы она могла снять маску и поесть, не будучи замеченной.
— Кхм, — ее отец кашлянул в кулак после нескольких минут, когда около половины гостей, те, кто имел связи с ортодоксальными учреждениями, расположились вокруг Актус Супрем. Снова зеркала создали иллюзию, что солнце светит исключительно на Дона. — Как я уже говорил ранее, у меня есть объявление. Те из вас, кто внимательно слушает, будут правы, если заподозрят, что это (Дерзкая Декларация)! Сделанная еще более мощной благодаря замечательным присутствующим, которые здесь, чтобы почтить меня. Теперь, без лишних церемоний Когда-нибудь скоро я брошу вызов Пути к П
Еще раз, на пляж за пределами бамбукового бара обрушилась метеоритная сила. Здание затряслось. Песок взметнулся наружу, а змеи электричества скользили по окружающей земле. Группа, которая только что обернулась, чтобы сосредоточить внимание на Доне, снова была привлечена к тому, что происходило снаружи.
— Кто-то прибыл еще позже меня? — услышала Клодетт, как пробормотала Актус Супрем Девик, в ее тоне боролась странная смесь восторга и ярости, от которой по спине пробежали мурашки. Даже слова этой женщины содержали агрессивную силу.
Клодетт посмотрела на пляж и не могла решить, чувствовала ли она облегчение или ужас. На этот раз мужчина, которого она ждала, прибыл. Рендидли медленно встал, осторожно оглядывая пляж, заходящее солнце, бамбуковый бар и толпу людей, наблюдавших за ним. Его лицо сморщилось от замешательства, когда он огляделся. Он явно не был готов к тому, чтобы быть зрелищем таким образом.
Клодетт быстро писала ему объяснительное сообщение, когда сильный голос прорезал оглушенную тишину. — Ты, наглый щенок. Сколько еще позора тебе нужно принести мне, прежде чем ты удовлетворишься?
Комендант Вик, сложив руки за спиной, вышел на песчаный пляж. Его лицо горело от недовольства, когда он спускался по бамбуковой лестнице к Рэндидли. — Ты создаешь неприятности перед своими начальниками. Ты забыл последний урок, который я пытался тебе преподать? Должен ли я сломать еще одного твоего подчиненного, чтобы это отложилось? Возможно, на этот раз процесс пойдет более гладко, если я сделаю это прямо перед тобой.
В первые несколько секунд после прибытия лицо Рендидли казалось затуманенным замешательством и истощением. Его темные волосы были растрепаны, даже когда маленькие разряды статического электричества прыгали по его голове. Его глаза были затуманены. Этот затуманенный взгляд переместился на Коменданта, когда тот спускался к пляжу, и Клодетт почти видела, как слова регистрируются в его сознании, и внезапно его глаза